Страница 5 из 44
– … учится, вот, теперь, – продолжает отец.
– А я думал, что уже все умеет, – стараюсь унять сочащуюся желчь, хотя бы как-то подавить ее, но получается хреново.
– Артем! – в тоне отца звучат стальные нотки, он единственный понял все мое отношение к сложившейся ситуации. Эта его Ларочка стоит спокойно, будто ни в чем не бывало, а Олеся как глупый олененок хлопает глазками, мнется с ноги на ногу и явно не знает, как себя вести. Тьфу, а не семейка. Как отца только угораздило?
– Думаю, нам всем стоит позавтракать, – Лариса, как маленький ребенок, хлопает в ладоши, улыбается и взглядом приглашает к столу. – Людмила Михайловна, что же вы на пороге стоите? Проходите.
Легко оттолкнувшись от высокой мраморной столешницы, женщина подходит к кухарке и забирает у нее супницу. Помощница дофига, понятно. Вот, на какой крючок отца подцепила, усиленно делает вид, что вся такая естественная, простая. Ага, как же. Водружает супницу на уже накрытый стол: мясные и сырные нарезки для бутербродов, свежевыжатый сок, фрукты. Идиллия, мать его. Будто с какой-то дурацкой рекламы, в которой все актеры нацепили улыбки, а в глазах прямо-таки читается: “Убейте меня”.
– Олеся, присаживайся, – отец галантно отодвигает стул и перед Ларисой, и перед ее дочерью.
– Я, наверное, пропущу завтрак, – эта волчья ягодка все же поднимает взгляд. – Опаздываю на электричку.
Надо же! Еще не выпросила у отца машину. Видимо, они с матерью боятся спугнуть денежный мешок в его лице. Заметили, что он на дух не переносит меркантильность.
– Олеся, не спеши, – настойчиво повторяет отец. – Тебя Артем потом докинет, всяко быстрее, чем на электричке твоей. Как раз на его бмв техосмотр совсем недавно прошли.
– Я лучше сама…
– С удовольствие довезу сестренку до института, – мы говорим одновременно. Вот только эта лань заливается краской и отводит взгляд, а я все же нахожу в себе силы, чтобы каждая моя фраза не звучала, как вызов.
– Как тебе в Англии, Артем? – спрашивает “Ларочка”, когда мы все усаживаемся за столом. Мажет бутерброд с черной икрой, причем так, будто всю жизнь ее ела.
Девчонка лишь вяло ковыряется в тарелке с бульоном. Ух, милая, аппетит пропал? Так это только начало.
– Прекрасно, – сухо отвечаю я. И внезапно добавляю: – Очень рад, что не стал тратить время на российское образование.
Слежу за реакцией Олеси и удовлетворенно хмыкаю, когда она морщится. Явно хочет что-то сказать, но молчит.
– А Олеся в институте дизайна и технологий учится, – с гордостью произносит Лариса. Конечно, когда всю жизнь провела в Воронеже эта помойка, о которой я даже не слышал, будет казаться крутым учебным заведением.
– А кто оттуда выпускается? – не сдерживаюсь. – Швеи и технички?
– Я учусь на дизайнера архитектурной среды, – холодно отвечает Олеся. Да неужели? У нашей маленькой шлюшки прорезались зубки? – На случай, если в твоем мире существует только экономика и юриспруденция, я поясню. Буду заниматься проектированием высокохудожественных предметно-пространственных средовых комплексов, связанных с архитектурой, созданием интерьеров малых архитектурных форм городской и ландшафтной среды. Проектированием фасадов зданий, входных групп с прилегающей территорией и монументально-декоративного оформления средовых объектов. Мне перевести?
Не могу себя сдержать, а потому показушно зеваю. Ну и скукой планирует заниматься эта девчонка. С другой стороны, бабки там и правда крутятся большие, выше вероятность найти тугой кошелек с престарелым членом.
– Олеся, – мягко окликнула ее мать.
– Артем! – одновременно с ней одергивает меня отец.
– Я пойду собираться, – Олеся встает из-за стола, с шумом отодвигая стул, вымучивает из себя улыбку и добавляет: – Спасибо за завтрак.
Остаюсь на своем месте с видом победителя. Если она сдалась так просто, то выдавить шлюшку-старшую и шлюшку-младшую будет не так уж и сложно.
– Артем, тебе тоже надо привести себя в порядок, – уже спокойнее говорит отец. – Не забыл? Тебе везти Олесю в институт.
– Ах да, точно. Я понял, что столько лет отучился в Англии для того, чтобы работать персональным водителем, – весело замечаю я.
Лариса опускает взгляд и стискивает зубы. Ага, значит, и ее прошибло.
– Артем, очень тебя прошу, – тон отца звучит куда мягче и спокойнее. Он и правда изменился за то время, что меня не было. – Попробуйте, пожалуйста, найти общий язык и подружиться.
О да, мы подружимся. Еще как подружимся.
Когда я спускаюсь на улицу, Олеся уже стоит у машины. То и дело поглядывает на часы и переминается с ноги на ногу. В потрепанных узких джинсах, голубой рубашке и расстегнутой дешевой кожанке. Волосы собраны в пучок, на лице ни грамма косметики. Мда, сестричка, слабенько.
При виде меня она закусывает нижнюю губу и тихо, но твердо произносит:
– Я не поехала сама только для того, чтобы обсудить все произошедшее.
– А где же твоя форма секс-игрушки? – игнорирую ее фразу и щелкаю на ключ машины. Моя темно-изумрудная малышка отзывается приветственным писком и открывается. – Садись.
Последнее бросаю сухо, но девчонка послушно приземляется на пассажирское кресло. Осторожно укладывает рюкзак с хреновой тучей всяких китайских висюлек на колени. Смотрит только перед собой, не прекращая пожевывать губу. Не знаю, какая дура сообщила, что это может возбуждать.
Впрочем, во всем своем смятении шлюшка-младшая и правда выглядит мило. Эти выбившиеся из пучка волосы, тонкая открытая шея, острые ключицы, плотно сомкнутые коленки – образ святой простоты может цеплять. И этот уже знакомый ягодный запах… Ммм, поездка обещает быть веселой.
– Я… – начинает она, чуть подаваясь вперед.
– Пристегнись, – в приказном тоне прерываю я и трогаюсь с места. Слушать все эти идиотские оправдания не хочется.
– То, что произошло вчера вечером... – спустя несколько минут она вновь начинает говорить. Слышно, что старается подбирать слова. Лицемерие, сраное лицемерие!
– О да, прекрасный был цирк. Кто бы мог подумать, что я познакомлюсь с будущей сестренкой в шмаро-баре? Неужели настолько хорошие чаевые, что ты там работаешь? Или отец дает недостаточно денег?
Олеся заливается краской и опускает взгляд.
– Что, дорогая, не привыкла, когда с тобой так общаются? – я усмехаюсь. – Тебе вот такое ближе?
Одной рукой удерживая руль, вторую кладу к ней на коленку и крепко сжимаю. Чувствую, как она вздрагивает от этого прикосновения. Продвигаюсь выше, запуская пальцы на внутреннюю сторону бедра. А она горячая, чертовски горячая. Интересно, какая у нее температура там?
– Прекрати, – слышу сдавленное, но не останавливаюсь. – Прошу, перестань!
– Мы ведь только начали, – с издевкой тяну гласные.
– Твою мать, хватит! – она выкрикивает и с силой отталкивает мою руку. – Останови машину!
– Что? Тебе больше не хочется играть? – выплевываю.
– Останови. Машину, – выдает буквально по слогам. Бросаю на нее взгляд и отмечаю, что ее натурально трясет. Даже губы подрагивают! Ха! Это девочка так злится или возбуждается?
Сбавляю скорость и съезжаю на обочину. Когда притормаживаю, с любопытством смотрю на то, что она планирует делать тут, на трассе. Пойдет до города пешком? Смешно. И недальновидно.
– Ну ты и мудак, – качает головой и дергает за ручку. Дверь разблокируется только со второго раза.
– Я загляну к тебе сегодня на работу, – с явной насмешкой бросаю вслед. – Может, там ты будешь более покладистой.
Давлю на газ, а сам смотрю в зеркало заднего вида. Сперва она неловко осматривается по сторонам, а потом отводит в сторону одну руку, голосует. Выглядит так жалко и несчастно, что я почти верю в ее актерскую игру. Ей не в этот сраный институт дизайна и технологий надо было идти, а в актерское училище. Актриска погорелого театра, блин.