Интерфейсом об инженера

Если нам позволит время, то заказывая в этих ресторанах на вынос уже по 50-т оттестдрайвленных блюд, через пару месяцев в наших Инвентарях должно оказаться все меню всех понравившихся нам ресторанов со всего города. Вот такие мы как оказалось гурманы. Точнее им оказалась Катя, а я был с ней за компанию.

Вкусно поесть я любил, но мне все это нравилось не только из-за еды. Я в целом равнодушен к таким ощущениям, и даже когда негативное влияние на мои вкусовые рецепторы от курения полностью пропало, то я не стал гурманом. Мне просто хотелось разнообразия в пище. Но до французских ресторанных критиков, как в мультике Рататуй, мне было как до этого самого Парижу.

- -

То, что действительно двигало мной в этой гонке по ресторациям, было азартом коллекционера. Так я начал собирать новую коллекцию, которой нет ни у кого больше, из-за наших эксклюзивных Инвентарей . Ведь там все хранилось не портясь и не остывая. А коллекционировать я очень любил. Раньше я уже собирал марки, значки и вкладыши от жвачки. Вот ХЗ почему, но от коллекционирования я испытывал немалую радость, наверное, такой у меня склад мозгов.

Этот заброшенный склад, видимо, был причиной и того, что помимо коллекционирования, я еще любил все систематизировать и правильно раскладывать. Вот такой вот пыльный математический склад ума и ничего мне с этим не поделать, можно только немного пыль протереть. Я не видел в этом ничего криминального, ведь любовь к систематизации мне очень помогала в моей профессии.

Мысли о складе заставили меня пристально посмотреть на мой Инвентарь . С ужасом я понял, что там творилась уже такая каша, что меня спасала только абсолютная память. Фактически я уже был как Плюшкин, только с мусоркой не в доме, а в подпространстве. И хоть я и сейчас мог мгновенно находить нужную вещь в этом хаосе, но моя мания все упорядочивать заставила меня срочно приняться за составление каталогов и систематизацию всего хранимого там имущества. После инвентаризации у себя, я принялся за Катин Инвентарь . Целью всего этого стало то, что мы смогли оценить свои запасы и в будущем строить дальнейшие планы их наполнения, хотя вроде уже сейчас там теперь всего было в достатке.

Впрочем один упущенный момент я себе пометил. Я вспомнил про забытый букет на прошлой неделе и поэтому съездил к оптовикам по продаже цветов, чтобы затариться ими по полной программе. Потом я договорился с оформительницей в ближайшем цветочном ларьке и дал ей задание навязать мне из моих цветов разных букетов и веников так, чтобы все они были в двух экземплярах. Решил в этом вопросе подстраховаться на любой случай, цветы то у меня не завянут. Полезная штука этот Инвентарь , как я раньше без него жил то?

Прошедшие с начала недели дни оказалась крайне богаты приятными сюрпризами для моей девушки. Катя была на седьмом небе от счастья и смотрела на меня с особой любовью. Мне было чем гордиться. Полностью освободить девушку от кухонного рабства и каждый день водить ее в новый ресторан - это все-таки не каждому по плечу. Ну дык барышню надо баловать, тогда и она тебя порадует в постели. Катя меня в этом плане не разочаровывала и раньше, а теперь уж и подавно.

- -

Неделя двигалась к завершению, и я с Катей стали думать куда пойти охотиться. Мы решили не рисковать и не соваться снова в СНТ. Все-таки весенне-посевные работы на участочках уже понемногу начались, и людей там должно было уже поприбавиться. Значит, что расположиться нам надо не внутри, а рядом с ними, за воротами. И радиусом Агра накрывать всю их территорию. Тогда таниты уже сами из СНТ выбегут и помчатся к нам. Получился вполне рабочий план, который мы и приняли к действию.

Однако реализацию задуманной схемы рейда нам пришлось отложить на более далекое будущее. В четверг мне позвонила бабушка и пригласила на воскресенье к себе в гости.

Жила она всю жизнь в маленьком городке недалеко от Челябинска, который назывался смешно - Коркино. Находился он всего в 40-50 км от Челябинска по дороге в сторону Магнитогорска. До второй мировой войны - это была вообще деревня, а уже после ее окончания стала городом. Небольшой по площади, сотня квадратных километров, и с небольшим населением, достигавшим в лучшие его годы до 60 тысяч человек. Основным градообразующим предприятием там был коркинский угольный разрез. Это был, между прочем, не хухры-мухры, а Самый Большой в Европе открытый угольный разрез. Центр города был застроен хрущевками и брежневками. Где-то может и были панельные дома, но я их не видел. Всегда, когда я появлялся в этом центре, моему взору открывались одни кирпичные пятиэтажки.

Центр этого города был небольшим, там располагались автовокзал, больницы и были школы. Так то в центре я мало бывал, поэтому плохо его знаю. Основную площадь города занимал частный сектор. Это была куча улочек, вдоль которых стояли частные одноэтажные домики. В основном они были деревянные, с шиферными крышами. К домикам, как правило, прилагался участок, площадью в 10-15 соток. Все это выгораживалось деревянным забором и обязательным атрибутом таких подворий являлись большие, как правило тоже деревянные, ворота с маленькой калиткой, ведущие во двор. Чтобы заехать на подворье, у ворот распахивали две большущие створки, а в повседневной жизни, в основном, шмыгали через калитку. У всех были свои баньки и стайки для живности. Туалеты в таких домах были на улице, а воду брали из колодцев выкопанных в каждом дворе, хотя были и городские гидранты, стоящие на многих улочках. Вода в городе, кстати, была дерьмовая, желтая какая-то и с привкусом. Я страшно ее не любил, на такой воде только чай можно попить, разбавляя молоком и сахаром, и то, вкус получался специфическим.

Градообразующий разрез был здоровенной воронкой в земле, в которую, спиралью спускались вниз широченные дороги для самосвалов. Территория там была режимная, и я его только издалека видел, а к кромке, естественно не подходил. Он был несомненно достопримечательностью, причем почти единственной. Второй достопримечательностью Коркино были отвалы, которые его окружали.

Шлаковые отвалы появились, потому что по технологии, из земли, помимо угля, вытаскивали до хрена лишнего. Вот из таких отходов и складывались высоченные отвалы, окружающие город. Сейчас они уже покрылись травой, на них высаживали деревья, чтобы препятствовать их разрушению.

- -

В этом городе частично проходило мое детство. Будучи ребенком, я жил или бывал в гостях у бабушки и дедушки, которые жили в частном секторе на маленькой улочке, которая называлась Речной. Речной она называлась, по видимому, из-за того, что параллельно ей текла речушка Чумляк. Название речки было вполне оправданным, она вся заросла, покрылась тиной и от нее ужасно воняло. Из рыбы в ней плавали только рапаны, мерзкие и скользкие твари, состоящие почти из одних костей и слизи. Нас с братом возили туда почти каждый год. Летом мы, как правило, там находились пару недель, а одно лето - даже все три месяца.

Мой дедушка приехал сюда после армии, и здесь познакомился с бабушкой. С 25 лет и до пенсии он проработал шахтером на разрезе. Работал там он четко, про него даже в местной газете “Коркинская правда” писали. Человеком он был очень достойным и крайне трудолюбивым, поэтому я им гордился. Бабушка всю жизнь отработала в депо, обслуживающее железную дорогу, по которой вывозили уголь и отходы из разреза.

Детство несло мне массу светлых воспоминаний. Но суровая действительность в последующие годы набросала в них теней. Угольный разрез сейчас был то ли нерентабельным, то ли там уголь кончился. Вообщем он толком не работал, из-за чего на город обрушилась безработица и его население сократилось вдвое. На разрезе постоянно что-то горело, так что смог стал для города весьма привычным делом.

Прошлым летом мой дед, Иван Никифорович, умер. Именно в честь его меня, кстати, и назвали Ваней. Бабушка осталась одна, в старом доме ей было и тоскливо, и не по силам жить в одиночку. Жить одной, уже не молодой женщине в этой, по сути, деревне крайне тяжело. Воды из колодца натаскай, уголь в печку накидай, огород поливай. Все ее сыновья выросли, все стали городскими и жили в Челябинске. Но матушку свою они не забыли и не бросили.