Страница 169 из 171
<p>
- Ты уж, лейтенант, в этот раз постарайся высоко и далеко не улетать! – шутливо напутствует его генерал Шумилов.</p>
<p>
И снова ракета-носитель на старте, снова звучат знакомые команды:</p>
<p>
- Пуск!</p>
<p>
- Зажигание!</p>
<p>
- Предварительная!</p>
<p>
- Главная! Подъем!</p>
<p>
Ракета-носитель озаряет рукотворным солнцем степь и начинает подъем в небо).</p>
<p>
Ведущий: Владислав Тарасович, а в этот раз вы что-то перед стартом сказали?</p>
<p>
Пастушенко: Гагарина процитировал! (смеется) Поехали! И взмахнул рукой! Да, и кстати… После отъезда из монтажно-испытательного корпуса все-таки потребовал остановить автобус в степи и исполнил тот самый предстартовый ритуал с задним колесом, который выполняют все наши космонавты!</p>
<p>
Ведущий: Волновались перед стартом?</p>
<p>
Пастушенко: К ракетному старту, наверное, нельзя привыкнуть. Всё равно волнуешься. А я волновался еще больше, чем в первый раз! Да, систему отделения «Искры» доработали, и десяток раз потом испытали на земле. Но червячок сомнения все-таки грыз: а вдруг? Но во втором полете всё прошло гладко, как по маслу. Отделился от ракеты точно по графику и сел в штатном районе. Ощущения, конечно, ни в какое сравнение не шли с ощущениями при орбитальном полете.</p>
<p>
Ведущий: Кстати, траекторные измерения показали, что после отделения от ракеты-носителя «Искра-2» по инерции поднялась до высоты сто пять километров от поверхности земли. То есть Владислав Пастушенко вторично пересек так называемую «линию Кармана» - рубеж сто километров, который принято считать границей космоса, и, следовательно, его второй полет тоже был космическим, хотя в этот раз не орбитальным, а только баллистическим.</p>
<p>
(Видеоряд: Ночная степь. Приземлившийся шарик «Искры-2» освещен прожекторами машин эвакуационной группы. Спасатели помогают Владиславу Пастушенко выбраться из корабля. Одетый в скафандр испытатель улыбается и машет рукой кинооператору).</p>
<p>
Ведущий: Ну, хоть после этого полета вас чем-то наградили?</p>
<p>
Пастушенко (смеется): Ещё одну грамоту дали! Как раз к первомайским праздникам!</p>
<p>
Ведущий: Третий полет «Искры» в мае 1988 года отменили. Посчитали, что двух испытательных пусков хватит – капсула доказала свою надежность. Казалось бы, теперь ее можно использовать для орбитальных рейсов – и как спасательное средство, и в качестве маленького грузовика для доставки грузов с орбиты на Землю. Но кто-то в самых верхах советского руководства посчитал, что «Прогрессов» и «Союзов» достаточно для обеспечения орбитального комплекса «Мир». И еще «на подходе» крылатый корабль «Буран». Поэтому осенью 1988 года программа «Искра» была закрыта.</p>
<p>
Ведущий: Расскажите, как сложилась ваша судьба дальше, после полетов.</p>
<p>
Пастушенко: В феврале восемьдесят девятого года получил звание старшего лейтенанта. Поскольку плановый срок моей службы истекал, написал рапорт: хотел по истечении двух лет остаться служить на постоянной основе. Командир части полковник Чернов и командир дивизии генерал Шумилов рапорт подписали, отправили в Министерство Обороны, в Москву.</p>
<p>
И меньше, чем через месяц пришел отказ. Никто не мог понять, почему. Только потом, к концу восемьдесят девятого года, уже после моего увольнения из армии, стала ясна причина. Нашу часть принялись сокращать и реформировать. Офицеров, особенно молодых, - отправляли на «гражданку» пачками. А в девяносто восьмом году войсковую часть 25741 вообще расформировали…</p>
<p>
После службы я сначала вернулся в Подмосковье, на фирму «Энергия», куда был распределён по окончании авиационного института. Но там очень откровенно дали понять, что я им не нужен: предприятие уже переживало не самые лучшие времена.</p>
<p>
Поэтому поехал в Полянск, к родителям. Здесь с тех пор и живу.</p>
<p>
Сначала работал на кафедре литейного производства в местном машиностроительном институте. В начале девяностых «ушел в бизнес». Занимался книгоиздательством. С девяносто седьмого года работаю в мэрии. Получил второе высшее образование. Теперь я профессиональный работник местного самоуправления.</p>
<p>
Ведущий. Послушайте, вы совершили два космических полета – баллистический и орбитальный. Из семи миллиардов землян в космосе на сегодняшний день побывали меньше тысячи человек. Неужели вам никогда не хотелось громко сказать: «Я был в космосе!»</p>
<p>
Пастушенко (пожимает плечами, грустно улыбается): Иногда хотелось. Но…</p>
<p>
Ведущий: Но что?</p>
<p>
Пастушенко: Я же дал обещание молчать. И подписку о неразглашении на четверть века.</p>
<p>
Ведущий: Но Советского Союза нет уже более двадцати лет!</p>
<p>
Пастушенко: Тем не менее, до окончания срока действия той подписки о сохранении государственной тайны все участники испытаний дисциплинировано молчали. Да и сейчас… Вы первые, кто собирается в голос сказать о тех экспериментах. Может быть, подписка уже и не действовала, но… Это же дело чести: дал слово – держи! Это, во-первых. А во-вторых… Какие я могу представить доказательства, что был в космосе? Ну, да, есть два десятка черно-белых фотоснимков, которые я сделал во время полета. Так что-то подобное смастерить сегодня в фотошопе – раз плюнуть.</p>
<p>
Вот представьте себе ситуацию. Приходит ваш знакомый или друг и говорит: «Привет, четверть века назад я слетал в космос. Сделал пару оборотов вокруг земного шара и вернулся. А потом еще разок слетал, но уже по баллистической траектории!» И кем вы такого своего товарища посчитаете? Психом? Вот поэтому я и предпочитаю помалкивать…</p>