Время зверя

– Вот сейчас, – думала она, – сейчас я должна осмелиться, чтобы поймать и не отпустить в небытие этот миг. Вот же он смотрит прямо на меня, и я должна наконец открыться ему…

Но растянувшийся во времени миг очарования закончился, и он подошёл к другой после концерта, уводя её с собой прочь в темноту. А потом он исчез, и больше ничего о нём не было слышно. Дверь его квартиры была открыта, и все вещи были на месте, не хватало только его, её героя, её бога.

Сэм тяжело вздохнула, ещё раз переживая события годовой давности, страшная пустота, заполнившая тогда её сердце, её душу, чуть не свела её с ума. Она долго сидела дома в одиночестве, никуда не выходя, ни с кем не встречаясь, оставаясь на обочине жизни, испытывая слабую, еле теплившуюся и постепенно затухающую надежду, что он найдётся, и она снова обретёт смысл жизни. Но он не вернулся, и она собрала оставшиеся силы, ушла из кафе, в котором когда-то работала, и уехала из города, как ей тогда казалось, навсегда, не оглядываясь и ни сожалея ни о чём. Пустота тогда выжгла все чувства в её душе, так что она апатично повиновалась своим инстинктам, не испытывая желания жить дальше, чувствовать, любить. Страдания заполнили её целиком и иссушили, казалось, без остатка, и не было в ней больше ни воли к жизни, ни стремления к новой любви.

Воспоминания оглушили её своей тяжестью, она зарыдала, не в силах больше сдерживать овладевшее ею отчаяние. Всхлипы оглушительно сотрясали тишину, а она никак не могла остановиться.

– Где же ты, Макс? – спрашивала она у пустоты. – Ты не мог просто так исчезнуть из этого мира, я не верю, что ты ушёл навсегда.

Обессилев от рыданий, она перевернулась на спину и долго, безучастно смотрела в тёмное ночное небо. Тьма забрала у неё все силы и эмоции, и страх, и отчаяние, оставив взамен бесконечную усталость и апатию.

– Если я умру здесь, в этой пустыне, никто не найдёт меня, – подумала она.

Она не знала, сколько так пролежала в пустоте ночи. Красный песок постепенно засыпал её тело, но она не в силах была пошевелиться. Холод усиливался, заползал внутрь, она дрожала от озноба, но не могла встать.

– Кажется, я умираю, – думала она, и эта мысль наполняла её душу странным спокойствием. – Что ж, я закончила свою картину, но так и не смогла обрести тебя, и похоже, мне больше нечего делать в этой жизни.

Она снова закрыла глаза и тихо и глубоко дышала. Пустота пробралась внутрь неё вместе с холодом, так что не осталось ни воли, ни желаний, ничего, кроме великого ничто. Почти потеряв сознание, уже не чувствуя своего тела, она вдруг почувствовала чужое присутствие. Что-то мокрое и мягкое ткнулось в неё, она услышала запах чужого тяжёлого дыхания, а потом ощутила рядом со своим тяжесть звериного тела, покрытого густой мягкой шерстью.

– Словной большой кот, – будучи уже на краю сознания, успела подумать она, – пришёл из бесконечности Вселенной, чтобы согреть меня своим теплом, – а потом она, собрав последние силы, повернулась и уткнулась лицом в густую шерсть, крепко прижалась к неизвестному существу, постепенно приходя в себя, согреваясь чужим теплом. – Кто бы ты ни был, ты спас меня от смерти, – думала она, тяжёлый сон окутывал её туманом, и горячее звериное дыхание согрело и усыпило её.

Наутро Сэм проснулась. Страшно хотелось пить, лицо обжигало палящее солнце, уже поднявшееся высоко в небе. Она с трудом открыла глаза и зажмурилась от ослепляющего солнечного света, а потом огляделась. Зверь по-прежнему лежал рядом, слегка отодвинувшись, а поодаль, рядом с машиной, засыпанной песком, сидела девушка в белых одеждах и сосредоточенно пересыпала горячий красный песок сквозь тонкие белые пальцы.

Сэм удивлённо привстала и смотрела на девушку, не в силах произнести ни слова, так сильно пересохло её горло. Немой вопрос, что она делает здесь, посреди пустыни, застрял комком в горле.

– Это я должна спросить, что ты здесь делаешь? – улыбнувшись и подняв глаза, спросила у неё незнакомка, словно прочтя мысленно заданный ей вопрос. Глаза её светились странным неземным блеском, и сама она словно была соткана из воздуха и света, так невесома и тонка была её фигура, и только длинные светлые волосы свободно струились по ветру.

– Ты ищешь смерти? – продолжала она. – Но зверь не даст тебе умереть в пустыне. Ты ищешь жизни? Так жизни здесь нет.

– Я не знаю, – с трудом вымолвила Сэм, приходя в себя. Она ощутила страшную тяжесть в теле, горечь в пересохшем горле, насколько сильную, что она не могла говорить.

– Ищи получше, если он по-прежнему тебе нужен, – внезапно нахмурилась незнакомка. – Зачем ты теряешь время и саму себя в этой пустыне? Здесь, – она обвела пространство рукой, – начало всего и конец всего, и людям нечего искать здесь, кроме пустоты и смерти. Но тебе пока рано умирать

Она резко, без усилий поднялась с песка, подошла к Сэм и протянула ей руку. – Поднимайся, – велела она.

Сэм приняла руку и встала, но тут же покачнулась и оперлась всем телом на незнакомку. Ноги не держали её, тело не слушалось. Рыдания снова подступили к горлу, и слёзы бурным потоком хлынули наружу. Сэм рыдала во весь голос, и странное чувство облегчения овладевало ей. Она вдруг осознала, что не одинока в своём горе, что эта странная, незнакомая гостья пришла, чтобы разделить с ней её одиночество, её пустоту, она подарила ей надежду и веру в будущее. Девушка гладила её по плечам, по спине, и ничего не говорила, а потом отстранилась и заглянула ей глубоко в глаза.

– Сэм, – прошептала она, – я пришла, чтобы вернуть тебе надежду, ведь он всё ещё жив. Он никуда не исчез, он просто уехал, и сейчас очень страдает. Ты нужна ему, более того, только ты можешь спасти его сейчас, поэтому уезжай отсюда, уезжай прямо сейчас, к нему.

– Но куда?.. – глаза Сэм снова наполнились слезами. – Если бы я только знала, где его искать?

Девушка вздохнула, а потом заглянула Сэм глубоко в глаза. – Там, к северо-западу отсюда, – прошептала она, не отводя взгляда, – на острове, ты найдёшь его. Направляйся в сторону Пиренеев, там на побережье ты сядешь на большой паром и пересечёшь залив. Именно там, в древнем каменном городе, он и ждёт тебя. А больше я ничего не могу тебе сказать, – она отвернулась.

– Ты найдёшь его?

– Да, – кивнула Сэм, – я всё поняла. Но кто же ты такая? Ты моё видение? Но ты реальна…

– Зови меня Изабель и помни, что всему своё время, – ответила девушка, а потом повернулась и ушла, не прощаясь, растворившись, словно призрак, в тяжёлом раскалённом воздухе пустыни. Зверь поднялся с песка и потрусил вслед за ней, не оглядываясь.

Сэм долго смотрела вслед растаявшему миражу, а потом вытерла с лица остатки слез, собрала холст и краски, наполовину уже занесённые песком, села за руль и, напившись вдоволь воды, окончательно пришла в себя и поехала прочь из пустыни.

***

Анна неслышно ступала в ночи по уцелевшим камням древней мостовой. Руины давно разрушенных вилл, нависавших над ней, молчали в своей вековой неподвижности. Помпеи больше не говорили с ней, все затерявшиеся во времени души погибших ушли после огромного очистительного костра, в котором сгорела вся нечисть, обитавшая в подземельях под засыпанным пеплом городом в течение долгих веков, и только ветер шелестел в кронах деревьев, напоминая о течении времени. Иногда ей казалось, что время здесь остановилось, что сама вечность нашла здесь приют и в бесконечной глубине руин неустанно создаёт покрывало небытия. Анна любила приходить сюда по ночам в одиночестве и бродить до рассвета, прислушиваясь к отголоскам прошлого. Здесь вода журчит на дне разрушенного колодца, там под камнями сияет бесконечно давно оброненная монета, а в глубине двора истлевают последние нити детского платья. Будущее, которое не случилось, прошлое, погребённое под слоем пепла. Знание, которое никогда не откроет смертным своим тайны, время, которое безвозвратно ушло, прошлое, которого больше нет. Небытие завладело здесь всем, остановив время, и сама она погружалась в сумрак пустоты, заигрывая с вечностью, теряя ход времени и с трудом находя дорогу назад. Иногда Александр приходил за ней, разрывая связь с небытием, и тогда время возвращалось в своё русло, обретало привычный ход. Анна прижималась к любимому и прятала лицо на его груди, чувствуя биение сердца, движение крови по венам, дыхание самой жизни.