Страница 4 из 5
Восемь, девять, десять. "I
Ты говорила, для счастья надо сделать 99 журавликов-оригамо. Останавливался на трёх. Больше не выдерживал.
Еду к тебе. Дом № 20. Чётный по нечётной стороне. Странность, парадокс. В шаге от него сорок девять. Ничего не понимаю в градостроительстве. Мне бы только тебя найти. Дала адрес, называется. Вечно ты со своими шарадами. Почему не сказать прямо? Прямо не интересно?
Я всё больше тебя… Теперь ты догадайся, попробуй.
"I
В Ханое
Мой друг, ну вот я и в Ханое.
Пара дней в стране, где ты чуть не отравился и не отправился к праотцам.
Готов к любому развитию сюжета, но, пожалуй, это единственный город на земле, что вызывает во мне чувство необъективности и глубокой неприязни. Мне безразлична «лавка ремесленников», так же как а-ля Опера, созданная по образу и подобию парижской, не волнует мавзолей Хошимина и совершенно не вызывает никаких эмоций музей армии, что тут же неподалеку.
Одно название – Ханой – рисует чужое солнце. Возможность выпить кофе, любуясь памятником Ленина, не вдохновляет, а моя давняя привычка складывать салфетку квадратом, вызывает скрытую улыбку персонала, что могло бы раздражать в любой другой стране, но не тут.
А может город ни в чем не виноват, и Нья-Чанг не такое уж плохое место. Не знаю.
Лазурь воды подлизывается к белому песку, тот становится серым от гнева ли от скуки… пальмы шумят здоровенными листьями по-особенному мирно. И ничто не трогает. Даже пионер, идущий к статуе Будды.
Может быть, мне просто не хватает тебя, и я нахожу причины быть равнодушным. Я соскучился. Мне бы знать, куда ты уходил. Был ли здесь или на три шага ближе. Одно греет: это место – один из пунктиров твоей жизни. Скоро мне будет столько же, сколько было тебе.
Не полюблю. Ни страну, ни город. Они понимают, как ни странно, и благодарны хотя бы за то, что тих, спокоен и скоро уеду.
Падает снег
Падает снег. Легко. Белый, пушистый. Ранним – ранним утром. Пики башен врезаются в темень, в самый снегопад. Поднимаю голову, гляжу в воронку. Снег, снег, большими тихими хлопьями.
Жду. Боюсь пропустить. Волнуюсь. Выцепляю из толпы заинтересованные взгляды. Не то. Не те. Знаю. Проверяю интуицию. Тишина. Перестал тебя чувствовать. Вот уже несколько дней.
Телефон молчит. Меняю планы. До нужной станции минут сорок. Оттуда ещё двадцать до полной забывчивости. Друг ждёт. У него сегодня праздник. Еду. Всё-таки обещал. И заночую, и выпьем, и обмоем погоны, и выкину всё из головы на время.
Лето. Латте
5 грамм.
Этого более чем достаточно, чтобы почувствовать вкус.
Вид у меня такой что ли, мне всегда выдают лишний сахар. Будь военное время, я бы радовался, точно. А сейчас… недоумеваю. Почему две упаковки, я и одну не использую, треть, ну, максимум половину.
Вывод – меня жалеют и хотят сделать хотя бы кофе сладким, если уж жизнь обошлась со мной так жестоко – будь иначе, на лбу не образовались бы складки задумчивости.
Латте. Название кофе напоминает лето.
Я один. Сложился особый ритуал. Захожу сюда, пишу тебе. Время самое что ни на есть рабочее, потому свободных столиков – выбирай – не хочу. А вообще… Это конечно простая попытка поговорить, рассказать о том, как пробую не думать о нашем последнем разговоре. Не думать в 12.00., 13.00., 13.30. и так далее.
Все объяснил, постарался объяснить и сказать больше нечего.
Самый верный вариант не рассуждать о своих проблемах – услышать о чужих. Обратить внимание на соседний столик, например. Две женщины. Каков диапазон разговора, любуюсь. И голоса… голоса звонкие, такими читать на радио.
Кафе наполняется людом. Ну, вот и все. Спокойствие закончилось. Лето продолжается, а Латте… остался на дне кремовой пенкой. Это значит только одно – мне пора уходить.
Курьёз
– Не сюрприз – так курьёз. Как тебе это удаётся? Ты когда-нибудь бываешь внимательна? – отчитываю, а тебе хоть бы что. Подставила лицо бризу, прикрыла глаза и ушла в нирвану. Бери, дружок, чемодан. – Ты меня слушаешь? – закипаю всерьёз. – С тобой разговаривать, что деревянным пестиком харакири делать.
– Оставь свои дурацкие поговорки, – вернулась, славная моя. – И что ты злишься? Не понимаю.
Мы на вокзале. Осталось добраться до станции «Акасака» и мы практически у цели. Осталось.
Не могу успокоиться. Из головы не выходит. Как ты назвала? Курьёз? Хорош курьёз.
– Насильник! Сюда, – ты стояла на перроне и взмахом руки привлекала к себе внимание.
Знаешь, у тебя получилось. Да, дорогая. В тот момент даже у меня не было выражений. У слышавших тебя окружающих тоже. Перепутать слова «насильник» и «носильщик» могла, кажется, только ты.
– Курьёз. Мы это будем помнить всю жизнь? – ты нахмурилась лишь на миг.
Безмятежность и дальнейшая радость встречи скрасили это маленькое, как ты выразилась, недоумение. Из твоей головки оно может и вылетит птичкой. Но я-то его не забуду. Можешь не сомневаться.
Солёный поцелуй
Хочу напиться. Ничто не мешает. Настроение соответствует случаю.
Не пью. Оттого коньяка бутылок пятнадцать скопилось, сакэ – не считал. Сегодня один. Звать никого не хочу. Придётся разговаривать. А с кем хочется, того нет.
Сакэ токкю. Высший сорт. От него не болит голова. У меня не болит. Предпочитаю погорячей. Беру токкури, нагреваю, пью…
Какого… Решит проблемы? Ни черта не решит. А напиться хочется. Да так, чтобы…
Солёный поцелуй оставляет острое послевкусие. Говорят.
Не избавиться
Кто сказал, что одному в кафе сидеть неприлично? Представляю тебя. Напротив. Приходишь наваждением, воспаленный мозг рисует образ. Карие глаза – предмет вечного моего помешательства.
За соседним столиком смех. Курят, ждут счастья.
– Встретились двое знакомых. Спрашивают друг у друга: как дела? Один говорит: "Доволен всем. Всего в избытке. Здоров. Богат. Бездна денег. Столько, что больше уже быть не может". Бог посмотрел сверху, ухмыльнулся. "Не может?" И дал в два раза больше. Второй говорит: "Все у меня плохо. Болен. Вылезти из ямы не получается. Беден. Настолько, что хуже не бывает". Бог посмотрел сверху, усмехнулся. "Не бывает?" И стало у второго меньше всего в два раза.
– Да-а, – постигают за соседним столиком. Осмысляют, догоняют спиртным.
Ты всегда говорила – все познается в сравнении. Не хочу гневить небеса. Ты у меня есть. Ты – лучшее, что у меня есть.
Оглушенный, с раздробленным сознанием, я прошу одного – не избавиться от молочного дыма, от огарка свечи, от штрихов дождя за окном, от серебряных бус на рождественской елке, от луча, что скользнул по подушке ранним утром, запутавшись в волосах, от неиспытанной силы… – не избавиться никогда от всего, что связано с тобой…
За соседним столиком смех. Курят. Фальшивят. Ждут счастья.
Кофе по-ирландски
Как получилось, что мы заказали один и тот же кофе? Не знаю. Но это точно о чём-то говорит.
Зашли в кофейню. Она мне нравится, поэтому привёл тебя именно сюда. Полумрак, столик у окна, махонькая свеча, приглушённая музыка и никто, никто не мешает разговору.
Мне очень хотелось, чтобы тебе понравилось. Вспоминаю, улыбаюсь… Думал, что бы показать этакое, запоминающееся на всю жизнь… Звук, огонь, рождение воздушного шара. Стоим на мостике, глядим, смеёмся, снимаем на видео. Аэростаты, уносящиеся в небеса… Сам не ожидал, что будут. Впечатлений куча. Веду тебя дальше. Знаю каждую стену каждого здания, каждый поворот любой дороги. Закрою глаза, найду, не дотрагиваясь. Мысленно.