Страница 15 из 28
— Это снова они? — спрашивает ее Харлоу.
— Я… — Рейвен нерешительно смотрит на меня, затем на Харлоу.
— О, не беспокойся о Хантере, — говорит Харлоу. — Это тот человек, к которому я собиралась обратиться за помощью, чтобы выследить их.
Подождите… Она сказала Рейвен, что я один из Тройки Воронов, что должно оставаться в секрете?
Черт возьми, Харлоу.
Пока Рейвен не смотрит на меня, я испепеляю взглядом Харлоу, но она просто закатывает глаза.
— Перестань так на меня смотреть. Рейвен можно полностью доверять.
— Как ты можешь быть так уверена? Сколько ты ее знаешь? Тридцать минут? — рявкаю я. Конечно, когда Рейвен напрягается, я чувствую себя полным придурком. — Извини, — говорю я Рейвен. — Я просто… Никто не должен знать, кому принадлежит мой бизнес. Это… очень важно держать все в секрете.
— Обещаю, что ничего не скажу, — говорит она мне, улыбаясь самой грустной улыбкой, которую я когда-либо видел. — Поверь, мне тоже хочется держать это дерьмо в секрете. И, если ты не хочешь мне помогать, я пойму.
Господи, эти глаза… печаль в них… она поглощает меня целиком.
Может быть, поэтому я говорю то, что говорю дальше. Или, может быть, я действительно так глуп, как говорит мой отец.
— Нет, я помогу тебе, — говорю я ей, и ее прелестное лицо озаряется от облегчения.
— Потрясающе, — говорит Харлоу и толкает дверь. — Мне нужно в туалет. Если официантка придет, пока меня не будет, закажите мне шоколадный коктейль с вишнями, бургер без соленых огурцов и большую порцию картошки фри. — Она вылезает из машины, закрывает дверь и направляется внутрь.
Между мной и Рейвен ненадолго воцаряется молчание, когда она смотрит на свой телефон.
— Итак, судя по тому, как ты смотришь на свой телефон, я предполагаю, что ты получила сообщение от анонима и хочешь, чтобы я его отследил, — говорю я, нарушая тишину.
Кивнув, она смотрит на меня. — Это с неизвестного номера.
— Можно мне посмотреть? — Я пытаюсь взять ее телефон, но она сжимает его пальцами.
— Прежде чем я покажу его тебе, можешь пообещать не задавать мне вопросы о содержании сообщения?
— Я никогда так не поступаю со своими клиентами. — И обычно мне все равно. Но с ней… Мне любопытно. Откуда она. Кто она.
Почему она выглядит такой грустной.
— Спасибо. — Затем она глубоко вздыхает и протягивает мне телефон, показывая сообщение.
Неизвестный: Я знаю, кто ты, и что ты сделала.
Ладно, да, я хочу задать ей вопросы, но знаю, что не могу.
Поэтому вместо этого я говорю: — Я определенно могу разобраться в этом. Но не знаю сколько времени это займет, все зависит от того, с какого телефона человек отправил это сообщение. Если он просто использовал блокирующее приложение со своего телефона, это будет легко. Если у него одноразовый телефон, это может занять немного времени. — Я вытаскиваю свой телефон из кармана. — Я могу сказать тебе прямо сейчас, какой вариант наш.
Я провожу пальцем по экрану, открываю приложение и подношу его достаточно близко к ее телефону, чтобы можно было его отсканировать.
Она восхищенно наблюдает. — Где ты научился таким вещам?
— У людей, которые работают на моего отца. — Кладу телефоны на приборную панель. Затем я готовлюсь к тому, что она начнет задавать вопросы о моем отце.
Удивительно, но она этого не делает.
— Это круто. Я имею в виду, что ты знаешь, как это делать, — говорит она. — Честно говоря, я думаю, что это просто моя кузина. Она попросила послать его кого-то.
Я смотрю на нее. — Твоя кузина часто присылает тебе зловещие сообщения?
Она кивает. — Да… У нее есть пунктик, как сделать мою жизнь невыносимой.
Я сомневаюсь, не зная, стоит ли мне спрашивать, но необходимость знать переполняет меня. — Она же блондинка, верно? Та, которая сегодня первый раз пришла на занятия.
Она кивает, глядя на меня. — Ее зовут Дикси Мэй. Вы с ней уже знакомы?
Я качаю головой. — Нет. Я только видел ее в коридоре.
— Хммм… — протягивает она. — Я удивлена, что она еще не представилась.
Мои брови нахмурились. — Почему это?
— Потому что ты ГС.
— Ты говорила это мне в офисе, но я до сих пор не понимаю, что это значит.
Она ковыряет ноготь. — Это те, кого Дикси Мэй называет «горячим самцом».
Я не могу удержаться от улыбки, расползающейся по моему лицу. — Ты думаешь, я горячий?
Она закатывает глаза. — Я уверена, что ты и так знаешь это, потому что буквально только что за тобой гналась девушка.
Моя улыбка становится шире. — Я не спрашиваю, считает ли Кэти меня горячим, — я уже знаю, что она думает. Я спрашивал, не думаешь ли ты, что я горячий.
Ее щеки розовеют. Она краснеет. Вообще-то охрененно краснеет. И это, безусловно, самая симпатичная вещь, которую я когда-либо видел.
— Ты покраснела, — поддразниваю я.
Она смотрит на меня, но изо всех сил пытается не улыбнуться. — Замолчи. Ничего подобного.
— Ага, — настаиваю я. — Но все в порядке. Это мило.
Она снова закатывает глаза. — Нет, это не так.
— Не спорь. Это мило — и ты милая. — Затем я протягиваю руку и касаюсь ее щеки. Я даже не знаю, зачем я это делаю, кроме того, что возможно, я хочу проверить, такая ли мягкая ее кожа, как кажется. И это так, если не сказать мягче.
Дрожащее дыхание срывается с ее губ, ее щеки розовеют еще больше. — Я не милая, — выдыхает она.
— Нет. Ты само совершенство. — Я снова провожу пальцами по ее щеке.
Когда ее ресницы трепещут, я почти целую ее, что, я знаю, было бы настоящей глупостью, учитывая, что она только что подружилась с моей сестрой-одиночкой, а я хорош только в постельных связях. Хотя, учитывая, как легко Рейвен покраснела, я думаю, что она не из тех, кто заигрывает.
К счастью, официантка подъезжает к машине, прежде чем я успеваю наделать глупостей.
Я знаю ее со школы. Ее зовут Стелла, и она на год старше меня, окончила школу прошлым летом. Она никогда не училась в колледже, что типично для этого города.
— Привет, Хантер, — с улыбкой приветствует она меня, подъезжая к моему опущенному окну. — Что ты делаешь за пассажирским креслом своей машины?
— Харлоу хотела сесть за руль, — отвечаю я, кладя руку на дверь.
— Правильно. Ей же шестнадцать, — говорит она, вынимая блокнот и ручку из передника, повязанного вокруг талии. — Это безумие. Я до сих пор помню, когда она была маленькой и красила все подряд. — Она тихо смеется. — Помнишь, как однажды в начальной школе она раскрасила все школьные стены.
— Помню. — Я стараюсь сохранять светлый тон, но воспоминания оказались намного мрачнее, чем Стелла думает. Когда в тот день мы с Харлоу вернулись из школы домой, учитель уже сообщила моему отцу о том, что произошло. Он был в ярости и начал кричать на Харлоу до такой степени, что я подумал, он собирается ее ударить, поэтому я шагнул и солгал, сказав, что это я сделал, и учитель был просто сбит с толку. Он так сильно ударил меня, что у меня в ушах звенело. Это был не первый и не последний раз, когда он ударил меня. — Надо было еще тогда догадаться, что она займется искусством.
— Она увлекается искусством? — спрашивает Стелла, поднимая ручку. — Думаю, я не удивлена, учитывая, кто ее старший брат. — Она мне улыбается.
Это кокетливая улыбка, и обычно я бы флиртовал в ответ, но, учитывая, что я сейчас с Рейвен, я сохраняю дружеский тон и улыбаюсь.
— Да, наверное, — говорю я, почесывая запястье.
— Ты художник? — спрашивает Рейвен, немного удивившись.
Я смотрю на нее с веселой улыбкой на лице. — Вроде того. Почему ты так удивлена?
Она пожимает плечами. — Я просто думала, что ты спортсмен.
— Спортсмены тоже могут быть художниками, — говорю я ей. — Откуда ты знаешь, что я спортсмен? Или Кэти тебе сказала?
— Нет, я случайно услышала, как учитель разговаривал с тобой об игре или о чем-то подобном, — объясняет она. — Я немного удивилась, что ты занимаешься спортом. Ты действительно не похож на этот типаж.