Страница 52 из 54
Перед выходом самый молодой из Отряда космонавтов, а было Валентину всего 24 года, снял нательные датчики и обтер торс ваткой, смоченной спиртом. Ватка отправилась в мусорный контейнер.
Тяжело провернулся массивный штурвал герметичной двери, послышалось слабое шипение воздуха. В сурдобарокамере поддерживалось более низкое давление, чем снаружи, а дышать испытуемому нужно было чистым кислородом.
В легком спортивном костюме молодой кандидат в космонавты «вышел на свободу», прищурившись от яркого света, бившего в окна лаборатории космической медицины. Его встречал Гагарин.
- Здравия желаю! - Бондаренко пожал Юрию руку.
- Как себя чувствуешь, Валентин?
- Прекрасно! Больше всего на свете хочу домашнего борща. Приду домой, моя Анечка, наверное, уже его сварила. А то продержали меня на сухпайке, понимаешь…
- Так, Валя, не выводи меня из себя! А то из сурдобарокамеры отправишься у меня на «гауптическую вахту» - еще на пятнадцать суток! Там как раз жиденькую баланду похлебаешь. - Гагарину не зря дали прозвище «Службист». - Я тебе эту электроплитку по гроб жизни не забуду.
…И вот Валентин Бондаренко, здоровый и улыбающийся, стоял перед Юрием и тряс его руку. И никто в целом мире не подозревал, что чувствовал сейчас старший лейтенант Гагарин. Ведь это он перед началом эксперимента в сурдобарокамере отобрал у Валентина ту злосчастную электроплитку, да еще и устроил разнос лаборантам экспериментального комплекса за злостное нарушение правил пожарной безопасности при проведении эксперимента. «На орбите некогда будет борщи варить!» - категорично заявил Гагарин. И пообещал даже подать рапорт Каманину по факту нарушения. Молодые девчонки из лаборатории тогда очень на него обиделись.
Но зато теперь молодая жена Анечка обнимет своего Валентина, а сын Саша сможет гордиться живым отцом, а не памятью о нем».
Обратился к теме спасения Валентина Бондаренко и автор этой книге. В романе «Давай полетим к звездам!» есть такие строки, взятые из дневника генерала Маканина (аналог реально существовавшего генерала Николая Каманина):
«22 марта 1961 года.
Вчера поздно вечером, где-то уже было половина одиннадцатого, я закончил записи в дневнике и собирался ложиться спать, когда телефон вдруг разразился пронзительной трелью. Я снял трубку.
- Добрый вечер, Николай Петрович, - голос на том конце провода звучал чуть приглушенно. – Моя фамилия Волянецкий, зовут Чеслав Сэмюэль. У меня для вас важная информация.
- Э… - я несколько опешил, не зная, что ответить. Наконец, спросил:
- Вы иностранец?
- В известном смысле, да, - в голосе моего собеседника мне послышался смешок. – Но, поверьте, это сейчас не важно. Важно другое: одному из слушателей отряда космонавтов угрожает серьезная опасность…
- Это провокация, - я резким тоном оборвал говорившего. – Откуда вы узнали номер моего домашнего телефона?
- Николай Петрович, номер вашего допуска к секретным работам по ракетно-космической тематике 112565, - проигнорировав мой вопрос, Волянецкий – так, кажется, он мне назвался? – чуть повысил голос.
У меня перехватило дыхание. Номер моего допуска был известен только мне и специально уполномоченному для работы с секретными документами офицеру из режимного отдела Центра подготовки космонавтов.
– Я знаю о вас даже больше, чем вы себе можете представить, Николай Петрович, - голос звонившего звучал мягко, вкрадчиво и ему почему-то действительно хотелось верить. - Но повторяю – все это сейчас не важно. В сурдобарокамере находится на десятисуточной тренировке старший лейтенант Валентин Бондаренков. Завтра его обязательно нужно выпустить из камеры. И вообще распорядитесь проверить все системы сурдобарокамеры на пожароопасность.
Я уже было совсем собрался прервать говорившего в довольно категорической форме, но он, не простившись, сам повесил трубку.
Утром я уведомил о звонке нашего куратора из Комитета государственной безопасности. Он меня внимательно выслушал и пожал плечами:
- На заметку этот звонок я, конечно, возьму. Но, скорее всего, это чья-то глупая шутка. Может быть, даже кого-то из космонавтов-слушателей. Хотя…
На секунду он задумался:
- Знаете что, Николай Петрович… А почему бы вам действительно не выпустить из сурдобарокамеры Валентина Бондаренкова на сутки раньше? Чем черт не шутит…
Вечером я распорядился досрочно прекратить тренировку старшего лейтенанта Валентина Бондаренкова. Действительно, мало ли что…
23 марта 1961 года.
Сегодня во время проведения профилактических работ в сурдобарокамере, в которой еще вчера находился старший лейтенант Бондаренков, вспыхнул сильный пожар. Два техника, выполнявшие работы, едва смогли спастись от огня. Помещение сурдобарокамеры полностью выгорело изнутри. Если бы Валентин Бондаренков находился в нем и сегодня, то с учетом большого содержания кислорода в сурдобарокамере во время тренировок слушателей-космонавтов, мы бы имели тяжелейшее происшествие в ходе испытаний, и вполне возможно, что со смертельным исходом. Получается, что некий Волянецкий своим вечерним звонком нас действительно предупредил, фактически предсказав аварию.
Мистика какая-то…»
А если бы Валентин Бондаренко и вправду остался жив? Не погиб в тот роковой день в марте 1961 года?
Мы наверняка увидели бы его имя среди тех, кто первым проложил дорогу к звездам.
3 апреля 1961 года выпускные экзамены по общекосмической подготовке сдавали одиннадцать кандидатов в космонавты из первого набора. Все сдали их успешно. Но так как тренировки успели закончить еще не все из них, то 4 апреля 1961 года в космонавты были переведены только восемь слушателей: Иван Аникеев, Павел Беляев, Борис Волынов, Виктор Горбатко, Владимир Комаров, Алексей Леонов, Евгений Хрунов, Георгий Шонин. Двенадцатым в общем списке и девятым в списке действительных космонавтов вполне мог стать Валентин Бондаренко.
После завершения курса тренировок и парашютных прыжков 16 декабря 1961 года на должности космонавтов были переведены оставшиеся трое: Дмитрий Заикин, Марс Рафиков и Валентин Филатьев. Если бы Валентин по какой-либо причине все-таки не попал в первую группу зачисленных в космонавты, то во второй группе он был бы уже обязательно.
В сентябре 1961 года вместе со всеми другими кандидатами в космонавты Валентин Бондаренко стал бы слушателем военно-инженерной академии имени Жуковского.
Как известно, из двадцати отобранных в 1960 году кандидатов в космонавты в космос удалось полететь только двенадцати. По медицинским соображениям в разные годы были отчислены Анатолий Карташов (кровоизлияния на спине при проведении тренировок на перегрузки), Валентин Варламов (травма шейных позвонков), Дмитрий Заикин (язвенная болезнь желудка). По дисциплинарным соображениям из отряда космонавтов были отчислены Марс Рафиков, Иван Аникеев, Григорий Нелюбов, Валентин Филатьев.
Валентин Бондаренко был достаточно дисциплинированным человеком, а на здоровье не жаловался. Будем полагать, что ему улыбнулась удача полететь в космос.
В каком космическом полете он, скорее всего, участвовал бы?
Если бы не отменили полет «Востока-3» осенью 1961 года (одиночный полет космического корабля на трое суток), то в космос стартовал бы второй дублер Юрия Гагарина Георгий Нелюбов.
Летом 1962 года дружбу народов СССР всему миру должны были с космической орбиты продемонстрировать в групповом полете двух космических кораблей чуваш Андриян Николаев и украинец Павел Попович.
В июне 1963 года в космос стартовал последний из космонавтов первой «шестерки» - Валерий Быковский. Он выполнил совместный полет с первой женщиной-космонавтом Валентиной Терешковой.
В полет на многоместном корабле «Восход» в 1964 году изначально планировались военный летчик-инженер, ученый и врач. Ими стали Владимир Комаров, Константин Феоктистов и Борис Егоров.
Видимо, вплоть до 1965 года самый молодой космонавт из первого отряда не мог реально рассчитывать на участие в космических полетах. А вот потом…