Страница 44 из 53
- «Протон», я – «Невель», - позвал голос с Земли. – По нашим данным команда на включение двигателя прошла. Доложите о срабатывании систем.
- «Невель», двигатель не включился, - произнес Ляхов в микрофон. Голос его по-прежнему звучал спокойно. - Повторяю, двигатель на торможение корабля не включился.
Пауза длилась почти минуту. Наконец, оператор из телеметрического центра опять вышел на связь:
- «Протон», мы анализируем телеметрию. Прошу вас до входа в зону прямой связи с Центром управления полетами ничего не предпринимать.
- Понял, «Невель». До начала сеанса прямой связи ничего... – Ляхов не успел договорить. Кресло мягко, но ощутимо ткнуло его в спину. Подлокотники и стенки спускаемого аппарата вздрогнули и завибрировали в лихорадочном ритме. Двигатель корабля, наконец, включился на торможение.
- Ах, ты твою мать! - Ляхов ругнулся и бросил на часы быстрый взгляд. Теперь уже точно в перспективе была только посадка корабля в тихоокеанские воды. - Черт побери, только этого нам еще и не хватало!
Владимир Афанасьевич не растерялся и решил отключить тормозной двигатель «СоюзаТМ» вручную. На принятие этого решения командиру корабля Ляхову понадобилось всего шесть секунд.
Он протянул руку и с силой вдавил в пульт тумблер отсечки двигателя. Через секунду за спинками их кресел что-то глухо хлопнуло, вибрация прекратилась и снова наступила тишина.
- Володя, ты выключил двигатель? - в голосе Абдул звучали недоумение и страх. - Но зачем?
- Задержка была уже свыше семи минут, - Ляхов повел подбородком в сторону циферблата часов на пульте. - Ты хочешь приземлиться где-нибудь в Западном Китае? Или в Тихом океане?
- Нет, в Китай я не хочу, - Моманд отрицательно покачал головой. – И в Тихом океане тоже приземляться не хочу. А что мы теперь будем делать?
- Прежде всего, доложим о наших проблемах в Центр управления полетом. А уже потом - посмотрим по обстоятельствам.
Афганский космонавт, успокоившись, прикрыл лаза и принялся перебирать деревянные шарики четок.
В зону радиовидимости из подмосковного Центра управления полетом «СоюзТМ» вошел минут через пятнадцать.
- «Протон», на связь! Володя, как меня слышишь? – Владимир Ляхов узнал встревоженный голос Валерия Рюмина. С Валерием он почти десять лет назад полгода работал в космосе на станции «Салют-6». Сейчас Рюмин был руководителем их полета. - Что там у тебя стряслось?
- Валера, задержка включения двигателя была больше семи минут, - Ляхов старался говорить спокойно и уверенно. «Паникеров, наверное, сейчас и без меня хватает, - решил он. - Хотя бы в том же Центре управления». - Перелет места посадки был больше восьмисот километров. Мы бы сели вместо Аркалыка где-то в Китае. Или даже в Тихом океане. Поэтому я выключил движок примерно на шестой секунде работы.
- Ясно, Володя, - отозвался Рюмин. - Попробуем повторить посадку на следующем витке. Вы с Абдулом пока отдохните, а мы займемся анализом ситуации.
«Легко сказать - отдохните, - Ляхов сложил руки на коленях. - А если всякая чертовщина так и лезет в голову?»
- Что будем делать, командир? - напомнил о себе Абдул.
- Ждать, - довольно резко отрезал Ляхов. - И отдыхать. Можешь немного поспать. Или в иллюминатор посмотреть.
- Я лучше подремлю, - сказал Моманд и зевнул. - Совершенно не выспался сегодня...
«Хорошо, хоть Абдул не паникует, - Ляхов осторожно скосил глаза в сторону напарника. - А может просто еще не понимает всю сложность ситуации, в которую мы вляпались?»
Две нештатные ситуации подряд на спуске за короткое - это было уже слишком. Хоть спокойствие и сохранялось, но и экипаж, и «земля» психологически вошли в стрессовое состояние. Доклад командира корабля для ЦУПа выглядел взволнованным и несколько сумбурным. Из него в руководство полета поняло, что тормозной двигатель «СоюзаТМ» вообще не включался. Подобная ситуация была предусмотрена в полетной документации, и выход из нее определен инструкциями. У «земли» для этого случая был подготовлен резервный спуск на следующем витке.
- Володя, не волнуйся, через виток сядем куда надо, - приободрил оператор из Центра управления полетом.
У опытного космонавта Владимира Ляхова вопросов по сложившейся ситуации не было. Если посадка будет через виток - так через виток. Тормозной двигатель в порядке. Что же, выполним ориентацию в нужное время, включим корабельный движок, затормозимся, а потом и сядем в нужном месте - о чем тут волноваться?
Конечно, если вдуматься, ничего хорошего в отказе двигательной установки не было. Даже при постоянном пассивном торможении в разреженных слоях атмосферы, без включения двигателей «СоюзТМ» в ближайшие десять - двенадцать суток не сможет вернуться на Землю. А запасы системы жизнеобеспечения - воздух, вода, пища, - рассчитаны только на трехсуточный автономный полет.
Тем временем Центр управления полетом проанализировал ситуацию и принял решение работать по резервному варианту и перенести спуск на следующий виток.
По командной радиолинии в бортовую вычислительную машину корабля были записаны необходимые управляющие слова и компьютерные уставки. Эта резервная схема была рассчитана на то, что двигатель вовсе не включился, поэтому управляющая информация не содержала данные по величине тормозного импульса. Но на самом деле двигатель включился и отработал шесть секунд. Поэтому исходная величина тормозного импульса – сто пятнадцать метров в секунду - была затерта другой величиной: три метра в секунду. Это значение осталось в памяти одного из регистров бортовой электронно-вычислительной машины еще от сближения космического корабля «СоюзТМ» с орбитальным комплексом «Мир» во время стыковки советско-болгарского экипажа несколько месяцев назад.
«А причина возникшей экстремальной ситуации была вот в чем, - напишет позднее в своей книге «Приглашение в космос» кандидат в космонавты Валерий Шаров. - Во-первых, когда предыдущий экипаж, на чьем корабле они возвращались на Землю, шел на стыковку со станцией, «уставка» на последнее включение двигателя была 6 секунд. Стыковка прошла нормально. Но когда Ляхов с Момандом оказались на этом корабле и пошли на спуск, никто не вспомнил, что в определенный раздел памяти его бортовой ЭВМ были заложены эти самые 6 секунд работы двигателя.
Во-вторых, из-за отказа системы ориентации не сложилась ее автоматическая готовность перед торможением, в результате чего двигатель и не включился в нужное время. После 20-минутного сбоя система восстановилась, и двигатель готов был отработать в правильном режиме. Но Ляхов обнаружил, что с включением его в этот момент посадка будет в Тихом океане. И, дабы избежать этой неприятной во многих отношениях ситуации, быстренько отключил двигатель, запущенный на долгий тормозной импульс в 200 секунд. А действительно умная и не раз выручавшая космонавтов бортовая вычислительная машина устроена так, что при подобном отбое происходит замена программы ее работы на следующую заложенную в нее человеком последовательность действий. И после подачи Ляховым так называемой «главной команды» по отмене готовой к включению автоматической программы на торможение, основой для работы двигателя стала не нужная экипажу 200-секундная программа, а та - введенная предыдущим экипажем для набора высоты - в 6 секунд. Последующая же операция на разделение спускаемого аппарата с приборно-агрегатным отсеком в ней оставалась без изменения. Так всякий раз при запуске двигателя на торможение он и включался на эти самые злосчастные 6 секунд, после которых, как справедливо опасался космонавт, должна была последовать программа разделения отсеков.
Вот какие удивительные шутки может сыграть с человеком техника. Умная-то она умная, но всю непредсказуемость возникающих в космосе ситуаций и забывчивость человеческую пока еще покрывать не может. Впрочем, все это и еще многие другие подробности полета выяснились много позже - уже после возвращения экипажа Ляхова и скрупулезного разбора случившейся чрезвычайной ситуации».