Страница 48 из 98
Это привело нас к новой теме разговора, о которой я хотела меньше всего поговорить, но также и о той, которую мне удалось избежать, пока я официально не была объявлена женщиной Тэка.
А теперь я не могла избежать этой темы.
— Кстати, — начала я, — о том, что ты пережил серьезное дерьмо. Теперь, когда обстоятельства изменились, не хочешь мне рассказать?
— Да, хочу, — удивил меня Тэк, — но я не собираюсь делать это сейчас.
— А почему не сейчас?
— Потому что я должен подать своей женщине бокал вина. Потом я приготовил зеленую фасоль. И я хочу, чтобы ты наслаждалась едой и не думала о разном дерьме, пока будешь есть. А потом мы отправимся в твою спальню и там нам будет не до разговоров.
Есть многое, что стоит мне сегодня ждать с нетерпением.
Тем не менее.
— Хотя я не хочу, чтобы ты мне рассказывал, а с другой стороны хочу, возможно, лучше раньше, чем позже.
Рука Тэка скользнула вниз, обвилась вокруг моей спины, и он наклонил голову, чтобы прикоснуться своими губами к моим.
Когда он отодвинулся, то тихо сказал:
— Мои отбивные чертовски хороши. Мой гарнир — еще лучше. Картошка, детка, если ты расслабишься и будешь наслаждаться едой, перевернет твой мир. И я приложил все усилия, чтобы приготовить все это, потому что хочу, чтобы ты наслаждалась ужином. И мне нравится, когда с тобой легко, и я не хочу терять это ощущение. Только не сегодня, в нашу первую ночь. Вот что я скажу тебе, чтобы избавиться от беспокойства в твоих глазах: я пережил худшее и все еще стою на ногах. Это русское мафиозное дерьмо — заноза в моей заднице, и уже довольно давно. С другой стороны, это оказалось средством вернуть сплоченность в клубе. Ты новенькая, но ты принадлежишь «Хаосу», не важно, что ты недавно с нами. Никто не трахается с «Хаосом», потому что «Хаос» ударит в ответ, как единое целое. Ты дотронешься до одного, значит дотронулся до всех. Так что, по крайней мере, у меня стало на одну проблему меньше, потому что парни стоят у меня за спиной, готовые в любой момент разрулить это дерьмо, и у них нет времени спорить о другом дерьме. Дети сейчас находятся у меня дома, и им там лучше. Это как пластырь на руке, он тоже работает. Еще на одну проблему меньше. И мы с тобой переместились в ту точку нашего взаимодействия, которая мне нравится, и тебе она тоже нравится. Давай использовать это. Позже я введу тебя в курс дела. А теперь давай оставим все как есть.
Я не могла с этим спорить, поэтому прошептала:
— Хорошо. — Затем решила уточнить. — Но ты мне потом расскажешь?
— Сказал, что расскажу, значит расскажу.
Я кивнула, а затем продолжила:
— Обо всем?
— Обо всем? — Переспросил он.
— Ты пережил и худшее, но все еще стоишь на ногах, — уточнила я.
Его руки крепко сжались вокруг меня.
— Ты хочешь знать, Рыжая. Я тебе все расскажу. Только не сегодня.
Он расскажет.
Я открылась перед ним, и он откроется мне.
И готовит для меня.
Мне показалось, что я смогу прокатиться на этих новых американских горках. Я даже думала, что мне это может понравиться.
Прижавшись ближе, произнесла:
— К твоему сведению, красавчик, я тоже умею готовить.
— Завтра вечером будешь.
Я отодвинулась на полдюйма.
— Но завтра я буду у тебя дома.
— Да, у меня. А так как у меня дома тоже есть кухня. Значит, ты будешь готовить у меня дома.
— Но я не знаю, где у тебя что лежит.
— У меня не кухня с Марса, детка. Я же нашел все у тебя. И ты найдешь все, что нужно у меня дома.
Конечно.
— Ладно, — пробормотала я и добавила: — Если тебе нужно готовить фасоль, я могу налить себе сама бокал вина. Может ты хочешь пива?
— Да, я хочу пива, и я также хочу, чтобы ты держала свою задницу там, где она сидит сейчас. Я принесу тебе вина.
— Тэк, я могу взять вино и тебе пиво, а потом вернуться сюда, поболтать с тобой, пока ты будешь готовить ужин, — предложила я, думая, что веду себя очень мило.
Глаза Тэка весело блеснули, когда он сказал:
— Держу пари, что можешь, Рыжая, но ты не можешь перестать спорить со мной по каждому гребаному поводу.
Я выпрямилась.
— Мне казалось я была милой!
— Точно, не можешь не спорить, — пробормотал он, приподняв уголки губ.
— Неважно, — отрезала я. — Подожди. Мне все равно. Я просто посижу здесь на столешнице и буду наслаждаться запахом от готовящихся отбивных.
— Клянусь Богом, — пробормотал Тэк, отходя от меня к холодильнику, — она злится, что я хочу принести ей бокал вина, пока готовлю для нее ужин.
— Я не злюсь. Ну, немного злюсь, но только потому, что ты не позволяешь мне тебе помочь, — вставила я.
Тэк остановился, взявшись за ручку холодильника, и повернулся ко мне. — Завтра ты сможешь приготовить для меня. Договорились?
Я уставилась на него и согласилась:
— Договорились.
Если я не ошибаюсь то, заметила ухмылку у него на лице перед тем, как его голова исчезла в холодильнике.
Потом мне пришло в голову, что я действительно спорю по любому поводу, включая то, что Тэк решил принести мне бокал вина.
Даже я признала, это было смешно.
Но, если его усмешка была хоть каким-то признаком его правоты, то Тэку это понравилось.
Поэтому я опустила глаза на колени и тоже улыбнулась.
Потому что в этот момент, я была рада, что ему понравилось.
***
Моя голова откинулась назад, и я ахнула:
— Боже мой.
А потом кончила. Жестко.
Как только я кончила, Тэк перевернул меня на спину, продолжая глубоко входить. Поэтому я крепко обхватила его всеми четырьмя конечностями, двигаясь вместе с ним. Сильнее.
— Черт, — пробормотал Тэк мне в рот между хрипами, — у моей девочки такая ненасытная чертовая киска.
Он был прав. Я была ненасытной. Потому что я все еще кончала.
Когда я перестала кончать, Тэк все еще находился во мне глубоко, и это было так чертовски хорошо, что его член снова начал набухать.
Я крепко обняла его, приподняв бедра, чтобы взять поглубже, скользнув рукой вверх по его спине, шее, в его густые длинные волосы, прошептав ему в губы, пока его козлиная бородка щекотала кожу:
— Милый, ты должен кончить, или я кончу снова.
— Это проблема? — проворчал он в ответ.
Я поняла, к чему он клонит.
Поэтому улыбнулась ему в губы.
Он наклонил голову и поцеловал меня.
Секунд через тридцать я кончила снова.
Примерно через минуту за мной последовал Тэк.
Примерно через тридцать секунд после этого рука Тэка легко скользнула вниз по моему боку, вызвав покалывание, достигшего середины по шкале удовольствий, и почти самого верха по успокаивающей шкале, и его губы на моей шее прошептали:
— Нравится так.
Мне тоже это понравилось. Все. Я опустилась на него, Тэк вернул должок. Затем, потому что он был так хорош в этом, в своей ненасытности, толкнула его на спину, он позволил мне это. Потом забралась на него и скакала, пока не кончила. А потом, когда он перевернул меня и скакал на мне, я кончила снова, и он тоже.
Да, мне нравилось. Все это.
— Мне тоже нравится, — прошептала я и предложила: — Может, нам вообще не стоит разговаривать, а просто стоит заниматься сексом. Очевидно же, что у нас получается это лучше всего.
Он поднял голову, и его смеющиеся глаза встретились с моими.
— Очевидно. Но я говорил не об этом.
— А о чем?
— Ты назвала меня «милым», — ответил он, а затем пробормотал: — еще слаще слышать, как ты говоришь «милый», когда я нахожусь внутри тебя.
Его слова поразили меня, и этот шок был намного выше среднего уровня по шкале удовольствия.
— Хотя я не знаю, — продолжал он, — потому что ты не называла меня так раньше, только сейчас, когда я находился внутри тебя.
Моя голова склонилась на матрас.
— Не называла?
— Нет. Ты так называла моих детей. Так называла свою подругу. Но меня так не называла.
Боже, он на самом деле был внимателен к деталям.