Страница 41 из 98
И он заявлял на меня права.
О боже.
— Отпусти меня, — прошептала я.
— Тебе кажется, что все, что я сказал, похоже на отпустить тебя?
Нет, с уверенностью можно было сказать, что абсолютно нет, поскольку он держал меня в своих руках, прижав к стене.
Пока.
— Не получится, Тэк.
— Дай мне рискнуть и увидишь.
Я была права.
Решимость. Стальная.
— Я не хочу жить в твоем мире, — сообщила я ему.
— Ты взяла меня за руку и пошла со мной в кровать.
— Кровать, из которой ты меня вышвырнул на следующее утро.
— На следующий день ты вернулась в мой мир и заявила, что хочешь остаться. Ты знала, что рискуешь, детка. И ты сделала выбор. И вот мы здесь, ты здесь, и ты остаешься здесь.
— Ты опять меня пугаешь, — тихо сказала я.
Его ладонь скользнула ниже моего уха, пальцы оказались в моих волосах, большой палец прижался к щеке, голова наклонилась ближе.
— Нет, детка, я тебя не пугаю. Ты просто боишься. Расскажи мне немного о себе, и ты увидишь, что я буду оберегать все твои страхи. Дашь еще больше, я буду защищать и их тоже. Еще больше, я возьму все на себя. Когда ты дашь мне все, если все сработает между нами, и продлятся наши отношения долго, ты больше никогда не будешь бояться. Ты будешь чувствовать себя в полной безопасности, держать глаза открытыми, руки поднятыми и наслаждаться поездкой. Я позабочусь об этом, Рыжая, обещаю.
Господи. Честно. Ужасно раздражает, когда он прав. И я решила, именно тогда, когда он был таким милым. Таким обнадеживающим. Таким защитником.
Черт.
Но продолжила в том же духе.
— Весь твой мир пугает меня, — призналась я. — На самом деле, вся твоя жизнь меня пугает.
— Как я уже сказал, детка, ты отдашь мне все свои страхи, снова возьмешь меня за руку, как в ту ночь, и я проведу тебя через этот кошмар. Мы доберемся до другой стороны, и я обещаю, что по пути ты будешь наслаждаться поездкой.
О, черт. Он достучался.
— Мне нужно подумать, — ответила я ему.
— Именно этого тебе и не следует делать. Но я дам тебе такую возможность.
Я почувствовала, как спина выпрямилась, слова резко сорвались с моих губ.
— Ну, спасибо. Это очень мило с твоей стороны.
Тэк довольно усмехнулся.
— Знаешь, — начала я, — меня раздражает, когда ты вот так ухмыляешься, Мистер Всезнайка.
— Это ухмылка не всезнающего мистера, Рыжая. А это ухмылка к тому, что я получу позднее.
Я почувствовала трепет в самом верху шкалы удовольствий.
Тем не менее поделилась:
— Это еще более раздражает.
— Не знаю, почему тебя это раздражает, раз я получу кое-что, значит, и ты тоже кое-что получишь, детка.
Еще одна дрожь, поднявшаяся по шкале удовольствий, но это не означало, что я не закатила глаза. Когда я посмотрела на него, то увидела и услышала смешок Тэка.
— Я же говорила, что мне нужно подумать, — напомнила я ему и продолжила: — результат же не предрешен.
— Э-э, как сказать, уже все давно предрешено.
У меня было сильное чувство, что он был прав отчасти потому, что хотел защитить мою уязвимость, которая ему нравилась. Отчасти потому, что он был таким сексуальным. Отчасти потому, что он был красавчиком, улыбаясь, и ему очень шло, когда он смеялся. И отчасти потому, что, даже будучи таким раздражающим, он был отчасти забавным.
Но главным образом потому, что он обращался со мной так, будто я была особенной и не собирался меня отпускать.
Дядя Марш говорил, что этого следовало ожидать, и вот Тэк крепко обнимает меня.
Я не стала посвящать Тэка в умозаключения дядя Марша. Вместо этого заявила:
— Это тоже раздражает.
Он снова ухмыльнулся.
— Тэк! Перестань ухмыляться! — Потребовала я.
Он не перестал, ухмыляясь, сказал:
— У тебя есть сегодняшний день. Я разорву это дерьмо на твоем столе пополам. Сегодня вечером я буду у тебя. Завтра твоя задница вернется за этот стол, но она вернется на заднем сиденье моего харлея. А теперь ты поцелуешь меня, чтобы я мог вернуться к работе, а ты можешь пойти домой и подумать над уже давно предрешенным результатом.
Абсолютно раздражительный, но отчасти забавный. Снова.
Но этого я не сказала.
— Вообще-то, я думала, что сегодня днем я смогу навестить мою лучшую подругу, чтобы полностью убедиться, что с ней все в порядке после похищения и допроса русской мафией.
Его ухмылка быстро угасла.
— Вообще-то, ты даже близко не подойдешь к своей подруге и ее ох*енному мужику. И по телефону разговоры только до тех пор, пока я не запру это дерьмо таким образом, чтобы я согласился, чтобы ты ее проведала.
Это прозвучало не очень хорошо, мое сердце снова сжалось, но на этот раз по другой причине.
— Лэни что-то угрожает? — Спросила я.
— Лэни ничего пока не угрожает, и тебе тоже, но ты держись от нее подальше.
Я внимательно изучала выражение его лица, заметив:
— Я правильно понимаю, что Лэни только отчасти в безопасности.
— Лэни в полной безопасности, и как я не пытался ее убедить, она сказала, что его не бросит, а безопасность Лени не распространяется на него. Ты и близко не подходишь ни к одному из них, будет так. Ты не узнаешь, где они оба находятся, и это тоже будет так, чтобы ты была в полной безопасности.
— Я не чувствую себя от этого милой и пушистой, Тэк, — тихо произнесла я, все еще пристально изучая выражение его лица.
— Ты приняла решение, спаррингуя со мной, принимая вызов и вступив в игру. Лени приняла свое решение, решив вернуть себе мужчину. В пятницу она воочию познакомилась с рисками — результат ее связи с этим трахнутым на всю голову парнем. Она все же приняла свое решение. Она подцепила себе оху*нного мужика. Ты другое дело. Ты связалась с человеком, который ни при каких обстоятельствах не позволит, чтобы тебе кто-то или что-то угрожало. И это отстойно, что ты не чувствуешь себя милой и пушистой, но это не моя вина, детка. А вина твоей подруги. Ее выбора. Мой выбор — обеспечить твою безопасность, и я принимаю его. Ты меня поняла?
Ладно, его слова заставили меня почувствовать себя милой и пушистой.
— А у меня есть выбор не соглашаться с тобой? — Спросила я, и его губы дрогнули.
Затем он ответил:
— Нет.
Мои глаза скользнули в сторону, и я пробормотала:
— Мне кажется, что это не так.
— Она учится, — пробормотал в ответ Тэк, и я снова посмотрела на него.
— К твоему сведению, это тоже раздражает.
Его губы дрогнули в широкой белозубой улыбке, окруженной сексуальной темной бородкой.
Дерьмо.
— К твоему сведению, малыш, твое отношение к делу не раздражает, что это ни хрена не смешно.
И он доказал свое отношение к делу, еще ближе прижавшись ко мне своим твердым телом, запустив руку мне в волосы и переведя глаза на мои губы.
— Я думаю, что мне пора отправиться домой и принять предрешенный результат, — прошептала я, мой живот начал таять, пока его глаза не отрывались от моих губ.
— Неправильно, пришло время подарить мне поцелуй, — прошептал он, его лицо приблизилось, губы стали на расстоянии вдоха, он поднял глаза, они снова были полны решимости, но на этот раз другой.
Более приятный трепет, который был намного, намного выше по шкале удовольствия.
— Как насчет того, чтобы ты поцеловал меня, когда я приму решение? — Предположила я, когда мое сердце забилось быстрее.
— Как насчет того, поняв, что все предрешено, поцеловать меня сейчас?
— Тэк…
— Рыжая, прекрати валять дурака.
— Я не валяю дурака. У меня полно разных мыслей. Я не в настроении целоваться с мужчиной, который может стать, а может и не стать сегодня вечером моим бойфрендом.
Он поднял голову и сдвинул брови.
— Твоим бойфрендом?!
— Вывод напрашивается сам собой, красавчик, — солгала я.
— Детка, я не бойфренд.
Я снова моргнула, но моргнула я, чтобы не вздрогнуть от его слов всем телом.
— Что? — Прошептала я.
— Бойфренд может быть, когда тебе шестнадцать. А ты на вечеринке трахалась с мужчиной, не зная о нем ничего, кроме того, что он хорош и способен подарить тебе множество оргазмов. У тебя сейчас есть наши отношения, которые мы выстраиваем. Но суть в том, что я предъявил на тебя права. Это значит, что ты — моя женщина, а я, в свою очередь, твой мужчина.