Страница 24 из 98
— Тебе нужно поспать или ты хочешь узнать об этом парне? — спросил он.
Мне нужно было поспать. Сейчас было далеко за полночь, и хотя мой босс, скорее всего, поймет, если я завтра не приду на работу, а буду зависать со своей лучшей подругой, поскольку он был в курсе происходящего, но теперь, когда я кое-чему научилась на своей работе, то у меня появилось слишком много работы. Не говоря уже о том, что механики и парни из кузовного цеха сами по себе не очень хорошо работали. Ими нужно было управлять. А также им необходимо было выговориться. Кроме того, они привыкли к кофе и пончикам. Как-то не хватило пончиков, и я подумала, что начнется бунт. Мне просто необходимо было завтра попасть в «Прокатись».
Но я все равно хотела узнать об Эллиоте.
— Я хочу узнать об Эллиоте, — ответила я ему.
Он кивнул и сжал меня в объятиях.
— Готовься ко сну, детка, мне надо позвонить. Я приду в спальню, и мы поговорим перед сном.
Я моргнула, он отпустил меня, повернулся и вышел, закрыв за собой дверь.
Что он имел в виду, готовься ко сну, и я приду в спальню, и мы поговорим перед сном?
Часть подготовки ко сну я смогла сделать. Готовясь ко сну, я осталась почти в том же наряде, в котором была, когда Тэк вышел из комнаты. Только была в пижамных шортах на завязках, а не джинсовых, и под моей майкой не было лифчика. Я и проделала эту часть.
Я сидела на одеяле, скрестив ноги, втирая в кожу крем для рук, когда вернулся Тэк, снова закрыв за собой дверь.
— Тэк, может, нам стоит...
Я замолчала, когда его руки потянулись к низу футболки. Он стал поднимать ее вверх, стягивая через голову, я увидела его широкую грудь, накаченный пресс и множество татуировок.
Черт возьми. Я и забыла, какая у него огромная грудь. Какие у него широкие плечи! Как мне нравились его четко вырисованные ключицы. И как еще больше мне нравились его шесть кубиков пресса. И насколько ошеломляюще очаровательными были его татуировки.
В этот момент он расстегивал ремень и две пуговицы на джинсах, на которые я перевела взгляд, но не долго смотрела, потому что он повернулся ко мне спиной и сел на кровать, чтобы снять ботинки, а я таращилась на его спину. Спина Тэка тоже была покрыта татуировками от лопатки до лопатки, захватив ребра, спускаясь по позвоночнику. Это была своего рода эмблема, я много раз видела ее в «Прокатись», она включала крылья, пламя, профиль орла и американский развивающийся флаг и знамя, охватывающее его талию, на котором готическим шрифтом старого Запада было написано — «Хаос».
Это была невероятно крутая татуировка.
Я еще не успела прийти в себя, но он снял уже ботинки и встал. Именно тогда я резко повернулась, открыла рот, желая, чтобы он мне все рассказал прежде, чем отправиться спать в гостиную, но его джинсы спустились на пол.
У меня перехватило дыхание, глаза остекленели, я не успела опомниться, как Тэк откинул одеяло, забрался в постель, схватил меня за руку, потянул к себе, я оказалась на коленях, а потом рухнула на него. И он накрыл нас обоих одеялом.
Я подняла голову от его груди и посмотрела на него сверху вниз.
— Э-э... — пробормотала я.
— Эллиот Белов вляпался в серьезное дерьмо, и я так говорю потому, что знаю, что он уже был в серьезном плохом дерьме. Дерьмо, в которое он вляпался, серьезнее, — начал Тэк, я захлопнула рот.
Затем открыла и спросила:
— Так он болтал с тобой?
— Его нельзя было заткнуть, — ответил Тэк.
Я тут же вся обратилась в слух, прижалась грудью к его груди, чтобы быть по ближе, и прошептала:
— Рассказывай.
На что он почему-то спросил:
— У твоей подруге… эта свадьба, она большая?
— Гм... да. Она собиралась потратить десять тысяч долларов только на цветы.
— Господи, — пробормотал Тэк.
— Ее платье стоит больше, чем моя машина, — сообщила я ему.
— Черт возьми. — Пробормотал Тэк.
— И ты уже знаешь про обручальное кольцо за четырнадцать тысяч долларов. Я не говорю про кейтеринг, — закончила я.
— Господи, это все объясняет, — сказал Тэк.
— Что? — Спросила я.
— Детка, ее мужчина любит ее. Он просто ослеплен этим дерьмом. Хочет отдать ей весь мир.
— И что? — Подсказала я, когда он замолчал.
— И еще, Рыжая, он не может позволить себе четырнадцать тысяч долларов на обручальные кольца и десять тысяч на цветы и все другое дерьмо, черт возьми, не говоря про кейтиринг. Этот парень так глубоко увяз, что утонул около полугода назад. Он ходячий мертвец.
Я почувствовала, как у меня глаза расширились.
— Правда?
— Правда, — подтвердил Тэк.
— Я думала, он хорошо зарабатывает, она тоже. Я думала…
— Может, они и неплохо зарабатывают, дорогая, но я думаю, что все прибавилось с этой гребаной свадьбой... — он покачал головой. — Он не мог себе это позволить. Но он также не мог сказать ей об этом. У него были кое-какие деньги, он сделал, как назвал «плохими инвестициями», говорит, что у него украли. Обещанные двести процентов прибыли за два месяца обернулись потерей ста пятидесяти тысяч в мгновение ока. Парень, которому он отдал деньги, исчез. Белов был разорен. Он попытался найти выход, используя родственные связи, но обнаружил, что подсел на каких-то серьезных мужчин, которые хотели использовать его супермозг, чтобы сделать какое-то супер серьезное незаконное дерьмо. Они платили ему, а эти парни, которые платят, считают, что ты принадлежишь им. Теперь он принадлежит им. Он не может от них уйти. Я только что позвонил знакомому копу, оказывается, все обстоит еще хуже. Он не только у них в сети, но и на радаре. Эти люди не отпустят его, и Лоусон из полиции не сказал этого прямо, но у меня такое чувство, что копы знают, чем он занимается. С Беловом покончено, хотя он хочет убраться от этих парней, очень хочет. Твоя подруга рассказывала ему обо мне, у этого парня сложилось определенное мнение по поводу байкеров, он пришел к тебе, решив с тобой поговорить обо мне, но случайно я оказался здесь. Он еще раз сыграл по-глупому, думая, что я занимаюсь подобным дерьмом. Теперь он принадлежит русской мафии с потрохами, он на полицейском радаре, и он мой не любимый человек после таких предположений. Так или иначе, но этот парень облажался по полной. Насколько я понимаю, у него есть два варианта: тюрьма или смерть. Но даже если копы доберутся до него раньше мафии, и он сядет, то все равно будет мертв. Даже если у него возникнет мысль просто поговорить с копами, он будет мертв. Так что, думаю, он уже покойник.
Я уставилась на него и почувствовала, как у меня защипало в носу, думая о милом, великодушном, полностью влюбленном в мою лучшую подругу Эллиоте.
Потом прошептала:
— Черт, я больше не думаю, что мне стало лучше.
Потом опустила голову и уткнулась лицом в грудь Тэка.
Я почувствовала, как его рука скользнула в мои волосы и обхватила за затылок, когда услышала, как он пробормотал:
— Детка.
Я повернула голову, прижалась щекой к его груди, рука Тэка скользнула к моему уху, его большой палец погладил по щеке, я глубоко вздохнула, чтобы сдержать слезы.
— Не злись на него, Тэк. Это было глупо, что он попросил тебя сделать. Все так неправильно. Но похоже, что он был в отчаянии, а я всегда знала, что он сделает все для Лэни. Ему и так есть о чем беспокоиться. И он совсем не хотел разозлить устрашающего байкера, чтобы потом еще беспокоиться и об этом.
— Детка, он все еще у нас в лагере, который сейчас для него, возможно, является самым безопасным местом в Денвере.
Я подняла голову и скользнула рукой по его груди, чтобы положить на нее подбородок, Когда мои глаза встретились с его глазами.
— Ты будешь защищать его?
— Пока не решу, что с ним делать, но, Рыжая, это не значит, что я больше на него не сержусь. Заявиться к тебе домой, говорить со мной на твоей веранде, когда ты и мои дети в доме, попросить меня о таком хреновом деле? — Он отрицательно покачал головой. — Нет.
Я кивнула, потому что он был прав, поступок Эллиота был большим «нет».