Страница 1 из 6
Беги
Мучители. Манипуляторы
Екатерина Сергеевна Безымянная
© Екатерина Сергеевна Безымянная, 2019
ISBN 978-5-4485-7818-2
Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero
О книге
Эта книга для женщин.
Для тех, чьи отношения характеризуются фразой: «Он хороший, но почему-то все время меня обижает».
Для тех женщин, которые в отношениях постоянно чувствуют себя виноватыми, но не понимают, в чем.
Для тех, у кого «ты сама все испортила, и если бы ты была другой»
Для тех, кого шантажируют сексом и тех, кому внушают, что они недостаточно хороши.
Для тех, кому кажется, что вот еще немножко, и все наладится, и он изменится.
Для тех, у кого складывается интуитивное ощущение, что в отношениях что-то идет не так, но невозможно самостоятельно разобраться, что именно.
Для тех, кто, возможно, уже уходил от постоянной боли. Но постоянно возвращался, потому что без него боль становилась еще сильнее.
Для тех, кто вообще попадал в странные отношения или находится в них.
Эта книга о манипуляторах.
Подробно и кухонным языком, понятным всем и каждому – об отношениях зависимости.
Бабочка
В моём не слишком близком, но всё же окружении, была девушка Настя.
Природа одарила Настю красотой, прекрасной фигурой и какой-то абсолютной незлобивостью, доверчивостью и безобидностью.
Настя внешне напоминала фарфоровую статуэтку с точеными чертами лица, пухлыми губками и большими голубыми глазами. С мужем они смотрелись странно. Андрей – не слишком красивый, но очень крупный высокий мужчина, казалось, мог задавить её одной рукой. Андрей был старше Насти на восемь лет.
Он совершенно не понравился Насте, когда они только познакомились. Он вовсе не был в её вкусе, но… Он был так заботлив и так красиво ухаживал, что даже Настина мама, до сих пор не особо жаловавшая её кавалеров, смотрела на дочь неодобрительно, когда та позволяла себе замечать при маме вслух, что с Андреем у неё вряд ли что-то получится.
Андрей был, кажется, по-настоящему влюблён и совершенно точно очень настойчив. Он встречал Настю после работы, отвозил её ужинать в самые приличные места, по десять раз в день звонил, интересовался, как она себя чувствует, не холодно ли ей и не голодна ли она, мог запросто прислать курьера с едой из ресторана в Настин офис, стоило ей лишь обмолвиться, что работы много, и сходить пообедать она не успевает. И даже, как-то раз, в сильный ливень, узнав по телефону, что Настя утром промочила ноги, приехал встречать её с новыми туфельками.
Туфельки совсем слегка жали, но Настя жест оценила по достоинству. Никто и никогда о ней так не заботился, никто и никогда не принимал такое настойчивое и постоянное участие в её жизни. Тем более, что именно эти туфельки она заприметила в витрине магазина, находившегося аккурат рядом с ресторанчиком, в котором они с Андреем ужинали.
Мамино настойчивое давление было слишком очевидно («что тебе ещё надо? тебе уже двадцать семь, чего ты ждёшь?»); восторги подруг – слегка завистливы («повезло тебе, Настька, такого мужика найти!»)
Последней каплей стала машина. Маленькая, красненькая, безумно красивая, в лучших традициях перевязанная ленточкой, она появилась под Настиными окнами аккурат в день её рождения.
И Настя сдалась.
Свадьба была достаточно скромной, гостей решили не звать. Только самых близких. Надев на пальчик невесте колечко из белого золота и выпив по бокалу шампанского с немногочисленной роднёй, утирающей слезы радости, Андрей увёз молодую жену в Испанию. Медовый месяц пролетел почти незаметно, и холодным мокрым днём они вернулись в Питер, в квартиру Андрея.
Начались будни. Вскоре Андрей стал недвусмысленно намекать молодой жене, что в состоянии сам обеспечить их, пока ещё маленькую, семью, и потому Насте стоит подумать над тем, чтобы меньше уделять внимания работе, а больше – любимому мужу. Ибо она, Настя, украшение его дома, заслуживает любви и обожания, а не сидения в пыльном офисе.
Насте нравилась работа.
Андрей был мягок, но настойчив.
Через два месяца, не выдержав ежевечерне висевших в воздухе немых упрёков, Настя с работы ушла. Андрей был рад. Он смотрел на неё с ещё большим обожанием. Всё было замечательно. Настя вставала утром, с поцелуем провожала довольного мужа на работу и с удовольствием наводила уют в семейном гнезде.
Только вот маленькая красная машинка, теперь уже без бантика, пылилась на стоянке возле дома. Настя ни разу так и не села за руль. Прав у неё не было.
Когда однажды вечером Настя завела с мужем разговор об автошколе недалеко от дома, Андрей нахмурился. Настя искренне не поняла, что произошло, когда муж прочитал ей длинную недовольную речь о том, что она, Настя, слишком беззащитна, а на дорогах полно всяких мудаков, и ездить там его жене одной – небезопасно.
Ещё две недели Настя аккуратно заводила тему вождения и Андрей, впрочем, без особого желания, сдался. Правда, поставил условие: никаких автошкол с их непонятными инструкторами. О правах для Насти он подумает сам, и точно так же сам обучит её вождению.
Вскоре у Насти появились права, и по вечерам и выходным она начала выезжать с мужем на дороги. Из этих поездок Настя всегда возвращалась в слезах. Еще несколько часов она не разговаривала с мужем, но неизменно сдавалась под его: «Котёночек, я же хочу как для тебя лучше».
Вскоре Настя привыкла к мысли: он действительно знает, как будет лучше для неё, а она – бездарная дура и неумёха, которую и одной-то выпускать опасно.
Бросить эти поездки Насте мешало желание доказать что-то хотя бы самой себе. По сути – умение водить было соломинкой в её прежнюю самостоятельную жизнь.
Примерно в этот период я с ней и познакомилась.
Настя – хорошая подружка и бывшая коллега моей подруги Машки.
В один из выходных дней мы бродили с Машкой по супермаркету, и столкнулись там с Настей и её мужем. Девчонки обрадовались друг другу, мы перезнакомились, и странно, но ещё тогда я как-то интуитивно приметила, что он не слишком приветлив с нами.
Настя решила подвезти нас с покупками к Машиному дому, и мы поехали.
Всю дорогу до моего дома в машине было энергетически неуютно. Андрей, казалось, даже как-то сознательно игнорировал нас на заднем сидении, я почему-то чувствовала себя забитой в угол мышью, и, судя по лицу Маши, она чувствовала себя точно так же. Но это было только полбеды. Хуже всего было то, что он был очень несдержан. Он, казалось, подпрыгивал на своём сидении и всё время будто порывался выхватить у Насти руль. Иногда он, не стесняясь ни нас, ни своих выражений, кричал на жену. Это были злобные уничтожающие фразы: «Ты что, дура, не видишь?», «Что ты делаешь, идиотка?!», «Тут дожми, я сказал!».
Он кричал на неё ежесекундно. Я не шучу – ежесекундно. Ехала ли она слишком медленно, или чуть ускорялась, была ли она в правом ряду или в левом, мешала ли она кому-то на дороге или нет – он на неё кричал. Он совершенно не мог держать себя в руках. Его едкие унизительные замечания в сторону своей жены достали даже меня.
Одно было ясно совершенно точно: если Настя и допускала какие-то ошибки, то исключительно потому, что рядом сидел её заботливый муж, своими криками создававший совершенно невыносимую дёрганую атмосферу.
Возле Машиного дома Настя остановилась. Муж на секунду вышел к ларьку за водой. Мы прощались. Настя повернулась к нам. Её глаза определённо были влажными.