Закат Пятого Солнца

Конкистадоры постоянно ломали головы над тем, зачем вождь предложил им остаться. Был ли это вопрос простого престижа? Или же у правителя имелся свой, скрытый до поры мотив? В любом случае испанцам ясно дали понять, что из города их не выпустят. Так они и жили здесь, делая вид, что всем довольны, усиленно изучая язык и продолжая знакомиться с жизнью индейцев майя.

Примерно через неделю правитель пригласил их в свой дворец. Там проходила встреча посольства из какого-то соседнего города. Пришлые индейцы были просто поражены видом белокожих и бородатых испанцев в европейской одежде, кирасах и шлемах. Они постоянно косились на невиданных чужеземцев, как будто не веря своим глазам и ожидая от них какого-то чуда. О чем там послы пришли договариваться, так и осталось во многом для конкистадоров загадкой из-за плохого знания языка, но кое-что и прояснилось.

Внимательно вслушиваясь в диалог правителя и эмиссаров, Фернан прошептал другу:

— Ты слышал? Вождь представил нас, как своих друзей из далеких земель.

— Да, а еще пару раз заметил, что мы великие воины и таких, как мы, еще очень много. Похоже, правитель пытается запугать посланцев. Он намекает, что есть у него, мол, могучий союзник, так что с ним лучше не ссориться, — ответил Себастьян. — А мы являемся зримым подтверждением этой угрозы.

То ли вид испанцев произвел на пришлых дипломатов неизгладимое впечатление, то ли что-то еще, но переговоры удались. После того, как чужое посольство через три дня покинуло город, вождь явно повеселел. Он устроил шумный праздник, на котором гулял весь город. Не обошлось и без странных ритуалов с молитвами, песнопениями и возжиганием ароматной смолы на вершине самой большой пирамиды. К удивлению конкистадоров ни одного человека в тот день не принесли в жертву. Они пока вообще не видели здесь этих кровавых ритуалов.

Среди слуг выделялся один бойкий и веселый парень. Подросток на несколько лет младше Фернана, он больше всех старался угодить своим новым господам. Особенно же настойчиво и терпеливо он учил испанцев языку. Имя его конкистадоры выговаривали неправильно и, судя по смущению самого юноши и смеху слышавших это индейцев, оговорка получалась нелепая. Потому Себастьян, не тратя времени, нарек парня Луисом. Тот не только не обиделся, но даже возгордился.

Осваивая постепенно речь, испанцы все больше засыпали Луиса вопросами, пытаясь разобраться во всех аспектах жизни индейцев. Вопросы религии интересовали их больше всего, но подходить к ним следовало аккуратно. Не хватало еще неосторожным словом обидеть веру индейцев! А ну как Луис передаст оскорбительные слова про богов местному вождю! Себастьян, опытный человек, неоднократно обжигавшийся в вопросах доверия к людям, в первый же день предупредил Фернана, что в любом слуге нужно видеть в первую очередь соглядатая. Приходилось осторожничать.

Также конкистадоров очень интересовала внешность местных жителей.

— Послушай, Луис, почему у людей голова такая, — с этими словами Себастьян сделал руками жест, как будто давит воображаемую голову между ладоней. — Они болели?

Индеец озадаченно посмотрел на чужаков, которые не понимают таких простых вещей.

— Это же красиво, — начал растолковывать он. — Посмотрите. Вон сын халач уиника.

Испанцы уже знали, что халач уиник — «настоящий мужчина» на языке индейцев, означает главного вождя. Они посмотрели туда, куда показывал Луис. В носилках мимо них проезжал молодой человек со сплюснутой и вытянутой вверх головой, крючковатым носом и в богатых пестрых одеждах. Они уже несколько раз видели сына правителя во дворце.

— О, его голова подобна початку маиса, лучшему из даров бога Ах-Муна! Милость богов накрывает человека столь красивого. Сразу ясно, что это знатный и благородный господин.

Было видно, что Луис с трудом подбирает слова. Он не желал ущемить свою поэтическую речь, лишив ее красочности и размаха, но пытался при этом говорить не слишком сложно. Он же хотел, чтобы чужеземцы, не знающие нормального языка, его поняли! Голова юноши, вытянутая вверх и украшенная на конической макушке плюмажем из зеленых перьев, в самом деле напоминала кукурузный початок.

— А нос? — допытывался Риос. — Зачем его увеличили и сделали крючковатым?

— Это особая глина. Она застывает и хорошо держится, делая человека красивым. Так может украсить себя только сильный вождь или храбрый воин. Такой нос делает лицо свирепым и грозным, как и пристало вождя или воителю. Лицо подобно орлиному клюву!

— Ну хорошо, с носом понятно, но как быть с головой? Это же кость!

Луис задумался. Объяснить все это словами было бы слишком сложно, потому он повел чужеземцев за собой. Подойдя к одному из домов, слуга приятельски поговорил с хозяевами и они провели гостей внутрь. Там испанцы стали свидетелями удивительной и пугающей процедуры. Совсем маленький ребенок, грудничок, лежал в колыбели с головой, закрепленной между двух досок. Конкистадоры не сразу поняли, что этими своеобразными тисками родители пытаются изменить форму черепа своему сыну. Но когда сообразили, то пришли в ужас. Так им открылась причина приплюснутых и деформированных голов местных жителей.

— Боже, как они не умирают в младенчестве?! — выпалил Фернан, оказавшись снова на улице. В эту секунду он окончательно понял, что все индейцы просто сумасшедшие.

— Ну, Фернан, люди вообще-то очень живучие существа, — ответил Себастьян. — Ты бы видел, после каких ранений они иногда выживают. А у маленького ребенка кости еще довольно мягкие. Если телу помешать расти нормально, то оно начнет искажаться и менять форму. Я слышал, на Востоке детей специально калечат, чтобы из них получились уроды для балагана.

— Но это родители сами уродуют своего же ребенка! И так поступают многие! Зачем?!

Луис всю тираду Фернана не понял, но сообразил, что испанец пытается разобраться в причинах таких изменений. Он тут же вступил с объяснениями.

— Наши благородные правители щедры. Они не лишают простых людей права на красоту. Не только вождь, но и обычный человек может украсить своего ребенка. Когда он вырастет, то им будут восхищаться все, кто его увидит.

Фернан сначала утешал себя тем, что неправильно понял объяснение. Потом он посмотрел на слугу как опасно больного, помешанного человека.

— Можно обойтись и без досок, — добавил индеец. — Просто крепко завязать на голове ребенка длинную ткань, пока не подрастет. Сильно замотать голову. Тоже получается красиво.

Красота требовала больших мучений. В этом городе испанцы тоже видели людей с обожженной на макушке кожей, чтобы там не росли волосы. Мужчин, женщин и даже детей с подпиленными зубами остроконечной формы. Татуировки или сережки в разных частях тела были практически у всех. Но и тут имелось имущественное расслоение. Украшения из нефрита, столь драгоценного в глазах индейцев, могли позволить себе лишь вельможи. Также высоко ценились яшма, бирюза, топазы. Золото в этом регионе встречалось редко. А вот костяную сережку можно было увидеть и в ухе бедняка.

— Когда вы пришли в город, в богатых невиданных одеждах, с ожерельями из нефрита, все сразу поняли, что вы большие люди, — рассказывал Луис. — Я удивился, что такие знатные люди идут сами, без слуг и носильщиков. Откуда вы пришли?

Себастьян переглянулся с Фернаном. Вот и началось! Он сразу заподозрил, что слугу приставили специально, чтобы разузнать все о гостях. Риос пустился в долгие объяснения, стараясь максимально запутать индейца. Это удалось, особенно за счет того, что Себастьян делал вид, что говорит на местном языке хуже, чем он его освоил на самом деле.

Чуть позже, оказавшись наедине, Фернан спросил у друга:

— А ты не перегнул палку? Судя по твоим словам, наша родина находится неизмеримо далеко и добираться нужно очень долго. Не думаешь, что теперь индейцы, убедившись в том, что нас здесь некому защитить, просто сделают двух чужаков рабами?

— Тут не предугадаешь, как лучше поступить, — с досадой ответил Себастьян. — Я же не мог сказать, что наша родина рядом. Местные жители хорошо знают окрестные земли и сразу уличат нас во лжи. И захотят узнать правду. Главное, чтобы до них не дошли вести о нашем бегстве из другого города.