Закат Пятого Солнца

— Думаю, что Кортес прав и другого выбора просто нет, — ответил другу Себастьян. — Держать столицу в осаде слишком сложно. Сам видишь, нам почти нечего есть. Если у нас провизия закончится раньше, чем у Куаутемока, то придется отступать. Да и союзники… Они видят, что Теночтитлан стоит все такой же несокрушимый. Вот и начинают задаваться вопросом: а на той ли стороне они воюют? Все знают, что ацтеки покарают мятежников беспощадно. Дружественные нам индейцы могут в любой момент вновь переметнуться к Куаутемоку в надежде на помилование.

Испанцы и их союзники высадились на дамбу и двинулись вперед. Ацтеки, не смотря на всю свою отвагу, вынуждены были отойти. Шаг за шагом конкистадоры теснили врага и вот, наконец, земляная насыпь закончилась. Солдаты, с Сандовалем во главе, вступили в город… И тут же попали под перекрестный обстрел ацтекских лучников, засевших в многочисленных домах по обе стороны дороги.

Наступление застопорилось. С огромным трудом испанцы добрались сюда за несколько часов ожесточенного боя. Теперь же, обстреливаемые со всех сторон, они вынужденно застыли на одном месте. Отступить конкистадоры не могли. Позади на дамбе толпились тысячи союзных индейцев, через чьи плотные ряды было невозможно пробиться.

Фернан присел, выставив перед собой стальную роделу. Над ним навис Себастьян. Его щит среди прочих других образовывал второй, верхний ряд. Конкистадоры терпеливо ждали, пока у неприятеля закончатся снаряды. Они уже привыкли к тому, что индейцам далеко до дисциплины европейских армий. Ацтеки, войдя в раж, так и будут закидывать сплошную стену щитов стрелами и камнями до тех пор, пока не останутся с пустыми руками. И вот тогда придет время рукопашной схватки…

Внезапно обстрел прекратился. Как по команде, в один момент. Фернан подумал, что местные жители все же постепенно учатся дисциплине. А на площадку перед плотным строем конкистадоров упало несколько отрубленных голов. Неподвижный воздух разорвал голос ацтекского военачальника:

— Смотрите! Вот и все, что осталось от ваших друзей. Здесь Малинче, которого вы зовете Кортесом, Альварадо и прочие вожди. Они уже поплатились за свою самонадеянность, а сейчас придет и ваш черед.

Сказал он это на ужасной смеси испанского и ацтекского языка. Но поняли его все. Конкистадоры заволновались, многие стали выглядывать из-за щитов, некоторые вытягивали вверх головы, пытаясь узнать погибших. Кто-то, забывшись, даже сделал два шага вперед, в надежде рассмотреть останки погибших.

— Назад! — разъяренно заревел Сандоваль. — Не нарушать строй. Поднять щиты!

И в этот момент ацтеки кинулись в бой…

По центру, справа и слева они ринулись к плотно стоящему квадрату испанцев. С флангов к дамбе спешили десятки больших военных пирог, прятавшихся до этого момента среди камышей. Лодки надеялись отрезать неприятелю путь к отступлению. Но конкистадоры не дрогнули. Начался очередной бой, с той лишь разницей, что испанцы были уже измотаны долгой битвой.

Сандоваль, сражаясь в первом ряду, не мог даже оценить всего происходящего вокруг. Но он понимал, что задерживаться на одном месте нельзя. Если воины из лодок захватят участок дамбы позади, то отступить его солдаты уже не смогут. Пробиваться вперед? Но куда?! Если вождь не обманул, то корпуса Кортеса и Альварадо погибли. Встречаться в центре Теночтитлана будет не с кем. Гонсало знал, что у него самого слишком мало бойцов, чтобы в одиночку сражаться в столице.

Фернан яростно бил щитом, колол и рубил мечом, спасаясь этим от затапливающего душу ужаса. Неужели Эрнан Кортес и в самом деле погиб? В это невозможно было поверить. Генерал-капитан казался неуязвимым. Он провел своих солдат через самые тяжкие испытания, добился того, о чем простой человек не мог и мечтать. И вот теперь… Неужели пал в очередной битве?! Правду ли сказал ацтек? Сразу же после этой короткой речи индейцы атаковали. Причем так быстро и неистово, что испанцы не успели подойти к отрубленным головам, забрать их и разобраться в том, кому они принадлежали.

Сандоваль же окончательно понял, что сегодня его солдатам в город не пробиться. Слишком уж они устали, сражаясь с самого утра, слишком велико численное преимущество неприятеля. Конкистадоры бились отчаянно, но из последних сил. Лодки тем временем кружили возле дамбы, осыпая стрелами хвост колонны, где находились союзные тлашкаланцы. Выхода не было. Гонсало де Сандоваль, надрывая голос, приказал отступать.

Отход живо напомнил давнее ночное бегство из Теночтитлана. Снова узкая полоса земли, с двух сторон зажатая водой, и повсюду сотни каноэ, больших и маленьких, и в каждом сидят лучники и пращники. Потеряв больше двадцати человек убитыми и пленными, конкистадоры откатились назад, под защиту бригантин. Однако ацтеки, опьяненные триумфом, окончательно поверили в себя. Они крутились на почтительном расстоянии от кораблей и забрасывали их камнями и стрелами.

Сандоваль окинул взглядом своих бойцов. Измученные, окровавленные, чудом уцелевшие во время отступления, конкистадоры сейчас выглядели просто жалко. Но хуже всего была тревога, засевшая в глазах. По рядам солдат шепотом проносились слухи и домыслы.

«Неужели этот негодяй сказал правду? — Сандоваль чувствовал, что уже и сам поддается панике. — Если Кортес и Альварадо погибли, то поход обречен на провал. Индейцы быстро переметнутся на сторону победителя. У меня слишком мало людей. Все испанцы уже, считай, покойники. До побережья две сотни миль и нам их не пройти!»

Никогда Гонсало еще не чувствовал себя таким беспомощным. Даже в те дни, когда Нарваэс осадил его в Веракрусе. Тогда противостоять приходилось хотя бы землякам и единоверцам, которые в худшем случае тебя казнят, но уж точно не потащат на сатанинский алтарь! И тогда была надежда на Кортеса… А на кого надеяться сейчас?

— Что вы там шепчетесь?! — Сандоваль изо всех сил старался выглядеть уверенно и придать голосу презрительные нотки. — Неужели поверили воплям этого дикаря? Слава богу, что генерал-капитан сейчас находится со своим отрядом и нас не видит! Как бы он удивился, узнав, что испанские солдаты оробели, наслушавшись баек от какого-то лживого ацтека! Прекратить пересуды и построиться!

Приказ прозвучал требовательно и, похоже, возымел нужный эффект. Солдаты, увидав, что капитан решителен и уверен в себе, несколько приободрились. А сам Сандоваль с удовлетворением отметил, что испанцы перестали перешептываться. Главное, чтобы слова о гибели Кортеса не достигли ушей индейских союзников. Он уже неоднократно убеждался, какой деморализующий эффект гибель вождя оказывает на местных жителей. Те могли просто разбежаться, узнав, что Кортес, возможно, убит.

— Наша атака не удалась. Я сейчас отправлюсь к генерал-капитану за новыми приказами. Когда вернусь, то продолжим атаковать Теночтитлан. А пока что занять оборону и ждать моего возвращения!

Снедаемый тревогой Сандоваль назначил вместо себя заместителя, а сам вскочил на коня и, сопровождаемый двумя спутниками, поспешил по берегу в лагерь Кортеса. Бригантины нужны были здесь для защиты солдат на дамбе. Приходилось надеяться на лошадей. Поездка предстояла опасная. В окрестностях хватало ацтеков. И они вполне могли устроить засаду на небольшую кавалькаду. Через три часа бешеной скачки Гонсало все-таки добрался до следующей дамбы, откуда в столицу пытался пробиться отряд Кортеса.

Солдаты вокруг выглядели измученными. Окровавленные, уставшие, они кое-как отходили в сторону, освобождая всадникам дорогу. Сандоваль мчался по земляной насыпи. Она казалась такой длинной. Где-то там, возле самого города, должен находиться Эрнан Кортес. Жив ли его командир?

Кортес сидел, привалившись спиной к стене дома. Он потерял много крови от ран и теперь с изумлением смотрел на Сандоваля, который только что спрыгнул с лошади и подошел к нему.

— Гонсало, ты жив! Слава богу! Когда мы попытались пробиться в столицу, ацтеки сначала отступили, но потом бросили нам головы нескольких испанцев и кричали, что это головы Сандоваля, Альварадо и других капитанов. Я уж не знал, что и думать.