Закат Пятого Солнца

С этими словами он бросил Гонсалесу жареную тушку какой-то птахи. Реакция Фернана не подвела — он поймал угощение и, немного поколебавшись, сел напротив Себастьяна. Еды оказалось много. Какая-то желтая каша, лепешки, разнообразная жареная и печеная птица и рыба, овощи и фрукты. Керамическая посуда удивляла хорошим качеством. Изящная, тонкостенная, покрытая разноцветной глазурью, с рифлеными узорами. Но больше всего испанцев поразило то, что все блюда оказались далеко не пресными. Индейцам хорошо известна была соль, а также пряности, причем, очень острые на вкус.

Себастьян протянул руку к высокому кувшину, схватил его за горло и принюхался.

— От такой пищи разгорается жажда. Интересно, что это за пойло? Судя по запаху — что-то хмельное.

Он налил содержимое в высокий раскрашенный кубок и осторожно попробовал.

— Дрянь, — сокрушенно объявил он. — Если пищу их есть еще можно, то с питьем дело совсем плохо обстоит.

Фернан ухмыльнулся этому замечанию и смело налил себе. Попробовав, он скривился и сказал:

— Теперь я понимаю, почему эти дикари такие страшные. Меня от одного глотка перекосило, а они это годами пьют. Это тебе не вина солнечной Андалусии.

Наевшись, испанцы так и остались в том же помещении. Индейцы их не тревожили, лишь однажды принеся воды для умывания. Остаток того дня они провели в комнате практически безвылазно. Нужно было немного прийти в себя после всего произошедшего, набраться сил — несколько дней блужданий по джунглям и недосыпания заметно сказывались.

Наступил вечер. Уставшие и пресыщенные новыми впечатлениями, конкистадоры улеглись спать. Настороженность их не покидала — обнаженные мечи и кинжалы оставались под рукой, хотя оба понимали, что если их сумели захватить в лесу, то здесь, посреди чужого города, оружием уж точно себе не помочь.

На следующее утро Фернан проснулся рано. Открыв глаза, он приподнялся на локте и на всякий случай тут же протянул руку к мечу — оружие лежало на месте. Косые солнечные лучи проникали сквозь узкое вентиляционное отверстие. В этой полоске света танцевали искрящиеся пылинки. Спал он на удивление хорошо, никакие кошмары его не беспокоили. На другой кровати, как ни в чем не бывало, зарывшись головой в накидки, лежал Себастьян. Фернан тут же вскочил и потормошил его. Себастьян что-то недовольно буркнул и дернул плечом, но вставать и не подумал. Гонсалес задумчиво прошелся по комнате, затем приник глазами к высоко расположенной щели.

— Ну и что ты там хочешь высмотреть? — услышал он недовольный вопрос Себастьяна. — И для чего ты меня так рано разбудил?

Гонсалес обернулся к товарищу. Себастьян сидел, озираясь по сторонам. Он выглядел вполне отдохнувшим, лишь спутанные и местами торчащие в стороны светлые волосы придавали ему несколько бестолковый вид.

— Любуюсь, — холодно бросил Фернан. — У нас под окнами сейчас еще одну девушку режут.

— Да ладно!

С этими словами Себастьян вскочил с кровати и подбежал к вентиляционному отверстию. В саду ничего, разумеется, не было, кроме деревьев.

— Все шутки шутишь, — неодобрительно бросил он Фернану.

— Какие уж тут шутки. Я бы и сам не слишком удивился, если бы это оказалось правдой.

Видимо услышав, что пленники уже не спят, в комнату вошло двое индейцев. Они были безоружны, в одних набедренных повязках и не демонстрировали никаких признаков агрессии. Вошедшие опустились на колени, протянули ладони к полу, затем подняли их к губам, после чего встали и обратились к испанцам с краткой речью. Те, конечно же, ничего не поняли. Индейцы поспешили ретироваться. Фернан провожал их подозрительным взглядом. Вскоре в комнату ввалилась целая толпа местных жителей, неся кучу самой разнообразной еды.

Позавтракав, конкистадоры решили выйти на улицу. Фернан наотрез отказался расставаться хотя бы с какой-то вещью из своего снаряжения. Себастьян слегка скептически глядел на то, как его молодой друг надевает шлем, вешает на спину щит, проверяет, хорошо ли клинки сидят в ножнах.

— Вот будет весело, если после всех твоих приготовлений дикари откажутся выпускать нас из комнаты.

Впрочем, Риос взял пример с товарища и тоже нацепил на себя все свои вещи, начиная со шлема и арбалета, заканчивая котомкой и флягой.

— Сейчас и узнаем, — ответил Фернан.

Было и у него такое опасение, но оно развеялось как дым, стоило им лишь сделать первые шаги за пределы их жилища. В коридоре дежурил индеец, которому Гонсалес жестами показал, что он хочет прогуляться по городу. Тот кивнул головой, хотя Фернан и не был уверен, что обозначает этот жест у местных жителей. Но выйти на улицу без почетного эскорта им не удалось. Сопровождать пленников собрался целый отряд — с полдюжины воинов, да еще и несколько расторопных слуг. По крайней мере, мысленно Фернан именно так распределил роли индейцев, исходя из их внешности, экипировки и поведения.

Слуги выглядели скромно. Одетые в набедренные повязки из светлой ткани и плетеные сандалии, они несли в руках корзины, наполненные едой. Воины смотрелись куда более нарядно и живописно. Чего стоили их разноцветные юбки, украшенные вышивкой, яркими пушистыми кистями и перьями. Кроме того, у каждого спину укрывал пестрый прямоугольный плащ, завязанный узлом на плече. На ногах они носили кожаные сандалии, оставлявшие пальцы открытыми. Но самой бросающейся в глаза деталью были головы: длинные волосы, укрепленные ремнями и заколками, образовывали сложные прически, украшенные разноцветными перьями. На лицах вились темные полосы татуировок, в ушах красовались металлические или костяные серьги. К тому же, все эти индейцы поголовно оказались косоглазыми и горбоносыми. Черепа были причудливо деформированы: вытянутые в длину, с вдавленными, как будто вмятыми могучей рукой, лбами.

— Ну и рожи, — пробормотал Фернан. — Я бы, одари меня господь таким обличьем, в жизни не решился бы показаться кому-нибудь на глаза. Себастьян, а ты уверен в том, что это вообще люди?

— Черт их разберет, — угрюмо буркнул тот. — Главное, чтобы они нам не мешали.

Индейцы же, похоже, не только не смущались своего внешнего вида, но и наоборот, были собой весьма довольны. Стоило посмотреть на то, с каким важным видом они двинулись вслед за конкистадорами. Властно вскинув головы, воины шагали по улице, окидывая встречных пренебрежительными взглядами, и всячески демонстрировали свою исключительность.

— Похоже, дикари горды той миссией, которую на них возложили, — буркнул Риос.

— Понять бы еще, что это за миссия? Зачем пленникам вообще позволяют разгуливать по улицам? — спросил Фернан. — Кем являются эти воины? Телохранителями? Стражей? Почетным эскортом?

— Скорее всего, все вместе взятое.

Слуги с корзинами держались несколько в стороне, регулярно поглядывая в сторону испанцев, не решаясь тревожить «гостей» без какого-то знака с их стороны.

Ступенчатые монументы пирамид возвышались совсем недалеко, и, естественно, привлекали внимание. Фернан и Себастьян двинулись к ним. Выйдя на гигантскую площадь, они смешались с толпой. Людей вокруг было так много, что тут поневоле закружилась бы голова от непривычной внешности и нарядов. Испанцы, в свою очередь, тоже казались местным жителям немалой диковинкой, так что почти сразу же вокруг них образовалась шумная и любопытная орава. Вот тут и пригодились воины из их сопровождения. Решительно расталкивая зевак, они освобождали проход для Фернана и Себастьяна.

Подойдя вплотную к одной из пирамид, конкистадоры замерли. Отсюда, от самого подножья, верхняя площадка была не видна — так круто поднимались вверх террасы, из которых состояла пирамида. Идеально ровные, отполированные каменные ступеньки начинались возле земли и бесконечной вереницей возносились в высоту, упираясь буквально в самое небо. Лестница казалась бесконечной и вершина ее как будто растворялась в воздухе.

Фернан замер в задумчивости. В его памяти всплыла недавняя казнь. Что чувствовала девушка, поднимавшаяся по этим ступеням? Знала ли она, что ее ждет? Сдерживала ли шаги, стремясь хоть немного продлить жизнь? И чему, будь они все прокляты, так радовались дикари, когда ей вырезали сердце?! Он огляделся по сторонам и нахмурился, наткнувшись взглядом на очередного индейца.