Страница 10 из 11
– Ну, что, вы совсем тупые оба, что ли? – сказала довольно пьяным голосом девица. – НШО – это неопознанный шагающий объект. С виду почти что человек, но рожа у него буро-жёлтого цвета. Глаз не было видно совсем. От него несло такой вонью, что… Я была уверена, что он меня обязательно сожрёт, поэтому залегла на время в траву. Пережидала.
Наконец-то, к общему столу присоединились Абран и Филимон. Они задорно переглянулись, но не стали объяснять Снежане, что же произошло на самом деле. Но, ещё немного выпив, девица продолжала ужасный рассказ о жутком монстре.
Она видела, как в травах в это время гуляла большая овчарка пастуха Федора Инисимова. Эта огромная псина под впечатлением увиденного жалобно заскулила и по самое горло зарылось в землю. Сам же Фёдор Геннадьевич бросился в сторону своего стада и надёжно укрылся от опасности, так сказать, за спины многочисленных коров. Но те тоже были не спокойны. Жалобно мычали.
Пастух сидел в зарослях ромашек и торопливо, и судорожно куда-то постоянно названивал по своему сотовому телефону. Но, видимо, на том конце «провода» его усиленно, терпеливо и посылали туда, откуда он семьдесят лет тому назад выбрался на свет. Никто и ни в какое НШО, получается, не верил.
Только в отделении сельской полиции майор Этрускин по телефону дал Инисимову дельный и категоричный совет:
– Если, этот шагающий объект не опознан, Геннадьевич, тогда пойди и в срочном порядке опознай его!
– А потом, Илья Сёмёнович, – ответил пастух, – ты будешь опознавать мой труп. Но вряд ли опознаешь, потому что страшилище не оставит от меня даже старых костей. Сомнений у меня не имеется.
Этот жуткий разговор Снежана слышала, затаившись в густой траве и ромашках. Ей с лихвой хватило того, что старый пастух, который, в принципе, мог бы запросто в силу своего солидного возраста совершить какой-нибудь подвиг и посмертно получить медаль, отказался идти на контакт то ли с инопланетянином, то ли с нечистой силой.
Теперь ни Кадабракин, ни Дубоглазов не сомневались, что, именно, так во всём мире и рождаются легенды. Сначала их повторяют и редактируют на местном, «народном» уровне, потом – на общегосударственном, и окончательно – они успешно пересекают рубежи самых разных стран.
Со временем они становятся необычными, зловещими и катастрофическими историями. Потом, уже на их основе, рождаются научные открытия, защищаются диссертации, создаются научно-исследовательские институты и самые обычные учебники для учеников средней школы, но, разумеется, и вузов.
Изрядно захмелевшая Снежана предположила, что это был самый настоящий гоголевский Вий, но только с жёлтой рожей. Разновидность такая. Наверное, его племянник. Ну, почему бы ему, жуткому страшилищу ни отправиться в Соединённые Штаты Америки? Там условия жизни гораздо лучше, там отличные шоссейные дороги, прекрасные унитазы и прочее. Там ведь и проявить свои способности гораздо проще, в стране равных возможностей.
Но ему, этому страшилищу, туда не хочется, не желается. Ему, видишь ли, Россия приглянулась. У нас тут своих кровососов хватает, но тут ещё и потусторонний гражданин… нарисовался. Здравствуйте – пожалуйста!
Ещё, приложив, указательный палец к губам, она почти шёпотом произнесла:
– Когда этот монстр бежал к реке, я заметила, что в правой руке он держал огромную и толстую кишку. Наверное, кого-то не успел доесть до конца.
– Это не кишка, – застенчиво и скромно произнёс Абран, отводя глаза в сторону, – это совсем… не она.
– Я хоть и молодая, но очень опытная, – возразила девица. – То, о чём ты внезапно и решительно подумал, Абран, не может быть таких ужасных размеров.
Друзья не стали с ней спорить, переубеждать славную девушку. Пусть считает, как хочет. У страха глаза велики и в смятении или, к примеру, в нервном напряжении придумать запросто можно всё, что угодно.
В конце концов, уже поздним вечером, у костра, Снежана почти окончательно успокоилась, и Филимон Александрович вялым, но решительным голосом сказал:
– Пора уже вам, Абран и Снежана, использовать ваши половые органы на практике! Я не стану мешать и участвовать в самом процессе. Надо показать товар лицом! В этом ничего зазорного и необычного наблюдаться не будет, всё по-человечески.
– Ура, – захлопала в ладоши, – я уже давно готова!
Встав грациозно возле костра, с сумочкой через плечо, она ловко, торопливыми девичьими руками сняла с себя джинсы, а потом и ажурные плавки. Бросила рядом с костром. Наполовину обнажённая, босая и заранее счастливя, она демонстрировала свои прелести в свете яркого костра.
Тут, на самом деле, было, на что посмотреть. Массивные и толстые половые губы тщательно выбритого… организма. Для пущей убедительности Снежана раздвинула их пальцами рук, игриво подмигнув Абрану.
Надо ли говорить, что вмиг протрезвевшего Кадабракина начало трясти от возбуждения крупной дрожью. Облизывая шершавый языком пересохшие губы, он только и смог поинтересоваться:
– А что это у вас… у тебя прямо там висит за кольцо?
– Это у Снежаны персинг, украшение такое, ломать мне мозги! – Пояснил Филик. – Чтобы людям было приятно посмотреть. У неё ещё там внутри такое же есть, но ты почувствуешь, Абранчик. Всё продумано, мода такая.
– Чего лясы-то разводить? – сказала Снежана, почесав клитор. – Теперь ты, Абран, показывай свой… механизм. Если у тебя там ничего нет, то будем просто пить водку.
Безумно смущаясь, Абран встал на ноги. Стыдливо отводя взгляд в сторону, он вывалил своего «поросёночка» на руку. От восторга у Снежаны заблестели глаза, и она томно и очень нежно прошептала: «Ого-го!».
Но вдруг её лицо перекосилось, и она в гневе и в ужасе закричала:
– Не подходи ко мне! Я узнала тебя, чудовище!
Снежана резко повернулась к Филимону и сказала:
– Ты предал меня! А ещё друг называешься! Я не позволю себя сожрать!
Она очень ловко и сноровисто ударила Дубоглазова сумочкой по носу. От неожиданности Филимон приземлился на заднюю точку, вытягивая правую руку вперёд. Примерно так, как это делают самые разные бронзовые, чугунные, гипсовые и прочие памятники, которые до сих пор считаются в городах и весях России важными историческими атрибутами.
Окончательно смутившийся Абран не успел остановить ни чем не обоснованное подозрение девицы, потому что она, без трусов, но в элегантной курточке и с дамской сумочкой на шее, не раздумывая, бросилась в бурные волны речки Зелёная.
– Дура! Ломать мой хребет через колено, – дал чёткое определение опрометчивым поступкам девушки Филимон. – Дура!
– Какая дура? – пробормотал Абран.
– Такая же, как и ты! Надо было девушку подготовить к тому, что она сейчас увидит нечто… экзотическое. Панику следовало предотвратить заранее. Теперь пойдём вытаскивать из реки труп несчастной и перепуганной Снежаны!
Они приступили к спасательным работам незамедлительно. Сначала ныряли, потом прощупывали дно длинными палками. В конце концов, их остановила усталость и острое желание выпить и закусить. Господин Дубоглазов заверил друга, что хоть Снежана абсолютно без трусов, но… живее всех живых.
Филимон вспомнил, что девушка здорово плавает и ныряет. Наверняка, она сейчас едет в город на ночной электричке. Какая разница, в трусах или без трусов! Главное, что она едет.
Но он в корне ошибался. Снежана никуда не ехала. Она, по счастливой случайности, перелезла через невысокий забор одного из крестьянских подворий и попала в надёжные руки старого пенсионера, но теперь давно овдовевшего пастуха Фёдора Геннадьевича Инисимова. Конечно же, он вошёл в положение девушки, которую пожелало изнасиловать, а потом и сожрать аномальное потустороннее существо.