Страница 3 из 11
На востоке солнце, как ножом, провело алую черту между Морем и небом, но Залив Тюленей еще был во мраке, а черный силуэт Утеса вырисовывался на фоне звездного неба. Чайки еще не проснулись, и в укрытиях племени Тюленя было тихо. Тишину нарушал только шум водопада, плеск набегавшего на берег Моря и скрип подвешенной на шестах трески.
Торак пристал к берегу в северной оконечности залива. Под ногами хрустели ракушки. Он вдыхал едкий запах костров, в которых и ночью продолжали поддерживать огонь. Подвешенная на шестах треска наблюдала за ним мертвыми просоленными глазами.
Рек отрывисто каркнула – она заметила стервятника, – и оба ворона полетели к камням у подножия Утеса.
Было темно, и Торак не мог разглядеть, что они там нашли, но у него почему-то зашевелились волосы на затылке.
Что бы это ни было, Рип и Рек приближались к нему осторожно – подпрыгивали ближе и тут же отлетали назад.
Торак попытался убедить себя, что это могло быть что угодно, но не вышло – он сорвался с места и побежал, спотыкаясь о кучи гниющих водорослей. Почуял сладковатый запах, который ни с каким другим не спутаешь. Опустился на колени.
«Нет. Нет».
Наверное, он это не подумал, а прокричал, потому что вороны громко закаркали и отлетели в сторону.
Нет.
Торак на карачках подобрался ближе. Вляпался в какую-то лужу. Пальцы стали красными. Увидел белые осколки костей в серой склизкой жиже. Что-то темное сочилось сквозь длинные светлые волосы со вплетенными бусами из голубого сланца и рыбьими косточками. Торак видел знакомое лицо. Невидящие глаза смотрели в небо.
Иногда нет никаких предостережений. Ни одного.
Глава 2
«Это все не по-настоящему», – подумал Торак.
Он отказывался видеть эти скрюченные пальцы и запекшуюся под ногтями кровь. Это все не по-настоящему. На скале закричала чайка. Торак поднял голову и увидел свисавший с края Утеса куст можжевельника. Он представил, как Бейл, стоя на коленях, наклонился слишком далеко вперед. Как он отчаянно цеплялся за куст. Как хрустнула ветка – и он полетел вниз на камни.
«О Бейл! Почему ты подошел так близко к краю?»
Холодный ветер пробежался по шее Торака сверху вниз. Он вздрогнул – души Бейла были рядом, и они злились. Злились на него.
«Если бы ты не ушел, я был бы жив».
Торак закрыл глаза. Метки Смерти. Да. Души надо удержать вместе, иначе Бейл может стать демоном или духом.
«Ну хоть это я могу для тебя сделать», – подумал Торак.
Негнущимися пальцами он развязал свой мешочек для целебных трав и вытряс из него рожок матери и маленькую ложку из створки раковины. Торак сморгнул набежавшие слезы – он даже не поблагодарил Бейла за ложку. Они ели молча. Потом поругались.
«Нет, – напомнил себе Торак, – Бейл с тобой не ругался. Это ты ругался. Твои последние слова, которые ты ему сказал, были словами злости».
Метки Смерти.
Торак засунул ложку обратно в мешочек. Высыпал на ладонь окровавленную землю и хотел смочить ее слюной, но во рту пересохло. Тогда он нетвердыми шагами добрел до лужицы между камнями и с помощью морской воды превратил горстку охры в кашицу. На обратном пути, чтобы не прикасаться к мертвому телу, обмотал указательный палец водорослями.
Бейл лежал на спине, на его лице никаких следов не было – у него затылок раскололся, как яичная скорлупа. Торак нарисовал охрой круги у Бейла на лбу, на груди и на пятках. То же самое он когда-то делал со своим Па. Метка на груди отца далась ему труднее всего, потому что там была вырезана татуировка Пожирателей Душ. У Торака у самого на груди был такой же шрам, так что, когда придет его время, метку тоже будет поставить непросто. Грудь Бейла была гладкой, идеальной для меток.
Закончив с обрядом, Торак сел на корточки. Он понимал, что сидит слишком близко к телу и что это самое опасное время, когда души могут попытаться завладеть живыми. Но он и не подумал уйти.
У кого-то под ногами скрипнули водоросли. Торака окликнули по имени.
Он оглянулся.
Ренн, увидев его лицо, остановилась.
– Не подходи, – резко сказал Торак и сам не узнал свой голос.
Но Ренн не послушалась, она подбежала к Тораку и увидела то, что он не хотел ей показывать. Кровь отхлынула от ее лица.
– Он сорвался, – сказал Торак.
Ренн затрясла головой, ее губы беззвучно повторяли: нет, нет. Торак видел, как она смотрит в пустые глаза Бейла, потом на разбрызганные мозги и кровь под ногтями. Все это останется с ней навсегда, и он не сможет защитить ее от этого.
Кровь под ногтями.
При этой мысли его вдруг словно накрыло ледяной волной. Это кровь не Бейла. Кто-то был с ним там, на Утесе. Бейл не сорвался вниз. Его столкнули.
За спиной Ренн появился Фин-Кединн. Его пальцы крепче сжали посох, плечи опустились, но лицо оставалось непроницаемым.
– Ренн, – тихо сказал он, – иди и приведи сюда вождя Тюленей.
Ему пришлось повторить это дважды, но Ренн, когда наконец его услышала, в кои-то веки не стала перечить и, как во сне, побрела обратно к стоянке.
Фин-Кединн посмотрел на Торака:
– Как это случилось?
– Я не знаю.
– Почему? Разве ты не был с ним?
Торак поморщился:
– Нет, я… я должен был, но меня с ним не было.
«Если бы я был рядом, он бы не умер. Это моя вина. Моя вина».
Их взгляды встретились, и Торак увидел в проницательных голубых глазах Фин-Кединна понимание и жалость – жалость к нему.
Вождь племени Ворона поднял голову и оглядел Утес.
– Поднимись туда и узнай, кто это сделал, – сказал он.
Когда Торак поднимался по крутой тропинке на Утес, первые лучи солнца уже освещали колючки на кустах можжевельника. Он сразу заметил следы Бейла, их он знал так же хорошо, как следы Ренн или Фин-Кединна. Других следов на тропинке не было, а значит, тот, кто убил Бейла, пришел не со стоянки Тюленей.
Тот, кто убил Бейла.
Торак все никак не мог в это поверить. Еще вчера они вместе потрошили на отмели треску, Рип и Рек бочком подскакивали ближе, а Бейл бросал им теплые потроха. Когда последняя треска была подвешена на шест, у них появилось время покататься на лодках. Асриф одолжил Тораку свою, а Детлан с маленькой сестрой пошли их провожать. Детлан на своих клюках так яростно махал им рукой, что чуть не завалился на спину.
Все это было еще вчера.
На вершине Утеса густо росли рябины и можжевельник, но ближе к обрыву он был голым и очертаниями напоминал уходящую в Море плоскую лодку. Когда-то давным-давно на этой плоской каменной поверхности выбили изображения охотников и добычи, а в центре установили низкий алтарь из серого гранита в форме рыбы.
Торак сглотнул. Два лета назад колдун Тюленей привязал его к этому алтарю и приготовился вырезать его сердце. Торак до сих пор чувствовал лопатками твердый гранит и слышал стук когтей токоротов.
Снизу донесся вопль, как будто кого-то живым разорвали надвое. У Торака перехватило дыхание. Отец Бейла увидел тело сына.
«Не думай об этом. Думай о том, что здесь. Сделай это для Бейла».
Утес блестел от росы. Это был почти голый камень с редкими вкраплениями лишайника и очитка, найти след на такой поверхности крайне сложно, но, если он есть, Торак его найдет.
Он оглядел Утес с вершины. Что-то было не так, но Торак не мог понять, что именно. Отложив решение этой загадки на потом, Торак пошел вперед. Па часто повторял: чтобы выследить добычу, надо залезть к ней в душу и начать думать, как она. Ему надо было увидеть Бейла живым на Утесе и увидеть его безликого убийцу.
Убийца был сильным, если он смог одолеть Бейла, – это все, что знал о нем Торак. Надо было заставить Утес рассказать все остальное.
Первый след Торак нашел довольно быстро.
Он присел на корточки и, прищурившись, огляделся по сторонам при тусклом утреннем свете. След башмака, очень слабый. А там, похоже, другой. Взрослый мужчина шел, ступая с пятки, молодой шел, ступая с носка. Бейл легко поднялся на Утес.