Слепой. Лунное затмение

Парень отвернулся от окна, уставился в лобовое стекло на впереди стоящие машины. Минутку погодя он ниже опустился на своем сиденье, откинул голову назад и закрыл глаза.

– Ты не ответил.

– Ты тоже.

Лена сердито сжала губы.

– Знать детали биографии человека полезно тогда, когда намереваешься использовать их против человека. Ты работаешь на Игоря. Тебе совсем необязательно знать про него больше того, что он тебе сам рассказал, то есть больше содержания твоего задания.

– Никогда не знаешь, когда и зачем понадобится информация, – повторил тоном скучающего человека Оборотень. – К тому же может статься, что эта информация поможет спасти ему жизнь.

– Ему что-то угрожает? – снова язвительно хмыкнула девушка.

– Не знаю. Лично я сам ничего не планировал, а предвидеть чужое будущее не умею.

– Чужое не умеешь, значит. А свое, что ли, умеешь?

– Похоже на то.

– Ишь ты. Ну и что же тебя ждет в будущем?

– Смерть, – все тем же тоном скучающего человека сказал Оборотень.

Лена от неожиданности забыла слова и даже перестала постукивать пальцами о руль. Она повернула голову к парню и осторожно спросила:

– И ты знаешь, как и когда это случится?

– Понятия не имею.

– То есть? Так откуда ты знаешь, что это произойдет?

– Знаю и все. Тебя, кстати, тоже ждет смерть.

Девушка нервно сглотнула.

– Ты же сказал, что будущее других не умеешь предвидеть.

– А я не предвижу, я знаю.

– Потому что это связано с твоей смертью?

– Понятия не имею, но надеюсь, что нет. Надеюсь, что проживу долго и вовсе не с тобой.

– А чем это я тебе не нравлюсь?! – возмутилась и обиделась девушка.

– Ничем.

– Что значит «ничем»? Совсем-совсем ничего тебе во мне не нравится? Раньше ты говорил другое. Ты Игорю и брату врал?

Оборотень открыл глаза и повернулся к Лене:

– Фантастическая девушка! Впрочем, вы все такие.

У Лены от возмущения глаза стали больше олимпийских медалей.

– Объясняйся! – потребовала она.

– Ты спросила, чем ты мне не нравишься. И я ответил «ничем». Это значит, что нет ничего такого, что мне в тебе не нравится. То есть, по-моему, все прекрасно.

Лена насупилась, не придумав сразу, чем парировать. Впрочем, ей было лестно, и она решила в первую очередь насладиться этим чувством и только потом уже придумывать, что сказать в ответ. Когда через полминуты эмоции улеглись, девушка вспомнила кое-что из того, о чем они говорили, убивая время в пробках.

– Так почему же ты так уверен, что меня тоже ждет смерть, если это не связано с твоей и ты не умеешь предсказывать будущее других людей?

– Потому что каждого человека ждет смерть.

Лена недовольно сморщила брови. Она увлеклась болтовней, и ее подловили на очевидном. И она снова не знала, что сказать. Да это же прописная истина, то, что каждого ждет смерть, только никто не называет даты, сроки, условия.

Даже в 2012 году, дорогая Лена, – перебил ее мысль Оборотень, – не всех ждет смерть, вопреки тому, что твердит твой начальник. Например, я намерен жить гораздо дольше. А твой Столыпин, если хочет, пускай умирает. Если он сумеет хорошо пересолить кашу своим друзьям и недругам, то ему близкий уход гарантирован. Кстати, на его месте я бы предпочел скорую кончину – чтобы паства, оскорбленная его враньем и обещанием несостоявшегося конца света, не порвала его на куски.

– А ты не думай за него! – злобно отрезала девушка, заступаясь за шефа. – У него мозгов побольше, чем у тебя, он сам справится. Без сопливой помощи.

– А он чем, вообще-то, деньги зарабатывает? Не лекциями же! – саркастично полюбопытствовал Оборотень.

– Ты, кстати, так и не рассказал, как проводишь свободное время.

Эхом отразив интонацию спутника, Лена резко сменила тему, и ей было плевать на то, что сделала она это, возможно, слишком очевидно. Ее начинало раздражать то, как дотошно парень докапывался до организации, где она работала, не зная проблем. «Надо будет от него отделаться как можно скорее», – решила девушка. И сразу вспомнила о своей подруге, которая могла бы ей в этом помочь.

В это время пробка двинулась, машина дернулась вперед, Оборотень послушно откинул голову на спинку сиденья и закрыл глаза.

– А ты не ответила на вопрос про Столыпина. Это настоящая фамилия или творческий, так сказать, псевдоним? Причем, заметь, врать стыдно. Я же все равно когда-то узнаю.

Девушка выдохнула, демонстрируя свое недовольство и нежелание говорить на эту тему.

– И хватит уже тему переводить. Не воображай, что ты – крутой психолог – общаешься с первокурсником художественного училища и можешь на раз, – Оборотень на этих словах щелкнул пальцами, демонстрируя степень легкости задачи, – увлечь меня фантазиями.

– Псевдоним, – буркнула девушка.

– И чего было тайну разводить? Вот, тоже мне, секрет государственной важности! А какая у него настоящая фамилия?

– Экий ты любопытный!

– Потому и ценят меня высоко.

– Марков.

– Ни о чем не кричащая фамилия, – прокомментировал парень и снова умолк так резко, будто сразу заснул.

– Ну? Так теперь уже твоя очередь, – недовольная тем, что все время общение вел он, спустя несколько минут пробурчала девушка.

– Да? Тебя это все еще интересует? Я думал, ты спросила только для того, чтобы сменить тему и отвлечь меня от твоего любимого Маркова.

– Я думала, мы этот нюанс уже проехали! – на этот раз почти обиделась она.

Лена внутренне негодовала. Действительно, ее ничуть не интересовало, как этот нахал проводит свободное время, но теперь отступать было поздно, надо было играть до конца.

– Я тоже любопытная. Потому что никогда не знаешь, какая информация когда пригодится. Отвечай!

– Я не пью, – засыпая, почти промычал парень.

– Понятно. И не куришь. Ты скучный. Может, ты еще и с женщинами-то не умеешь?

– Сама скоро узнаешь.

Девушка от такой бесцеремонности изменилась в лице и начала подыскивать в окружившем ее автомобильном столпотворении пути, чтобы подъехать к краю тротуара и высадить парня. И плевать на то, что теперь он точно опоздал на электричку и ему некуда идти! Лена даже рот открыла, намереваясь что-то сказать, что-нибудь поярче и поострее, что-то такое, что зацепит его за живое, обидит и заставит понять, как он ей надоел. Но все, что приходило на ум, казалось слишком безобидным в сравнении с его наглостью. Вместо хлесткого, как пощечина, ответа наступила гробовая тишина. В этот момент почему-то затаили дыхание и перестали шуметь даже машины.

– У меня нет достойных слов… – наконец выдавила она, решив сознаться и таким образом показать степень своего возмущения. – Это просто… полный восторг!

– Я рад, что тебе уже нравится наша перспектива.

– Твоя наглость… Не знаю, берет ли она города…

– Пока не пробовал, но планы имеются, – лениво вставил ремарку в ее тираду Оборотень, – на рассвете расскажу.

– …но ты меня начинаешь порядком раздражать. Сейчас я пролезу к обочине и ты все-таки выйдешь. Потому что я могу, и это правда, испортить тебе карьеру. Или тебе не нужно это твое задание?!

Лицо парня было воплощением самого каменного равнодушия.

– Ну, если тебе наплевать, – все больше кипятилась Лена, – то я сделаю так, чтобы неприятности случились у всего твоего батальона. Или как там вас называют. И это с ними произойдет по твоей вине. И они узнают, что причина их проблем – ты. Хочешь?

Парень улыбнулся. Лена это как-то почувствовала и, чтобы удостовериться, повернулась к нему. Действительно, хоть и не раскрыв глаза, Оборотень улыбался.

– Что смешного?

– Мне нравится, что ты неосознанно уже стараешься меня возбудить. Я ценю. И обещаю, я не буду такой же спокойный ночью рядом с тобой в кровати. Просто сейчас это необязательно, и я экономлю эмоции. Накапливаю, так сказать.

– Нет! Ты беспредельный нахал! – чуть не захлебывалась своим негодованием Лена. – Я действительно могу испортить тебе жизнь!