Серая радуга

Дим Годич

Серая радуга

Предисловие

Нам жизнь дарует испытанья,

И каждый должен жребий свой,

будь счастья миг или страданья –

Принять и ощутить порой.

Мы все не так уж и различны,

Нам одиночество претит,

Но выбирая лишь обличье,

Души не видим мы магнит.

И разобрать порой нам сложно

От страсти ли вскипает кровь,

И сердце бьется так тревожно,

А может, это все ж – любовь!

Воспрянув, иль коснувшись днища,

Кто связан радужной судьбой,

Возможно, для себя отыщет

В романе этом смысл свой.

Дим Годич

Интерлюдия

Утром познав истину, вечером можно умереть.

Конфуций

Пальцы слабеют, глаза наливаются непреодолимой тяжестью – внутри Давида все пытается отрешиться и забыться, наступает тот самый миг, когда он еще пытается контролировать ситуацию, но это уже невозможно. Это был ЕГО выбор, он решил покончить со всем разом – одним из многочисленных способов любого самоубийцы. Успел ли подумать, как и любой сторонний осуждающий – это слабость или сила, чтобы решиться на такое богопротивное действие? БОГОПРОТИВНОЕ – Давид никогда не был верующим молодым человеком, так откуда в этот последний, как кажется, миг возникло это сильное, что-то реально значащее для многих определение?! Просто нет смысла продолжать или нет желания? Кто смог бы, очутившись в такой, как ему казалось, безвыходной ситуации – решить эту дилемму. Он успевает об этом подумать лишь на мгновение, а глаза уже смыкаются, впереди тьма и пустота – освобождающая от всего, плохого и возможно хорошего, но вряд ли, иначе еще десять минут назад, он не стал бы ЭТОГО делать. Звуки стихают, мозг начинает лихорадочно цепляться за что-то внутри своих чертогов, всплывает, за миг до полного забытья, проскальзывая и задерживаясь в сознании, вся цепочка событий, приведших к столько безысходному концу, а уже почти вдали, еле слышно звучит, столь любимая им, композиция Адажио в исполнении Лары Фабиан, словно скорбно провожая заблудившегося путника в иной мир…

Глава 1

Как безумно по-другому в языке может звучать прилагательное, с которым, казалось бы, ассоциируется только что-то хорошее – в сочетании с этой аббревиатурой. Тот самый случай, когда ПОЛОЖИТЕЛЬНЫЙ – это не приятная характеристика, а почти приговор. Когда Давиду медсестра сказала:

– Мне очень жаль, но анализ крови, который мы проверили повторно показал ВИЧ-ПОЛОЖИТЕЛЬНЫЙ статус.

Ему показалось в тот момент, что это просто дурной сон после просмотра тех самых художественных гей-фильмов с мрачным финалом. Да он был еще очень молод в свои двадцать пять лет, и, наверное, не особо задумывался о глобальной парадигме бытия, но периодически терзала мысль – почему в большинстве своем гей-любовь несчастна. Каждый гей задумывается время от времени – за что ему это испытание и лишь немногие, давно забив на все и вся, считают себя – чуть ли не избранными. В «процветающей Европе» секс-меньшинства давно уже стали диктовать свою политику, навязывать определенную субкультуру. Но быть геем в России по-прежнему скорее испытание – постоянные сомнения, зачастую унижения и непонимание того, что человек не просто сделал неправильный выбор, вразрез с устоями основной массы общества, а что у него просто не было выбора. Как-то мама Давида безапелляционно заявила, случайно узнав про наклонности сына, что с годами он перебесится и потом спокойно женится на красивой девушке, у них будут дети и все будет традиционно. Она считала, что это переходный возраст, когда каждый молодой человек хочет попробовать каких-то неизведанных и острых ощущений. Давид в тот момент пытался безуспешно ее убедить в том, что для него это не пробы неизведанного, а природная сущность. С течением времени, она уже начинала все больше понимать, что вряд ли это всего лишь поиск необычной страсти, но все же, старательно гнала от себя эту мысль, по-прежнему мечтая о внуках, даже, несмотря на то, что старшая сестра Давида – София уже принесла первенца, чем несравненно порадовала все семейство. Давид пытался объяснить матери, что он может отказаться жить с парнями, но от этого он не начнет любить девушек, и что ей пора сделать выбор – хочет ли его собственная мать, чтобы он был счастлив или нет. Но когда он услышал ЭТОТ самый страшный в его понимании диагноз – сразу всплыла в голове стандартная фраза матери «что все гомосексуалисты несчастливы и осуждаемы обществом, а половина их вообще умирает от СПИДА». Что уж говорить об отце Давида, который вообще был яростным гомофобом и, когда узнал о наклонностях сына, то, по сути, перестал вообще общаться с ним, лишь изредка испытывая подспудно гордость за спортивные успехи парня. СПОРТ – это та главная страсть, которая все это время и была основным смыслом жизни Давида. Отдав в детстве мальчика в секцию плавания, родители и представить, наверное, не могли, что он добьется реально больших успехов на спортивном поприще. И что самое главное – это станет его целью, позволившей сформироваться не только красивой микеланджеловской фигуре парня, наделенного и без того высоким ростом и очень привлекательным лицом, но и многим волевым качествам, без которых в спорте просто нечего делать. У Давида было какое-то особое первобытное отношение с водой, он чувствовал ее как одушевленную субстанцию, улавливал ее сопротивление, но мог и пользоваться ее энергией во время заплыва, чем не раз удивлял даже своего заслуженного тренера. Несмотря на почти привычную технику плавания, ему, тем не менее, удавалось какими-то неуловимыми выверенными движениями настолько ускорять свое движение в воде, что он становился недосягаем для своих конкурентов-сверстников. Не зря его прозвали еще в школе Ихтиандром. Он соревновался не с партнерами, но с собой, находя все новые приемы единения с этой невероятной стихией – ВОДОЙ, которая дарит жизнь всему земному, но может и наносить серьезный урон. При этом, будучи профессиональным спортсменом, Давид, как это обычно думается многим, отнюдь не был ограничен только тренировками и мыслями о достижениях. Он являл собой тот редкий образец молодого человека, которому было интересно многое в жизни – музыка, путешествия, игры. В нем как-то по-особому переплелись природные жизненные силы и страсти, наделив его тонким чувством ко всему исконному. Хотя Давида и нельзя назвать этаким идеальным парнем и, как у любого другого у него были свои недостатки, но первое впечатление он всегда производил на окружающих скорее завораживающее.

Спорт – это была лишь часть, хоть и весьма весомая, его молодой и разносторонней жизни. Давид своей притягательной внешностью и складной речью, которая была обусловлена хорошим образованием, всегда привлекал к себе много людей. Нельзя сказать, что у него было много друзей. Да и у кого много по-настоящему близких друзей, которые находятся рядом не столько в период безмятежности и веселья, но особенно в трудные моменты жизни. Среди таких близких у него были только двое – Максим и Том, но и они не могли всецело разделить его страсти и понимание жизни, потому что они были хорошими парнями, но натуралами, которые, как и он, жили спортом. Дружить с геями у Давида особо никогда не получалось. Наверное, он не воспринимал большинство геев как равных себе, ему изначально казалось, что геи себя ограничивают в рамках своей группы мышления и, особенно – поведения. Давида никогда с первого взгляда не возможно было заподозрить в том, что он гей – никаких женственных манер, уверенное поведение, умение постоять за себя и других. Лишь оставаясь с ним надолго наедине, люди начинали понимать, что в этом красивом высоком юноше есть тонкая и ранимая душа, которую он часто скрывал, сам того не ведая, на уровне инстинкта – будучи высокомерным и циничным по отношению к некоторым людям, и, наверное, особенно к своим же «коллегам» по ориентации…