Страница 29 из 47
- Мила, потрудитесь объяснить, где вы пропадали? – от его грозного тона хочется сжаться в комочек. Похоже, мы снова вернули статус «Царя». Оказывается, я совершенно забыла о том, что он может быть безапелляционно жестоким и категоричным. Поэтому взрывная реакция Максима Викторовича на мою сегодняшнюю прогулку приводит меня в недоумение.
- Гуляла, я же вам отправила сообщение. Предупредила, что задержусь, – через силу улыбнувшись в ответ на его гневный взгляд, оставляю на вешалке шубу и прохожу в комнату. Но мои действия только еще больше распаляют злость Максима Викторовича.
- С этим Олегом? – голосом, полным пренебрежения, выговаривает он, идя за мной по пятам. Будто туча черная нависает, сжимая кулаки от злости.
- Да, с Олегом, - выдохнув, стараюсь не заводиться.
- Просто замечательно! Я голодный сижу весь вечер, а она на свидания ходит! – взрывается он.
- Так в холодильнике еда! – возмущаюсь в тон ему. Максим осекается. Отвернувшись, сжимает пятерней волосы, будто пытается успокоиться. А возможно, подобрать более существенные обвинения.
- Я не разобрался с печкой. Не знаю, как включать, - вернув ко мне взгляд, произносит обиженно. Честное слово, как маленький ребенок!
- Сейчас поставлю, - устало вздохнув, направляюсь в кухню, всем сердцем надеясь на то, что на этом наша ссора прекратится. Открыв холодильник, достаю контейнер с котлетами и картошкой. Выгрузив все это на сковородку, прикрываю крышкой разогревающийся ужин.
- И вообще, что это такое? - вдруг в комнате появляется Максим. Поднимаю на него взгляд и с удивлением понимаю, что на него накатила новая волна злости. - А если он маньяк? Извращенец? Вы не подумали об этом? Конечно, нет. Вы же ни о чем не думаете, вы ведь жизнерадостная блондинка, у которой кругом только солнечные полянки, по которым скачут розовые единороги!
- Кто, Олег? - не могу удержаться от смешка. - Какой он извращенец? Хороший парень. Максим, ты что? – смотрю на него, не веря собственным глазам. - Ревнуешь?
Потянувшись к шкафчику, достаю чистую тарелку.
- Я? Вас? Ревную? Вы в своем уме? – восклицает он, пока я накладываю еду. Разозленная его тоном, ничего не ответив, направляюсь в комнату и, с грохотом поставив на стол тарелку, возвращаюсь в кухню.
- Кушать подано, - цежу сквозь зубы, не глядя.
- Знаете что, Мила, - он преграждает мне путь. Упираюсь лицом в его грудь, пытаюсь обойти, но он не дает. - Вы стали вести себя слишком нагло, можно сказать - сели мне на голову. Я хочу, чтобы вы знали: та ночь ничего не меняет! – произносит с расстановкой, дабы я не упустила ни одного слова.
- Ну и отлично! И не разговаривайте! Можно подумать, для меня большое счастье - выслушивать потоки ваших оскорблений! – оттолкнув его, отхожу. Чувствую, что завелась. Внутри все клокочет от злости и обиды.
- Я ничего вам не должна! И в служанки вам не нанималась! С завтрашнего дня я буду выходить на стройку и работать. Заниматься тем, чем и должна. А не прихоти ваши исполнять!
- Замечательно! – кричит в ответ, исчезая из комнаты и захлопывая за собой дверь.
- И вообще, больше не смейте разговаривать со мной! Если что-то надо, пишите записки! – тоже срываюсь на крик.
- Договорились! – раздается его рык из другой комнаты.
Сотрясаясь от злости, подхожу к кухонной мойке. Замечаю кусок мяса, оставленный мной до прогулки размораживаться. Собиралась приготовить с вечера на завтра обед. Вытащив из шкафа разделочную доску, принимаюсь за нарезку мяса, подумав о том, что сидеть в комнате с Царем у меня нет абсолютно никакого желания, а вот благодаря кулинарии смогу хоть немного отвлечься.
- Видите ли, я стала слишком нагло себя вести, - цежу сквозь зубы, цитируя Царя, продолжая орудовать ножом. От охватившей меня злости темнеет все перед глазами. Снова бросаю злой взгляд в сторону зала, мысленно костеря этого негодяя, а в следующую секунду вскрикиваю от острой вспышки боли. Отдернув руку, отпрыгиваю от стола. Вижу, как кровь обильно выступает из пореза, стекая по моей руке ручейком.
- Максим! – полукрик-полуплач вырывается из горла. Первая волна боли сменяется еще большей, а перед глазами начинает темнеть от паники. С детства от одного лишь вида крови в обморок могу грохнуться. Чувствую, как с немеющим языком и шумом в ушах начинаю оседать на пол. Но в самый последний момент меня успевают подхватить мужские руки.
- Мила, - произносит он удивленно, а в следующий момент замечает мою окровавленную руку. – Черт, - цедит сквозь зубы и, приподняв, усаживает на стул.
- Подними руку, слышишь? - требует, помогая выполнить его команду. – Держи так, я сейчас.
Пытаясь побороть головокружение, поддерживаю под локоть руку. Чувствую, как по коже начинает стекать кровь.
Открыв шкафчик, Максим достает оттуда коробку с медикаментами. Открыв крышку и отбросив ее в сторону, достает упаковку бинта и флакончик с перекисью.
Приблизившись ко мне, опускает мою руку и обильно поливает раствором. Кровь начинает пениться, и вся эта безобразная жижа стекает на пол. Приподняв мой палец, несколько секунд рассматривает рану.
А я, боясь смотреть на собственную кровь, отворачиваюсь. Но судя по тому, как побелело лицо Максима, понимаю, что дело - дрянь. Забинтовав мой палец, обвязав сверху все это дело чистым полотенцем, он требует, чтобы я снова приподняла руку кверху. Так кровь должна быстрей остановиться. Сам же тем временем, сорвав куртку с вешалки, надевает ее, а мне накидывает на плечи шубу.
- Идем, - приобняв меня за талию, помогает встать. Приблизившись к двери, помогает обуть сапоги.
- Куда мы? - спрашиваю онемевшими губами, когда он поднимается.
- В больницу. Придется зашивать. Рана глубокая, - отвечает абсолютно лишенным эмоций голосом. А меня еще сильнее трясет. Закрыв дверь на замок, мы спускаемся на улицу. Усадив меня на пассажирское сидение, Максим заводит машину.