Страница 24 из 47
- Мы с ней с детства знакомы, - наполнив опустевшие бокалы, вздыхает Максим Викторович. А я, будто завороженная, не могу отвести от него взгляда. Какие у него глаза… бездонные. Странно, раньше я никогда не замечала, насколько необычен их цвет. Дикое сочетание несочетаемого: изумруда и серого асфальта. И столько в них сейчас печали, грусти. Мне становится так жаль этого мужчину, жаль его разбитое сердце. Не зря Марина его мне с первого взгляда не понравилась.
- Наши семьи очень дружили, - продолжает он рассказ. - Мы жили в военном городке.
- У вас отец военный? – моему удивлению нет предела. Максим Викторович кивает, потупив взгляд.
- С трех лет мы с Мариной дружили. Она в детстве такой оторвой была. Подбивала меня на разные шалости: то телевизор спустим с балкона на проводе, то порежем все мамины колготки. Доставалось потом от родителей сильно. Но весело было, - его губы кривятся в улыбке, а я спешу выпить. Чувствую, что с каждым последующим граммом алкоголя все больше открываюсь и проникаюсь им. И это не есть хорошо. Но с другой стороны, после сегодняшнего стресса спиртное – вполне подходящее решение.
- Как же такая оторва превратилась в напыщенную стерву? – размышляю вслух, закусывая ломтиком Ламбера.
- Мы всю начальную школу вместе лучшими друзьями были, - продолжает рассказывать, никак не реагируя на мое колкое замечание. - Я любил ее с самого детства, сколько себя помню. А она упорно видела во мне лишь друга. Потом, в старших классах, и вовсе от меня отдалилась. У нее ухажеров тьма была: парни на байках да на машинах. А я был просто старым другом-ботаником, - горько ухмыляется он. - Учился всегда очень прилежно, нигде не тусовался. После окончания школы мы с ней разлетелись в разные стороны. Встретились случайно. Я на последнем курсе учился. Она уже успела карьеру сделать. Фотомодель. Помню, увидел ее в магазине, даже со спины узнал. И дух перехватило. Стою и не знаю, что сказать, как идиот, - смеется Максим Викторович, а мне так странно видеть его таким неуверенным в себе, демонстрирующим свои слабости.
- Да-да, заметно, что вы при ней так себя ведете, – улыбаюсь, вспоминая события в ресторане. Царь хмурится, но не возражает. Снова наполняет бокалы. Чокнувшись, опустошаем их одним махом. У меня начинает кружиться голова, пора немного притормозить.
Но сейчас наконец-то пройдена тонкая грань, открыта потайная дверца в его душу. Алкоголь придает мне храбрости, сглаживает углы в наших с Царем взаимоотношениях, и я впервые в жизни вижу в нем не противного начальника, а внешне привлекательного мужчину, глубокую натуру.
- Мы вместе были четыре года, - говоря об этом, он так крепко сжимает кулаки, будто воспоминания причиняют ему боль. - Она была постоянно в разъездах. То показы, то тусовки. У нас разные ритмы и стили жизни. Но я упорно старался быть ей интересным, поддерживать ее. Но, – горько усмехается, - видимо, этого ей все равно мало.
Опираясь щекой на ладонь, грустно вздыхаю. Жалко мне его. Такой мужик красивый, а с ней еще и добрый. А она так себя ведет. Ну почему так в жизни бывает? Кто-то любит, а кто-то страдает. Эх, хотела бы и я. Чтобы меня вот так же… любили.
Желая поддержать, подавшись вперед, приобнимаю его. Кладу голову ему на плечо. В нос ударяет приятный аромат его парфюма.
- Я бы не давала ей денег на вашем месте. Шлите ее, - мой голос мертвецки пьян, но, к собственному удивлению, голова работает хорошо. Я понимаю отчетливо, что сейчас между нами стирается очень важная грань. И почему-то мне кажется, что этот случай – уникальный. Случай, когда Максим Викторович кому-то открылся.
- Я не смогу, - его ладонь касается моей руки. Вроде бы незатейливое прикосновение, но столько тепла от него. - Ей помощь нужна. А я имею такую возможность… помочь.
- А вас не смущает, что она, будучи с другим, вертит вами? – начинаю заводиться.
- Мила, сколько вам повторять, - Максим Викторович ни капли не злится. Говорит со мной так, будто объясняет несмышлёному ребенку прописную истину. - Это друг ее. Они еще со времен института дружат.
- Максим Ви…ви… Максим, - отмахнувшись, решаю, что достаточно одного имени, раз уж мы по душам заговорили. Приподнявшись, смотрю в его подернутые дымкой алкоголя глаза. – Да не спят с друзьями. А она с этим спит. Причем, явно, давно.
На его хмурый взгляд поднимаю вверх ладонь.
- Вы пока общались, она его бедра наглаживала.
- Наглаживала? – его лоб нахмурен, а брови вопросительно изгибаются.
- Именно, - киваю. - Вот так, – опустив ладонь, провожу по его ноге. Черт, как там у него все твердо, сплошные мышцы.
- Мила… достаточно, я понял, - нервная улыбка кривит его губы, а я, поняв, что слишком увлеклась, спешу одернуть руку.
- Меня тоже парень бросил, - огорченно вздыхаю. Почему-то после прикосновений к мужскому телу я подумала именно об этом.
- Из-за чего? – расслабленно откинувшись на стуле, Максим кладет ладонь на спинку моего.
- Вообще-то, из-за тебя, - хихикнув, прячу взгляд.
- В смысле? – его голос напряжен. Удивленная такой реакцией, возвращаю к нему взгляд. Помимо воли хочется улыбнуться от того, насколько у него сейчас напряженный вид.
- Из-за того, что я вечно на работе, выполняю твои поручения. Ну, и последней каплей для него стала эта командировка, - пожимаю плечами, улыбаясь. С удивлением понимаю, что сейчас абсолютно не испытываю ни злости, ни обиды в отношении своего бывшего. Параллельно. Фиолетово.
- Ты же могла отказаться от нее, - хмурится он. Ох, как непривычно говорить с ним на «ты». Но мне однозначно нравится.
- Могла, - киваю. - Поэтому понимаю, что расстались мы на самом деле по другой причине.
В ответ на вопросительный взгляд Максима поясняю:
- Когда любишь, вот так, просто, не отказываешься. Совершаешь поступки, идешь на жертвы. Мы оба не готовы были идти на жертвы. И на поступки.