Страница 14 из 47
- Людмила Александровна, - раздается за спиной его требовательный голос, а у меня в мозгу коротить уже начинает.
- Мила, - вздохнув, прикрываю на секунду глаза, пытаясь успокоиться. Повернувшись, цежу сквозь зубы, растягивая губы в улыбке. - Зовите меня просто Мила.
Устала от его бесконечных «Людмила Александровна». Ей-богу, уже начала ненавидеть свои имя и отчество.
- Мила, обильней поливайте средством. Не жалейте. Все должно отмокнуть, - продолжает сыпать поучениями. Кивнув, чувствуя, как внутри все буквально вибрирует от злости, демонстративно широкими мазками поливаю поверхность ванны, выдавливая все до последней капли.
А потом, согнувшись в три погибели, начинаю оттирать ненавистный налет застарелой грязищи, который абсолютно ничем не возьмешь. Спустя полчаса, устав, как раб на галерах, плюю на это безнадежное дело и, смыв мыльную пену с рук, решаю выпить немного воды. Максим Викторович, все это время усердно натирающий печку, заметив мою отлучку, приближается к ванне.
- Мила, - подзывает к себе двумя пальцами. Черт, что за привычка такая? Будто я ему собачка. Скрежеща зубами, неохотно приближаюсь к нему.
- Вот здесь не дотерто, – указывает пальцем на крохотную черную полоску.
- И вот здесь, - теперь он тычет в темно-серое круглое пятно. Вручив мне в руки губку, указывает взглядом на рабочее пространство.
Поджимаю губы, послушно приступаю к работе. Но, едва начав, понимаю, что это несусветная глупость – беспрекословно слушать его занудства. Открыв воду, переключаю поток с крана на душ и смываю отработавший свое химический состав.
- Вы уже закончили? – раздается его удивленный голос.
- Оно не оттирается, - бурчу, даже не повернувшись.
Царь подходит ко мне, заглядывает через плечо.
- Нет, ванна грязная, домывайте. Мы не сдадимся, пока она не засверкает, - бросив, возвращается к плите. А я чувствую, как внутри что-то лопается. Будто воздушный шарик. Бах! И разлетелось, к чертям, все мое терпение.
- Не буду, - рычу сквозь зубы, сжав от досады кулаки.
- Что? – удивленный неповиновением, Царь переводит на меня яростный взгляд. Только вот я больше не собираюсь спускать ему ни одного оскорбления.
- То! – продолжая удерживать в руках шланг с льющейся из лейки водой, кричу на него. - Знаете, я, вообще-то, женщина! Если вы не заметили! - Царь, ошарашенный вспышкой моей злости, продолжает молча стоять и смотреть на меня удивленными глазами. - Вы скинули на меня вчера столько всего! Я пешком из магазина несла тяжелые сумки! Я чуть не убилась на первом этаже! Вы видели, сколько там хлама? Я чуть не задохнулась в подъезде от жуткой вони двадцати соседских кошек! И здесь, в квартире! Я весь день убирала, а вы только и можете, что ходить цыкать и тыкать своими холеными руками на грязные столетние пятна! – с каждым высказанным словом я завожусь еще больше. Как говорится, Остапа понесло. Внутри все клокочет от гнева.
- Как вы меня раздражаете, - рычу сквозь зубы, отворачиваясь от него.
- Можно подумать, я вас люблю, Людмила Александровна, - нараспев произносит мое имя. Издевается, сволочь!
А дальше все - будто в тумане. В пылу ярости направляю шланг в его сторону. Ледяная вода разбрызгивается по всей комнате, но основной поток летит точно в лицо напыщенному индюку, ненавистному боссу.
- Вы в своем уме?! – ревет он, закрывая лицо руками. Швырнув рассекатель обратно в ванну, выключаю воду.
- Уже и не знаю! Если согласилась жить с таким чудовищем, как вы, в одной квартире! – кричу, срываясь в сторону зала. Плевать. Пусть увольняет. Пропади оно пропадом, такое повышение. Я больше не стану терпеть откровенное хамство Царя.
- Чокнутая, - летят вдогонку его ругательства. Закрыв за собой дверь, нервно измеряю комнату шагами, лихорадочно соображая, что делать дальше. А спустя несколько минут хлопает входная дверь квартиры, и я остаюсь совершенна одна.