Страница 49 из 56
Спать оказалось очень правильным решением. А спать вдали от людей - вдвойне правильным. У Себастьена нашелся какой-то знакомец, который помог поискать безлюдное место для сна, и таковое нашлось в виде домика на гористом острове посреди моря. Единственное неудобство - лететь пришлось не днём в среду, а очень ранним утром в четверг.
Зато в среду вечером радостные сотрудники палаццо д’Эпиналь устроили грандиозное празднество в обеденной зале. Элоиза понимала, что не пойти нельзя, хотя никаких сил на веселье уже не оставалось. Но оказалось, что она не одна такая - почти все участники утреннего совещания у Шарля пришли, но в состоянии «уже даже пить не хочется». В итоге они сидели представительной компанией в углу, лениво ковырялись в тарелках, пили вино и изредка перебрасывались словами. Больше ничего не хотелось и не моглось. А шумная молодежь пела и танцевала, для этого столы отодвинули ближе к стенам, принесли звуковую аппаратуру, командовал всем этим безумием Гаэтано Манфреди, а помогал ему Карло. На самой большой колонке расставили Те-Самые фигурки насекомых и все с ними фотографировались. Кроме того, на больших листах бумаги распечатали некоторые перлы и демотиваторы из «Проверки без цензуры» и развесили по стенам. Варфоломей, оглядев это творческое буйство, сказал, что всё понимает, но почему у творцов в головах так мало вкуса и гармонии, неужели окружающие этих людей произведения искусства никак на них не повлияли?
В общем, посидели, помолчали и посмеялись наиболее удачным шуткам молодежи, а потом постепенно разошлись по комнатам. И когда Себастьен в половине пятого утра постучался к ней со словами, что уже пора, оказалось, что самые стойкие еще что-то отплясывали.
Они с Себастьеном тихо заглянули в залу, оставаясь незамеченными, восхитились человеческой стойкостью, а потом Алессандро, один из водителей службы безопасности, отвез их в аэропорт.
Самолет, затем катер, и к одиннадцати часам дня они разместились, наконец, в вожделенном домике. Спали почти до вечера, потом благодаря обнаружившейся вдруг в Себастьене некоторой энергии выбрались наружу и сходили в местную таверну. Морские гады в качестве ужина отлично сочетались с вином и закатом. Но, впрочем, долго сидеть не стали, потому что ещё пока не выспались.
В пятницу уже можно было проснуться к обеду, попросить хозяев домика принести кофе и пролениться в прохладе все самые жаркие часы. Это было само по себе удивительно - вообще, после, так сказать, окончания вечеринки мужчину следовало поцеловать и отправить восвояси, раньше Элоизе никогда не приходила в голову мысль о том, что можно валяться в постели, пить кофе и разговаривать обо всём на свете.
Давным-давно ей случалось пару раз поехать куда-нибудь с мужчиной. Но она всегда настаивала на отдельных комнатах - спать нужно с комфортом, а какой тут комфорт, когда приходится делить с кем-то постель?
Почему-то с Марни всё с самого начала оказалось иначе.
Да, это было удивительно. И очень-очень здорово.
Потом они встали и отправились гулять. Шли, куда глаза глядели, забрались на вершину небольшой горки. Сидели на траве, прислонившись к нагретому камню, а где-то внизу, под ногами, плескалось синее-синее море.
- Скажите, Элоиза, вы не жалеете, что не остались спать во дворце?
- Нет. Здесь такая романтика, как вообще можно жалеть о чем-то оставленном! Оно же совершенно не имеет значения, - ответила она.
- Романтика? Вы находите? – он посмотрел на неё как-то странно, она с ходу не прочитала смысл, а лезть вглубь не стала.
- Конечно. Горы, море, тепло, и наше с вами фантастическое уединение – это не романтика? А что тогда романтика?
- Сердце моё, я как раз с этим утверждением согласен, иначе не потащил бы вас сюда. А вот то, что именно вы его высказали – да здорово это, и всё тут. Мне долго рассказывали, что романтика – это обвешаться сердечками, утопить всё в розовом цвете и смотреть дурацкие фильмы про дурацкие отношения. Вот скажите, вы любите, когда вам дарят сердечки?
- Простите, какие сердечки? – рассмеялась она. – Из чего?
- Да не важно, из чего, - а вид у него такой, будто ему на плечо посадили того самого таракана.
- Я, с вашего позволения, подумаю… Например, пирожное имеет право быть любой формы, хоть бы и сердечком. Я, честно сказать, не фанат именно этой формы. Наверное, какое-нибудь украшение может быть такого вида. Только я вряд ли надену его на видное место.
- Запонка? – усмехнулся он.
- Золотая запонка сердечком? Что-то с ходу не могу представить такой вариант, который бы меня устроил. Я привередлива, знаете ли. Но я никогда не могла заподозрить вас в привязанности к сердечкам, честное слово, - она смотрела на него и силилась понять, что за этим стоит.
- И правильно не могли, - подтвердил он. – У меня, если угодно, академический интерес.
- Очень уж он… неожиданный, - она потрогала его лоб.
- Хотите понять, всё ли со мной в порядке? – он поймал её руку и не отпустил. – А я ведь еще одного странного вопроса вам пока не задал.
- Уже задавайте, заинтриговали.
- Скажите, что вы сделаете, если вам подарят плюшевого медведя с вас размером?
Она в изумлении распахнула глаза широко-широко.
- Честно говоря, я понятия не имею, что делают с таким, гм, предметом. А что с ним следует делать?
- Вам никогда не дарили плюшевых медведей? – смеялся он.
- Во взрослом возрасте – нет.
- А когда начался взрослый возраст?
- С окончанием школы точно, а может быть – и пораньше. Но… к чему вы спрашиваете?
- Говорю же – академический интерес. Так что бы вы сделали?