Тайна стонущей пещеры

— Да-а, этот «Сыч», видать, нашел себе хорошее дупло, — сказал полковник. — Он передал сегодня шифром те же два слова: «Жду брата». Опять та же загадка. Зачем ему нужен «брат»? Что они намереваются сделать?.. — полковник задумчиво постучал пальцами по карте, привычным движением оттянул ворот кителя. Затем перевел взгляд на Силантьева:

— Я, пожалуй, склонен согласиться с вашим выводом. Ведь кабель он мог проложить за месяц до передачи или еще раньше. Какие населенные пункты находятся вблизи этого квадрата?

— Ближе других — село Заветное. Там колхоз имени Ленина. По тропке всего три километра. Можно предполагать, что «Сыч» под видом переселенца обосновался в этом колхозе. Недавно туда прибыла новая группа переселенцев.

— Район нужно еще раз тщательно обследовать. Этим займетесь вы лично, приказал полковник. — Кроме того, в село Заветное пошлите опытного работника. Пожалуй, капитана Шарого. Но как его поселить незаметно, чтобы не спугнуть «Сыча» раньше времени, если он там окажется?

— Можно послать как агента по сбору цветного металла или каким-нибудь уполномоченным, можно послать от туристской станции.

— Вот это верно. Кстати, сегодня пошел на Заветное отряд пионеров из седьмой школы. Пусть догоняет их и идет вместе с ними. А председателем колхоза там, в Заветном, моя хорошая знакомая, старая коммунистка Елизавета Петровна Фомина. Она его устроит и в людях поможет разобраться, — закончил полковник. — Ну, а как дело с «Кованым каблуком»?

— Я как раз шел на доклад к вам по этому вопросу, — поднялся майор, но полковник жестом разрешил ему сидеть.

— Вчера вечером школьники деревни Солнечная нашли под валуном у речки синий ватник, солдатскую шапку и парик — бороду и усы. Старший лейтенант Морозов утром выезжал туда и установил, что костюм принадлежит «Кованому каблуку», хоть за эти три месяца он порядочно попортился от сырости.

Коркин и Силантьев снова подошли к карте.

— Десант с самолета был выброшен здесь, — указал майор на гористый участок, далеко от квадрата, который они недавно рассматривали. — Здесь, в этом лесу, во время перестрелки был убит первый диверсант, в это ущелье свалился другой. Парашют со взрывчаткой был найден возле этой скалы, указывал майор. — Следы «Кованого каблука» идут в лесу вниз по склону, на север. Здесь он бежал по ручью, затем круто свернул влево и вышел на дорогу. Значит, услышал шум автомобиля. Тут он бежал наперерез машине — на кустах остались обрывки одежды. Он сумел быстро достичь шоссе и сесть в машину. Застава перехвата, очевидно, стала на эту дорогу позже. Дождь смыл следы машины. «Кованый каблук» проскочил до деревни Солнечная, — указал майор далеко на север, — здесь он и оставил свой маскарадный костюм.

— И на этом нить опять обрывается?

— К сожалению, да.

— Наша медлительность непростительна. Десант был выброшен в конце марта, а сейчас июнь на исходе. «Кованый каблук» уже три с лишним месяца на нашей земле, а мы не можем напасть на его след. Мы до сих пор так и не знаем, с какой целью были заброшены тогда к нам парашютисты, где они хотели применить взрывчатку.

В комнату вошел дежурный:

— Товарищ полковник, получен пакет от пограничников, — доложил он и подал запечатанный конверт.

Отпустив дежурного, полковник Коркин сел за стол, вскрыл конверт и прочел: «В 8 ч. 36 м. пограничный патруль обнаружил в бухте «Глубокая» в расщелине между скал, под водой, легкий водолазный скафандр и большой прорезиненный мешок. Нарушитель вышел на берег 6 — 8 часов тому назад. Следы ведут к железнодорожному полустанку Тихому. Начальник заставы капитан Заруткин».

— Не хватало еще этого подводного осьминога, — с сердцем проговорил полковник, подавая донесение майору. — Второе нарушение границы за такой короткий срок! Мне кажется, три задачи, стоящие перед нами, имеют один ответ. И «Кованый каблук», и этот неуловимый радист, и сегодняшний «водолаз» посланы сюда с одной целью… — Коркин минуту помолчал. — Вот что, Иван Ефимович, сейчас же поезжайте к Заруткину, разберитесь там совместно. Необходимо во что бы то ни стало задержать нового нарушителя. А об остальном мы здесь подумаем.

КАПРИЗНЫЙ ТЕЛЕФОН

Село Богатое расположено на холмах, поросших кудрявым кустарником. Чем дальше на север, тем холмы все ниже, долины все просторнее, а самый горизонт отбит ровной, как под линейку, чертой: там начинается крымская степь.

На юг холмы постепенно переходят в горы, покрытые густым лесом, сочную зелень которого кое-где прорезают оранжевые скалы.

Утопающие в зелени домики прижались к склону холма. Сквозь виноградные лозы окна в цветных наличниках смотрят на большой пруд, сразу же за дорогой.

В небольшом домике сельсовета окна открыты настежь. За письменным столом дежурная — щуплая старушка с поднятыми на лоб очками. Она вяжет чулок и в такт движению узловатых пальцев, беззвучно шевеля губами, считает петли. Кругом тишина.

От резкого звонка телефона старушка испуганно вздрогнула.

— Але! Але! — схватила она трубку. — Да ты кричи сильнее! Артисты?.. Какие артисты? А-а, по горам ходят… Нету таких! — прошамкала старушка и обернулась на шум за окном. На шоссе, против окна, остановился автобус.

— Эй-эй, миленький! Погоди чуток. Вот тут какие-то приехали!..

Старушка положила на стол трубку и, подхватив клубок шерстяных ниток с недовязанным носком, высунулась в окно.

— Эй, миленькие, кто вы такие? — крикнула она ребятам, которые высыпали из автобуса.

— Вам что, бабушка? — отозвался Сбитнев.

— Вы, случаем, не те, что по горам лазят?

— Ну, туристы мы, а что?

— Во-во! Вас, видно, и спрашивают в телефоне. С базы какой-то звонят, старшего требуют.

Олег Шумейкин подбежал к Вере Алексеевне.

— Вас к телефону, Вера Алексеевна!

Учительница удивленно подняла брови:

— Сейчас иду.

Она осмотрелась вокруг и распорядилась:

— Вещи складывайте вот там, на лужайке у валуна!

— А искупаться можно? — спросил раскрасневшийся, потный Коркин.

— Искупаемся, ребята, позже, все вместе. Смотрите мне! — погрозила Вера Алексеевна и поднялась на крыльцо сельсовета.

Витя Сбитнев хмуро поглядел ей вслед и недовольно пробормотал:

— Подумаешь, «все вместе»…

— Что?.. — заглянул ему в лицо Шумейкин.

Но Сбитнев молча поднял с земли рюкзак и пошел к лобастому валуну, который врос в землю посередине большой зеленой поляны. Шумейкин догнал его.

— Видал? Ягодка совсем уже распарился, а что с ним в походе будет? Турист! — пренебрежительно засмеялся он.

Сбитнев бросил мешок на землю и уселся на камень. Вслед за ним к камню собрался весь отряд. Коркин снял с себя термосы, сумку, фотоаппарат и с облегчением смахнул рукавом пот со лба.

— Пойдем, Ягодка, окунемся! — прищурился Сбитнев, поднимаясь с валуна.

Коркин растерянно посмотрел на товарища.

— Может быть, позже, а? Все вместе?..

— Скажи — учительницы испугался, — криво усмехнулся Витя, — трусишка ты, я так и знал.

— Кого-чего? — растерялся Коркин. — Я… а я не против! Пойдем!

Он решительно шагнул за Сбитневым к пруду. Рядом с ними семенил Тузик.

Коркин и побаивался молчаливого, своевольного Сбитнева, самого сильного мальчика в классе, и, сам не зная почему, уважал Витю, искал его дружбы.

Из открытого окна сельсовета доносился громкий голос Веры Алексеевны.

— Хорошо! Хорошо! Понятно… Петр Иванович! Алло! Алло! Турбаза! Турбаза! Ну и связь у вас… Петр Иванович, где мы встретимся? У лесничества? Петр Иванович, имейте в виду: ждать не буду. Сами понимаете, у меня дети… А почему он должен идти с нами? Кто этот человек?.. Геолог?.. Алло! Алло!..

Вера Алексеевна несколько раз дунула в трубку, но ответа так и не дождалась.

— Что, опять не работает? — спросила старушка. — Беда с ним. То целую неделю ничего, а то вдруг заупрямится и день-деньской молчит. Ка-апризный телефон!