Православное научное мировоззрение

Алексей Ипатов

Православное научное мировоззрение

«Все мы согласны, что эта теория безумна. Вопрос лишь в том, достаточно ли она безумна, чтобы оказаться ещё и верной»

Предисловие

Уважаемые читатели! Позвольте предложить вам к размышлению плод своих многолетних исканий. Позвольте поделиться тем «сокровищем», теми новыми горизонтами, которые открылись автору и предложить присоединится к творческому поиску. Что несёт слово «открылось»? Это когда открыл ось. В этой книге автор хочет рассказать о той оси, о стержне принципиально иного миропонимания, про возможность существовании которого он начал догадываться ещё четверть века назад. Потом догадки и предположения обрели должное подтверждение и тонкий мир во взглядах автора вот-вот готов был «занять своё место», но… Воцерковленным христианам известно о духовном запрете на самовольное проникновение в незримый мир. Испытал действие этого запрета и ваш покорный слуга. Открыл дверь и, придя в трепет и ужас от увиденного, поспешил её закрыть побыстрее и покрепче. Вроде бы и вопросу конец, но нет. Через 15 лет духовных поисков, к огромному своему удивлению, автор вдруг уразумел, что Бог вывел его к этой же двери с другой стороны. Что понемногу складывается уже действительно качественно новое понимание, которое можно даже назвать православной научной картиной мира, и именно её автор хочет донести до братьев во Христе.

В понимании многих научное мировоззрение – мировоззрение, опирающиеся на классические критерии нормальной науки (повторяемость, объективность…). Эти признаки бесспорны. А вот другие «черты» научного мировоззрения весьма спорны. Например тезис о том, что наука выше понятий добра и зла, учёный не несёт ответственности за свои открытия. Или «всеобщность» выводов науки: наука в состоянии описать всё и вся. Ярчайший пример – расхожее утверждение о том, в природе не может быть ничего быстрее скорости света (ключевая ошибка «не может быть ничего» – правильно «не известно ничего»). Основной признак религиозного мировоззрения – вера. Автору очень понравилось определение, данное преподавателем философии когда-то на лекции. «Вера – это не только признание существования высшего непознанного, но и персональные, личные отношения с этим Высшим». Но это именно религиозное мировоззрение. «Православный» – «ортодоксальный» – «правильно славящий, правильно относящийся». Христианская церковь дает различные критерии и признаки правильности. Выделим два: Всевышний должен быть на первом месте (если это не так – это не всевышний) и «Бог есть Свет, и в нем нет никакой тьмы» (Свет и тьма не равнозначны в мире. Добру зло не нужно) – эти тезисы получают в предлагаемом мировоззрение полностью научное описание и обоснование.

К сожалению, даже верующие достаточно часто считают, что наука и религия практически несовместимы. Мол, Богу Богово, а кесарю кесарево. Что есть этот грешный мир, он здесь, у него одни законы.  Мол, Богу Богово, а кесарю кесарево. Что есть этот грешный мир, он здесь, у него одни законы. А где-то там существует Царствие Небесное, в которое мы надеемся попасть после смерти. И «негоже нашим земным аршином мерить Царствие Небесное». Со всей ответственностью автор увещевает таких братьев и сестёр – они заблуждаются. Причём заблуждаются достаточно опасно. Вспомните слова апостола Павла (1Кор, 3 гл) … или мiр, или жизнь, или смерть, или настоящее, или будущее – всё ваше; вы же – Христовы, а Христос – Божий. Всё Божие, всё Христово. Всё принадлежит Ему и Он управляет всем этим ЧЕРЕЗ НАС!!! Сие заблуждение очень похоже на другое, более известное – что добро и зло два равноправных начала во Вселенной. Булгаков ведь недаром слова «что бы делало твоё добро, если бы не существовало зла» вложил в уста именно начальника тьмы. Оба эти заблуждения одного корня и сходных последствий.

Вопрос о соотношении науки религии встал для автора еще в самом начале его поисков, в начале 90-х. Удивительно, но дословно совпадающий ответ дали и профессор-физик и уважаемый священник: «Есть религия (вера) – ищет цель, ответ на вопрос “Зачем?”. Есть наука (познание) – исследует метод, ответ на вопрос “Как?” И не надо путать одно с другим». Вот в этом аспекте религия как цель и наука как метод несовместимы друг с другом. Во всем остальном они неразрывно связаны.

Книгу условно можно разделить на три части, три направления. Первая часть – физика незримого мира – как и полагается науке, добросовестно и скрупулёзно исследует «как, каким способом». Но не задумывается, как могут быть применены её результаты. Мол «наука выше понятий добра и зла» – что и приводит к запрету Свыше на вéдение тонкого мира. Вторая часть посвящена «науке о развитии всего и вся». Но по удивительному совпадению эту науку о развитии назвали Синергетикой. Социально-экономический процесс назвали именем одного из проявлений Бога. Фактически Божьим Именем. Без Воли Всевышнего такое не происходит. И к чему приведёт – мы можем только догадываться. Для Синергетики исследование цели и целеустремлённости системы является «рабочей лошадкой», основной методикой.

Третья часть книги самая спорная, одно сплошное «может быть». За прошедшие годы автор убедился, что тот «слой» мироздания, который сейчас начинает изучать наука, давно и неплохо знаком религиям. Религиозный опыт значительно шире, чем «просто вера». В результате длительного поиска я вышел на работы Евгения Авдеенко – специалиста в лингвистике, истории и богословии. Евгений Андреевич, обладая знаниями древних языков, изучал Библию в оригинале и произвёл глубокий анализ некоторых её книг. Особый интерес у меня вызвал произведённый им разбор первых глав книги Бытия. В вопросах описания мироустройства другие религиозные источники, к сожалению, оказались для меня во много раз менее информативными, чем Библия и её разбор Е.Авдеенко. Например, в Коране только кратко говорится, что мир был создан за 6 дней, а в буддизме мир сразу был как данность. Используя работы Авдеенко и свои научные знания, автор стал сам анализировать описанные в Библии явления. В какой-то момент возникло ощущение, что «достигнут другой берег». Что процесс «Сотворения мира» можно описать как полностью религиозным, так и полностью научным языком. А дальше началось «взаимное обогащение научного и религиозного знания», интересные подробности и нюансы стали выясняться в большом количестве. Вот некоторые примеры.

Наука однозначно говорит, что есть «аура» у любых предметов, а тем более у живых тел. И прямым научным следствием этого является продолжение существования души после смерти. А вот использование христианских обрядов в научных исследованиях позволяет понять, что нет никакого «перевоплощения душ».

Религия говорит науке, что не сто́ит ставить телевизор на кухне, а тем более смотреть его во время еды. А наука говорит религии, что парафиновые свечи и вазелиновое масло в храме приносят большой вред, а совсем не пользу.

Наука может изучить и разъяснить религии, как происходят те или иные «видения» и «откровения», почему одни видят, а другие нет. А религия разъясняет науке, что даже в простых физических опытах с тонким миром мы почти всегда имеем дело с иной, нематериальной формой жизни, и очень часто эта жизнь древнее и разумнее человека. И добавляет: иногда лучше не видеть – целее будешь.

С научной точки зрения, первенец Адама и Евы не мог не стать человекоубийцей – это прямое и практически неотвратимое следствие их грехопадения. Семя Каина не уничтожено Потопом, это первый латентный вирус, которым поражено всё человечество. И наоборот, при исследовании вирусов очень много интересного и полезного может дать религиозный опыт, ибо вирус весьма похож на биоробота, управляемого чьим-то разумом из тонкого мира.

Есть в христианстве так называемая загадка грехопадения: «Что произошло в душе Евы, когда она ВДРУГ увидела, “что древо хорошо”? Ведь этого на самом деле нет, и до какого-то момента Ева всё воспринимала нормально? Что, а главное, как и почему произошло с Евой?» Физика показывает, что совсем не «вдруг» – это результат сомнений в правоте Божией. Научный анализ того, как происходило грехопадение, даёт верующему очень много душеполезных деталей. А для науки связь процесса познания с древом познания оказывается достойным ответом на заносчивость, что она «выше понятий добра и зла».