Страница 21 из 28
- А теперь, Аркадий Михайлович, расскажи мне о настроении солдат и офицеров.
Комендант кивнул и, тщательно подбирая слева, ответил:
- Настроение отличное, все рвутся в бой; хотя и не верят, что дело дойдет до использования резервов.
- Потому и рвутся, - с улыбкой заметил Сыромятин. - Новичков много?
- Порядком, - комендант вздохнул. - Теоретическая подготовка у них иногда получше, чем у ветеранов, но в настоящей заварушке, без боевого опыта, это не всегда помогает. Вы же знаете...
- Знаю, - согласился генерал. - А что говорят ветераны?
- Ворчат, как обычно, но, по-моему, довольны больше новобранцев. Засиделись без дела, - комендант сам был из числа проверенных и закаленных бойцов, хотя в нынешней войне ему вряд ли предстояло побывать на передовой. Из-за старых ран он не прошел бы медицинскую комиссию.
Сыромятин наклонился к офицеру и вполголоса спросил:
- О чем ворчат?
- В каком смысле? - невпопад от растерянности переспросил комендант. Ну, ворчат, и все... Как тут сказать, о чем? Ну, на паек жалуются. Программу в пищевых синтезаторах продслужба не меняла уже три месяца. Приелось все, говорят. На погоду обижаются - зима на дворе, минус сорок с ветром уже вторую неделю стоит. А больше в общем-то ни о чем...
- А насчет техники, вооружения? - задал наводящий вопрос генерал. Так, между нами, ветеранами...
- Если так, то извольте, господин командующий. За последние полгода зафиксировано восемнадцать отказов на "прыгунах" и четыре на электронных бортах, - отводя взгляд, сказал комендант. - Но вы же и сами это наверняка знаете...
- Да, да, - был вынужден подтвердить Сыромятин. На самом деле цифры коменданта его поразили. О четырех небольших авариях на электронных кораблях он знал почти все подробности, а вот о каких бы то ни было неполадках с биомеханическими "прыгунами" ему не сообщал никто. - Значит, потому народ и возмущается?
- А что ему остается делать? - видя, что начальство пытается разобраться, а не наказать, подтвердил офицер. - На биомехов сажают ветеранов - салаг эти звери вообще не слушают, - но все равно, даже для стариков, пока со зверьем не договорятся, полеты не полеты, а сплошная коррида.
- В каком смысле? - удивился генерал.
- В том самом, - ответил комендант, - как: в округе Испания, на Земле. То ли бык матадора угробит, то ли - наоборот. Бодаются, пока не устанут.
- Нет, я имел в виду, в каком смысле "договорятся"? - еще более удивленно спросил Сыромятин.
- Поясняю, - охотно ответил комендант и, вынув из кармана синюю пластиковую пачку, спросил: - Разрешите закурить?
- Пожалуйста, - согласился генерал и принял предложенную сигарету, хотя сам курил очень редко.
Комендант выпустил к потолку облако ароматного дыма и продолжил:
- Звери, то есть, извините, биомехи, идеальные и покладистые боевые машины. Они выполняют такие сложные боевые задачи, что ни одному человеку или там электронному кораблю и не снились. Точнейший расчет, огневая мощь, натиск... А как летают! Это же балет! Лебединое озеро в космосе! Но все это продолжается на испытательном полигоне и по пути с рембазы, где их навешивают на простые корабли, до места службы. Обычно все спокойно и в первую неделю. Биомех обживается в коллективе, знакомится с экипажем, техниками, биоинженерами... И, обратите внимание, с другими биомехами! Вот здесь-то и начинается кавардак. Он как будто подхватывает какую-то заразу! Капитан поднимается на борт и приказывает взлетать, а зверь, извините, биомех ему в ответ: "А зачем?" Представляете?! Пока капитан сообразит, что ему ответить на такую наглость, тот взлетает и начинает носиться как угорелый, пока не кончается топливо. Потом, на последних литрах, он зависает над посадочной площадкой и терзает экипаж заумными беседами. Или загадками из области прикладной философии. Не отгадаешь - не сядешь. В конце концов они, конечно, садятся. Без топлива далеко не улетишь, а заправщики, слава богу, у нас обычные, электронные, с ними у биомехов взаимопонимания почему-то нет, но экипажи после таких полетов дальше бара уйти просто не в состоянии. Биоинженеры в выговорах уже по самые кокарды, в звании я их понизил - почти все рядовые, а толку - ноль. Пока эта сволочь стоит на земле - ягненок, стоит ее заправить и поднять на орбиту - неуправляемый реактивный снаряд, да и только! Восемнадцать отказов! Причем не в технической части, а именно отказов подчиняться капитану, в самом прямом смысле. Три человека с ними более менее справляются: Гордеев, Пак и Абдуллаев. Все ветераны.
- Гордеева я помню, - сказал Сыромятин. - Он в моей эскадре звеном штурмовиков командовал, когда мы на "Баргон-17" ходили. Позови-ка его, хочу услышать, как ему удалось найти общий язык с такими странными биомехами.
Комендант поднес к губам коммуникатор и приказал:
- Майор Гордеев, ко мне.
- Все отказы произошли на разных кораблях? - пока шел Гордеев, спросил генерал.
- На девяти, - ответил комендант. - На "Быстром" было целых три, на "Ночном дозоре" и "Легионере" - по два, остальные отличились по разу...
- Это тринадцать отказов, - подсчитал Сыромятин. - А где еще пять?
- А про пять оставшихся вам поведает Гордеев. Так сказать, от первого лица, - уже совсем не по уставу продолжил комендант, но генерал не обратил на его вольный тон никакого внимания. Он вынул из зажатой в кулаке коменданта пачки еще одну сигарету и, неумело прикурив, встал.
Комендант тоже попытался подняться, но Сыромятин остановил его коротким жестом. В тот же момент раздался стук в дверь, и на пороге возник майор Гордеев. Генерал почти не помнил его в лицо, но сейчас широко улыбнулся и, махнув рукой, предложил:
- Отставить рапорт, майор. Проходи, присаживайся.
Гордеев удивленно взглянул на командующего, потом на коменданта и сел в предложенное генералом кресло.
- Кури, - указывая на сигареты, которые комендант догадался выложить на стол, предложил Сыромятин и рассмеялся, - все равно не мои...
Гордеев вежливо улыбнулся, но покачал головой и извлек из кармана прокопченную трубку. В сочетании с его скуластым лицом и аккуратной бородкой трубка выглядела весьма внушительно и романтично. На новичков такой образ закаленного космического волка наверняка должен был производить неизгладимое впечатление.