Жестянка

В секторах между дорогами-лучами и за периметром расположены разномастные огороды – открытые и теплицы аграриев, опытное поле и свинарники. Без них общине никак не выжить, это только молодняку поначалу кажется, что можно прожить исключительно охотой да рыбалкой.

Солнца тут предостаточно, с водой хуже. Дождей нет уже три недели. И ещё пару недель не будет, точно говорю. Великая сушь, такое время, приходится постоянно поливать. Аграриев спасает небольшой ручеёк, протекающий по территории – в давние времена ещё первые обитатели Пятисотки прорыли от реки Дуромой самый настоящий канал. Титанический труд, скажу я вам, как за такое не уважать предшественников-основателей.

С вершины второй кирпичной вышки, что стоит по диагонали от моего жилища, приветственно махнул рукой несущий службу Джон, а я, с шипением ковыляя к внедорожнику, кое-как отмахнулся. Джон держит в руках АКМ, и это пока единственное в Пятисотке автоматическое оружие. У его напарника Игорёни на вооружении длинная «мосинка» со штатным прицелом. Хреново на Жестянке с огнестрельным оружием, до крайности не весело. Гладкоствольные ружья ещё как-то можно добыть, а вот нарезняк заиметь почти нереально. Всё перечислил? Нет. В общине имеются три несамовзводных револьвера системы Нагана. Два находятся у старших женщин бригады аграриев, матрон. Они чаще всего работают на открытом воздухе, какое-то средство самообороны необходимо иметь. Третий у Магдалины Оттовны, в санчасти всякое может случиться, пациенты порой сложные. Ещё есть три вертикалки двенадцатого калибра, эти у молодняка.

Ну и личная супервинтовка Казанникова.

Где он сам, кстати? Спит ещё?

Джон в бинокль пристально смотрел в сторону боевого поля. Чётко работает. Это охрана посёлка, четыре человека, несущие службу на фишке посменно, круглосуточно. Двое часовых стоят на вышках, остальные дежурят на подхвате, отсыпаются или присматривают за женщинами, вышедшими на внешние работы, то есть за периметр базы. Но и их припахивают для хозяйственных нужд, конечно, мужиков на Пятисотке совсем мало. Дед и припахивает. Он у нас староста общины, глава поселения. Главный по всему, вождь, короче.

Огляделся вокруг.

Народа не видно, все заняты своими делами, работают. Здесь нет места праздношатающимся, никаких условий для вольных художников и поэтов. Лишь в сорока метрах к северу возле большого навеса у длинного стола толпится группа разновозрастных детей. Это хозяйство Камиля Левашова, которого у нас все называют Левшой. Левша и есть, незаменимый человек, уникальный мастер на все руки, умеющий делать всё вообще.

В хорошую погоду он работает на свежем воздухе, под этим самым навесом. В ненастную уходит в маленькое здание бывшей подстанции, где у Камиля размещаются жильё и основная мастерская. Судя по тому, что дети не сидят на лавках, можно понять, что сегодня у них уроки технического творчества и изобретательства. Кроме прочего, Камиль ведёт занятия по прикладной физике и химии. А после того как мастер собрал для них четыре настоящих охотничьих арбалета, пацаны в нем души не чают. Ведь вооружённый мальчишка уже не пацан-босота, а настоящий мужичок.

Над мастерской-подстанцией медленно крутит лопастями ветряк генератора. Есть три солнечных панели, большим количеством мы пока не разжились. Как назло, «солнышки» попадаются в красных бочках, которые редко приземляются на полигоне. Ветряков уже четыре и в совокупности с небольшой турбинкой на плотине суммарно вырабатываемой всеми агрегатами электроэнергии хватает на скудное освещение Пятисотки и зарядку аккумуляторов. Основной генератор запускается редко, при больших нагрузках. Например, когда задействован токарный станок Левашова, в медсанчасти идёт операция или же нужно включить мощные прожектора освещения периметра.

Гм-м… Похоже, они пятый арбалет и собирают. Я не стал отвлекать мастера даже приветственным взмахом руки, человек важнейшим делом занят, учит детей работать головой и руками. Он вообще всегда занят, масса заказов на ремонт или изготовление.

Ходит Левша плохо, очень недалеко и недолго, не помогает даже тросточка. Всему виной травма при приземлении барреля. Его как-то неудачно, неправильно разместили в чашке ложемента или плохо зафиксировали привязными ремнями – при ударе Камиль повредил спину, а откликнулось в ногах.

Вечерком к нему зайду.

– Прыгай быстрей! – не оборачиваясь, бросила Кретова. Она уже сидела за рулём замершего рядом внедорожника.

– Ты вообще нормальная, Ира, падла? – я реально разозлился, аж кулаки сжал. – Какой тут прыгай!

– Давай, давай, не дави слезу, шевели булчонками! У меня в сумке термос лежит, налей-хлебни! – и она тут же рванула с места, словно ужаленная, через пару мгновений пролетая через заблаговременно открытые ворота центрального выезда.

Издевается, что ли, как тут нальёшь?! Табуретка на колёсах!

Но пить чай я буду. Даже в таких условиях.

Глава 2

Мир стёртой памяти

Открытый «бобик» цвета хаки летел по грунтовке под сороковочку. Да-да, для нас такая скорость – именно «летел». Зажав в руке так и не открытый китайский термос, я, забыв про тряску и жажду, с лёгкой грустью посмотрел на Кретову.

Ох, и хороша же эта боевая девка в такие минуты! Собрана в комок нервов, настроена очень решительно, губки поджаты. После воспитательного разговора с Дедом она начала отращивать волосы цвета спелого каштана, шампунь у торгашей спрашивать начала. Раньше Ирина без лишних фантазий стриглась под армейскую «площадку». Сейчас – ну чисто лялечка, у нашей Ирки появилось симпатичное брюнетистое каре. Сухой ветер развевал ещё короткие локоны. Валькирия!

Кретова стянула куртку, оставшись в короткой маечке, выгодно подчёркивающей крепкие руки с рельефными бицепсами. Тёмный хлопчатобумажный платок висит на шее, иногда она подвязывает им волосы. Но не сейчас.

А я чего в потрёпанной кепке сижу, как бирюк? Стянул, подставил лыску под поток, степной ветер быстро остудил мозги. Налил из термоса.

Завихрения донесли лёгкий, очень приятный запах каких-то духов – вдыхал бы да вдыхал… Но того парфюма всего три флакончика на весь посёлок, так что девчата его по капельке делят, по крохотулечке, по очереди. Бедные вы мои женщины, если бы я только мог – накупил бы вам того клятого парфюма по чемодану каждой. Пора какой-нибудь особенно ценный ресурс добывать, тогда можно будет в городке поискать да купить. Хотя какой это город, честно говоря, это просто небольшой посёлок, на всю застройку всего четыре двухэтажных здания. Сами жители считают иначе, и требуют, чтобы их называли горожанами. А нам что, жалко, что ли? Хоть урбанами.

Кто-то из романтически настроенных отцов-основателей назвал этот городок посреди бескрайней саванны Переделкино. Москвич, наверное. Вот только следующие обитатели поселения были начисто лишены романтики и тут же огрубили название до Передела. Передел он и есть, такой вариант названия довольно точно проявляет основное занятие жителей – сбор, утилизация и переработка, то есть вторичное использование всего, что можно найти на поверхности Жестянки. И это не только корпуса баррелей, порой здесь можно обнаружить удивительные вещи. Один из спасателей-стажёров припомнил локацию Предел из компьютерной игры The Elder Scrolls V: Skyrim, но это название мне мало о чём говорит, не играл. А вот «Сталкер» помню неплохо.

Основная часть населения городка – из тех бедолаг, которые попали на Жестянку при первом массовом забросе. А также их потомки и выжившие пассажиры баррелей, которые по тем или иным причинам не задержались в гарнизоне Пятисотки. В Переделкино хорошо развит малый бизнес, есть много мастерских, своеобразных мануфактур, работают лавки старьевщиков и маленькие магазинчики.

Там много чего можно купить или выменять. Не тот ли сегодня случай – день удачной добычи «обменки»?

Пш-ш…

– «Вышка-Контроль» – группе! Ира, День, вы поторопитесь там, объекты уже на подходе, садятся… Ветер слабый, почти не чувствуется. Лучше сразу левей забирайте, ребята, чтобы время не терять!