Жестянка

– Не буду винтарь просить, хватит и помповухи.

– Ты уверен? – спросил я.

– Не, ну а чё? Мы же не на охоту едем, почти постоянно будем на воде. А ты прикинь, что со мной сделают, если я «колчака» утоплю? Рыбачить не смогу спокойно. Нет уж, лучше со своим.

– Гм-м… И то верно, – я тоже задумался. Перспектива по глупости утопить в желтоватой воде Дуромоя драгоценный автомат действительно пугала. Положа руку на сердце, нужно признать, что в водном деле мы новички безусые. Лодка незнакомая, навыков управления и рыбалки с борта у обоих пока что мало, хотя я ничуть не сомневался, что они сформируются очень быстро.

– И что мне делать, не брать «ксюху»?

– Лучше дробовик не бери, моего «ремингтона» на всю утку хватит, – посоветовал напарник.

На том и порешили.

Особых опасностей я не видел. Перевернёмся? Выплывем, на воде держимся уверенно. Идти нам не по берегу, хищники беспокоить не будут. Речной змей? Посмотрим, что это за тварь, добудем обязательно, «угорь» в столовском меню действительно очень вкусный. Вот страшный членогрыз… Впрочем, по трезвому размышлению, я всё же решил членогрыза занести в базу по разделу баек и страшилок.

Слухов и баек во всех общинах Жестянки великое множество, накопилось подобного со временем. На первом по частоте упоминания месте, вне всякого сомнения, стоят байки о Мёртвом городе. Людям хочется узреть давно позабытую урбанистику, потрогать рукой бетонные многоэтажки, пусть и заброшенные. Это некий символ и надежда. Они верят, что в таинственном Мёртвом городе можно найти не только изобилие ништяка, но и ответы на многие вопросы.

Второе по популярности в обывательской болтовне место смело можно отвести Черным горам. И пока кто-нибудь из спасателей не окажется в тех краях, слухи об этом хребте будут только множиться. Думаю, что это первый объект, который можно разъяснить. Вон они, горки эти, видны почти с любой точки Пятисотки, дело только в волевом решении Казанникова. А уж мы исполним.

Почетное третье место занимает «мифология фауны» – бесконечные истории охотников о самых невероятных и почти всегда смертельно опасных представителях животного мира Жестянки, которые регулярно встречаются наряду с представителями привычного всем зверья, рыб и птиц. Этот членогрыз, например. Кстати, Спика не успокоился и замучил расспросами других рыбаков. Все с самым серьёзным видом ему отвечали, что да, мол, есть такая гадина. Встречается не часто, беречься следует. Чёрт знает, как к этому относиться.

На четвёртом месте – слухи и невнятные свидетельства об отшельниках и целых родах, живущих вдалеке и автономно. Якобы именно такие сообщества проживают в районе Черных гор и в Мёртвом городе. Чем живут, неизвестно. Допускается, что у них могут быть свои полигоны, посредством которых они получают от ЦУПа материальную помощь. Хотя здравомыслящие не верят, что кучу заброшенных многоэтажек может получить какой-либо национальный анклав. Слишком жирно.

В существовании определённого количества отшельников никто не сомневается. Бывали случаи, когда люди самовольно и по неизвестным причинам уходили из гарнизона, чтобы не появиться в Переделкино. В отшельники могли податься и те, кого Пятисотка отторгала, выпроваживая за ворота. Мало ли что могло взбрести им в голову? Я уже не говорю о городских историях, способных подвигнуть человека к такому поступку. Ясно одно: за пределами известных общин обитает какое-то количество людей, чья жизнь и устремления остаются неизвестными…

В путь нас, как мать-берегиня, провожала Кретова. Осторожно сдав кормой к воде, она внедорожником столкнула прицеп в тихую речку, а мы с Пикачёвым быстро освободили плавсредство от креплений, «Эвинруд» уже висел на транце. И сразу же начали закидывать экспедиционное имущество на борт.

Кретова отогнала джип повыше и вышла из машины.

– Сейчас она скажет «значит так»… – шепнул я Спике.

– Значит так, – строго начала Ирина. – Уточняю, жду вас максимум послезавтра, хотя и за один день можно управиться, Жду с результатами! Ищете брошенные плавсредства, руины, признаки населёнки. В возможный контакт вступать с предельной осторожностью. Ничего не обещать, никого не пугать. Удаляетесь не далее пятидесяти километров, для начала этого хватит.

– А как мы отмерим полсотни вёрст? – поинтересовался Спика.

– Не знаю, как! Развивай в себе глазомер и штурманские навыки. На глаз, отмечайте ориентиры… Да хоть вехи ставьте по берегам, шагами перепроверяйте!

– Ясно, методика не предложена, – насупился будущий штурман.

– Рубин! – рассердилась Кретова. – Воспитывай молодого, это твоя работа!

– Соструним, – пообещал я сурово.

– Смотрите у меня там! – она неожиданно сменила тон. – Мальчики, родные, только давайте без глупостей и геройства. Пожрите там ухи, оглядитесь и возвращайтесь. И не вздумайте утопнуть… Короче, бойтесь членогрыза, аферисты.

– Авантюристы, – поправил я боевую подругу.

С тем мы и отчалили.

Лодка, уже на первом километре пути получившая гордое имя «Налим», двигалась под мотором не очень быстро, зато целенаправленно. Упёрто шла. Можно ли сказать, что упорото? Жаль, Фомы рядом нет, не у кого проконсультироваться.

Относительно прямой участок закончился, мимо проплывал подступающий вплотную к берегу кустарник, чуть склонившийся кронами к струящемуся на восток потоку. Правый берег Дуромоя, изгибаясь впереди, был совсем рядом, словно охватывая надувнушку, заманивая её куда-то. Вокруг сменялись виды неведомой страны – широкой степной равнины с извилистой рекой. Необъятная дикая глушь. Здесь есть пустынные, бескрайние пастбища, озерца в укромных уголках, таинственные горы и притаившиеся в оврагах речушки. Но никаких следов человеческого присутствия.

Свобода! Простор! Рокотал двигатель, под днищем из ПВХ шипела зеленоватая вода. Движение вдоль берега сопровождали неожиданные всплески по траверзу – после прохода лодки в Дуромой запоздало сползали водоплавающие. Мелкие, так что тревожиться не о чём. Над водой летает много красивых больших бабочек, на ветвях можно заметить мелких пауков и длинных серых сороконожек, с виду неопасных. И всё-таки надо признать, что «Налим» действительно тащится, как утюг, никакого тебе изящества и ожидаемого полёта. Однако я и не гнал, и так ходко идём. Привыкнув к румпелю, уже не вилял, двигался плавно, то и дело подворачивая, чтобы рассмотреть на берегах заинтересовавшее, а затем снова шёл кратчайшим курсом.

Уже через восемь километров пути Спика успел начудить, когда мы встали к берегу по малой нужде. Он схватил спиннинг, быстренько поставил маленькую блесну-вертушку и в один заброс вытащил рыбу, похожую на леща.

– Видел! Ты видел, как я его взял. Я лучший!

– И что теперь прикажешь с ним делать? – едко поинтересовался я.

– Ну, не знаю… Может, приготовим по-быстренькому?

– То есть, ты предлагаешь забить болт на план разведки реки, развести костерок, достать гармонь и налить водки под уху? Не знаю, что ты с этим лещом будешь делать. Ловить надо на обратном пути.

– Жалко же! – расстроился напарник. – Хорошо, я её не дно брошу.

– Протухнет, жара начинается, – предупредил я.

Мне и самому зверски хотелось покидать спиннинг, ведь именно жажда рыбалки была главным побудительным мотивом поездки. Разведка местности – официальная причина экспедиции и обязательное к исполнению приложение.

Двинулись дальше. Впадающие ручейки не так уж и редки. Попадались и вытянутые по течению островки. Тем временем Пикачёв осваивал нелёгкое ремесло штурмана-навигатора. Отсчёт пройденных километров он вёл приблизительно, по отрезкам береговой линии, на глаз. Результаты объявлял вслух, я соглашался или уточнял, после чего молодой заносил данные на проект будущей карты. Фотографировал берега смартфоном, что не мешало ему замечать всё живое.

Над небольшими деревцами очередной рощи кружили птички, вёрткие, симпатичные, вполне привычного вида. У берега стояли цапли.