Последний парень (ЛП)

— Снято! — орёт Теренс, опуская худые плечи. — Это нельзя использовать!

— Мисс Фильдстоун, мы хотим пускать эту рекламу в семейные часы, — смеётся Томми.

У него хотя бы хорошее настроение. Я уже готова сдаться.

— Да, хорошо… — Мне удаётся распутать себя от воздушных шаров. — Как насчет того, чтобы я просто стояла рядом с вами?

— Отличная идея! Можем вести себя так, будто ведём обычный разговор.

— Будет на что посмотреть, — я едва сдерживаю нотки сарказма в голосе.

— Знаю! — Узкая голова Теренса выскакивает из-за камеры, его густые брови нахмурены. — Ребекка, может, расстегнёте верхнюю пуговку?.. Ну, понимаете… чтобы сделать видео чуток интереснее для мальчишек, сидящих дома.

— Нет! — фыркаю я.

Томми громко смеётся, полагаю, чтобы замять идиотское предложение своего двоюродного братца. Теренс возвращается за камеру.

— С начала! — визжит он, и я занимаю своё место рядом со своим коренастым работодателем.

***

— Ненавижу заниматься рекламой! — Мой крик приглушается летящей подушкой. Я даже не могу порадоваться тому, что сегодня пятница, и что завтра мне снова нужно ехать туда.

Я лежу на животе в нашей гостиной, пережив пятьдесят дублей. Чес выходит из кухни с кувшином розовой жидкости.

— Ты зарабатываешь больше, чем когда-либо! — говорит она подчёркнуто, толкая мои ноги. — Выпей.

Я сажусь, кладя ноги под зад, и тянусь к бокалу расширенной формы.

— Но это не то, что я люблю. Не то, чем я хочу заниматься.

— Ты не говоришь с тем, кого любишь и с кем хочешь быть.

Живот сводит, а слёзы затуманивают мне зрение.

— Хватит! — Я вытягиваю руку вперёд. — Не произноси его имени.

Чес удивлённо изгибает бровь, и покачав головой, потягивает свой Космополитен. Я возвращаюсь мыслями к той ночи, после которой всё рухнуло. Та ужасная ночь после чудовищного утра, когда я приехала на работу, чтобы увидеть там, как Саванна празднует свою новую работу.

После расставания с Кейдом я вернулась в свою квартиру и плакала до тех пор, пока не почувствовала, что голова сейчас взорвётся, а сопли текли ручьём. Наконец, я уснула, измождённая, а когда проснулась, было почти одиннадцать — самое время вернуться в студию и собрать свои вещи.

Я была настолько потрясена случившимся и сокрушена тем, что Кейд в этом участвовал, что едва могла видеть, слёзы застилали глаза беспрерывно. Я не собиралась реветь перед ним, но теперь надо было позаботиться о том, чтобы ничего после себя не оставить.

— Я надеялась, что ты вернёшься. — Викки встретился меня в холле. Конечно, она ещё на работе. — Я хотела поговорить с тобой, а ты не отвечала на телефон.

— Я его выключила. — Не чувствуя своего тела, немыми движениями я направилась к своему столу, не поднимая глаз. — Не хочу ни с кем говорить.

— Мне жаль, Бэкс. — Она следовала за мной к моей крохотной зоне, где ранее мне удалось собрать часть личных вещей, несмотря на подступающую тогда тошноту. — Я понятия не имела, что совет всерьёз рассматривал Саванну.

Что-то в её голосе заставило меня огрызнуться:

— Ты не подумала, что правление послушает Марва? Не думала, что они примут любое предложение директора отдела новостей? — Я не хотела кричать, но меня услышали все. — Никто даже не возразил.

— Ты права. — Викки кивнула и опустила голову. — Я подвела тебя.

— Ты не разговаривала с Лиз, не так ли?

Она медленно кивнула.

— Мы были так заняты. Сначала эта история с грабителем, и вот ты уже герой. Я не думала…

— Ты не думала. Речь шла не о твоём повышении, поэтому тебе было плевать.

Викки резко на меня посмотрела.

— Ты знаешь, что это не правда. Я всегда заботилась о том, что происходит с моими репортёрами.

— Твоими репортёрами. — Я осмотрела офис и поняла, что от это места мне больше ничего не нужно. — Я думала, мы друзья.

 Я вернулась в свою квартиру и провел остаток ночи, рыдая на коленях Чес.

— Она же вроде как была моей подругой.

— Друзья, бывает, подводят. — Чес гладила меня по голове, понемногу подливая алкоголь.

Я всё рыдала и рыдала, желудок сводило спазмами.

— А он… Я любила его.

— Знаю, лютик.

— Нет… — качала я головой сильнее, — я правда любила его. Не так, как Джеймса… Как никого другого любила… — В груди всё сжималось, слёзы продолжали застилать мне глаза. — Он был…

Соседка грустно продолжила:

— Он был твоим Звёздным Лордом.

В конце концов меня вырвало в туалете, и я плакала на холодном полу в ванной, пока не уснула. В какой-то момент Чес легла спать, и на следующий день я проснулась в её пушистом розовом халате, решив двигаться вперёд и не оглядываться назад.

Прошло три недели, а боль все не утихает.

— Он предал меня, — говорю я мягко. — Викки предала меня… Я рассчитывала на них, а они даже не боролись за меня.

Чес размышляет — я вижу это по тому, как она попивает свой Космо, — но не говорит, что у неё на уме. Вместо этого она бодро встаёт и возвращается на нашу маленькую кухню.

— Кстати, это пришло тебе сегодня. — Она поднимает большой белый конверт и протягивает его мне.

— Письмо? — Я хмурюсь, открывая конверт и доставая единственный лист бумаги. — Неужели кто-то ещё пишет письма?

Вверху на странице серыми буквами, окружёнными широким кругом из заглавных букв, написано «НБС 4 Нью-Йорк», а рядом логотип из радужного павлина.

— Что это? — шепчу я, садясь прямо и откладывая бокал в сторону.

Я пробегаю глазами по листу, едва вчитываясь в текст.

— Что там? — Чес подкрадывается и читает: — «НБС»!

— Брайан Колдуэлл. Он благодарит меня за проявленный интерес к их работе… «Викки Грант очень высоко отзывалась о вашем профессионализме и вашей помощи в поимке преступника, нападавшего на пожилых людей Хьюстона… — Вытаращив глаза, я смотрю на подругу. — Он хочет назначить мне собеседование. Просит позвонить ему как можно скорее!

Визжа от радости, Чес спрыгивает с дивана и выдаёт буги-танец. Я пытаюсь проглотить узел, образовавшийся в горле. Работа в филиале сети в Нью-Йорке — это шаг назад по сравнению с работой в самой сети. Это шанс всей жизни.

Я смотрю на часы. Почти десять.

— Уже поздно звонить ему.

— Пошёл в задницу, Марв! — Поёт Чес, указывая длинными пальцами на дверь.

— Нужно позвонить Нэнси…

— Надо это отпраздновать! — Теперь соседка хлопает в ладоши. — Одевайся, мы идём танцевать!

Я вспоминаю сообщения, что Викки писала мне всю неделю, снова и снова извиняясь, спрашивая, всё ли между нами в порядке. Я их игнорировала.

— Я должна позвонить Викки и поблагодарить её.

— Можешь сделать всё это позже! Я вызываю машину. Одевайся наряднее!

Спустя двадцать минут мы уже в «Барбарелла», весёлом танцевальном клубе в центре города, оформленном в стиле космической гонки шестидесятых годов. Мы стоим в центре заполненного дымом, наполовину переполненного танцпола. Вокруг нас вспыхивают неоново-фиолетовые огни, и мы можем дотянуться до звёзд, которые представляют собой маленькие белые точки света, рассеянные по чёрному потолку, похожему на Млечный Путь. Подняв руки, мы вертим бёдрами в такт классической хаус-музыке девяностых. Чес в коротком платье с блёстками, классическом парике в стиле Джули Ньюмар и в туфлях на высокой шпильке. Я накинула красное платье и каблуки и, накрасив губы, выбежала вслед за ней из дома.

— Это Присцилла! — кричит Чес, и мы прыгаем вверх и вниз, поём и танцуем под песню «Finally» Сиси Пенистон. — «Я королева пустыни»!

Песня постепенно переходит в другую, «Show Me Love» Робин Шульц, и тогда Чес тянет меня за руку к бару. Я делаю надутое лицо.

— Мне нравится эта песня!

— В горле пересохло, нужно выпить!

По дороге с танцпола нас останавливает один из поклонников Чес, жаждущий получить её автограф. Я давлюсь от смеха, пока она подписывает бицепсы парня, а потом восхищаясь, визжит, какие они большие и твёрдые. Селфи сделаны, и мы пробиваемся к переполненному бару.