Этот мужчина (ЛП)

Отчаянно трясу платье, моля о его появлении, но по-прежнему… ничего. Я вздыхаю и влезаю в платье, подтягивая его вверх, и тянусь рукой за спину, чтобы застегнуть молнию. Придется обойтись без лифчика, потому что я, конечно же, не попытаюсь забрать его из спальни.

Подхожу к зеркалу, чтобы посмотреть на себя. Как я и подозревала, видок просто ужасный. Глаза полны непролитых слез, губы распухли и покраснели, а щеки пылают. Выгляжу, как жертва сексуального преследования; так оно и было. Тщетно пытаюсь выпрямиться, чтобы, по крайней мере, выйти с чувством собственного достоинства, но от моего растерянного взгляда никуда не деться. Это будет однозначное путешествие по аллее позора.

Я вздрагиваю, когда раздается стук в дверь.

— Ава?

Я молчу. О боже, он говорит почти сердито. Провожу пальцами по волосам и промокаю глаза салфеткой, чтобы стереть слезы. Особых изменений не происходит, но знаю, что почувствую себя лучше, когда выйду отсюда. Готовясь встретиться с трудностями в лице огорченного мужчины, препятствующего моему побегу, я осторожно открываю дверь. Она распахивается, едва не сбивая меня с ног, и Джесси заполняет дверной проем. Он сердит. И преграждает мне путь.

Смотрю мимо него в спальню и обнаруживаю, что мы одни. Он, должно быть, чертовски убедительный лжец, потому что по-прежнему без рубашки, и нет никакой Сары, пытающейся вырвать мне волосы. Будто он имеет право смотреть на меня с неодобрением и заставлять чувствовать, что я его разочаровала. Протискиваюсь мимо него.

— Куда, черт возьми, ты собралась? — кричит он мне вслед.

Я не отвечаю. Ускоряю шаг, хватаю сумку и выхожу на площадку галереи, а Джесси мне вслед сыплет проклятьями.

— Ава! — кричит он.

Быстро спускаюсь по лестнице, поднимаю глаза и вижу, как Джесси вылетает из номера, пытаясь натянуть футболку. Проследовав в бар за телефоном, я обнаруживаю Марио, обслуживающего каких-то джентльменов. Хорошие манеры не позволяют мне немедленно высказать свое требование, поэтому я терпеливо стою и жду, все время суетясь и нервничая.

— Получила то, за чем пришла? — пронзает меня ледяной голос Сары.

О боже, неужели она знает? Есть ли здесь двойной смысл?

Повернувшись, изображаю фальшивую улыбку.

— Вы о замерах? Да.

Она смотрит на меня, упершись рукой в бедро, лицо наполовину скрыто бокалом с джин-тоником. Она знает. О, это ужасно.

В бар вбегает Джесси и резко останавливается перед нами. Я с ужасом смотрю на него. Не мог бы он вести себя еще более очевидно? Смотрю на Сару, чтобы оценить ее реакцию на эту маленькую сцену, и вижу, что она задумчиво смотрит на нас обоих.

Она точно знает. Мне нужно уйти, прямо сейчас.

Я снова поворачиваюсь к бару. Слава богу, меня замечает Марио.

— Мисс О’Ши, вот, вы должны попробовать. — Он протягивает мне рюмку с каким-то напитком.

— Марио, мой телефон у вас?

— Попробуйте, — настаивает он.

В отчаянном желании выбраться отсюда, залпом выпиваю напиток. Он обжигает мне горло, продолжая жечь, пока пробирается вниз по пищеводу в желудок.

Округляю губы и закрываю глаза.

— Ого!

— Хорошо?

С силой выдыхаю и возвращаю рюмку ему.

— Да. Очень хорошо. — Начинаю ощущать послевкусие... вишни? Он берет рюмку, подмигивает и протягивает мне телефон.

Разглаживаю платье, глубоко вздыхая, прежде чем повернуться лицом к двум людям, которых я больше никогда не хочу видеть. Уверена, у меня на лбу горит гигантскими неоновыми буквами слово «Шлюха».

— Ты оставила это наверху.

Уорд протягивает мне папку, но не отпускает ее, когда я осторожно тяну ее на себя.

— Спасибо. — Хмуро смотрю на него, он смотрит на меня, сдвинув брови и покусывая нижнюю губу. Наконец он отпускает папку, и я прячу ее в сумку. — Прощайте.

Оставляю их обоих в баре и иду к своей машине. Он не может преследовать меня на глазах у Сары, и это большое облегчение.

Сажусь в машину и завожу мотор, не обращая внимания на голос в голове, кричащий, что я перешла все границы. Это так безответственно с моей стороны, но отчаяние не оставляет мне выбора. Разворачиваясь, я вижу, как из дверей выскакивает Джесси. Неужели он это серьезно? Почему бы ему просто не пойти и не рассказать ей, что произошло?

В отчаянии переключаюсь на первую передачу, резко трогаюсь с места и оставляю за собой облако пыли. Я никогда не ездила так на своем «мини». Когда пыль позади рассеивается, в зеркале заднего вида вижу Джесси, который размахивает руками, как какой-то сумасшедший. Несусь по усажанной деревьями подъездной дорожке, голова кружится от сочетания алкоголя и потрясения, пытаюсь избавиться от всех этих мыслей и сосредоточиться на дороге. Я не в том состоянии, чтобы садиться за руль. Все мои чувства притуплены, выпивка лишь незначительный фактор, способствующий истерическому состоянию, в котором пребывает мое сознание.

Бросив взгляд на приборную панель, замечаю, что еду до ужаса быстро, без включенных фар и пристегнутого ремня безопасности. Голова идет кругом.

В поле зрения возникают ворота, и я отпускаю акселератор.

— Откройтесь, пожалуйста, откройтесь, — умоляю я, останавливаясь. — Откройтесь!

В отчаянии бью кулаком по рулю, клаксон взвизгивает, заставляя испуганно подскочить на сиденье. Звук следующей за мной машины вынуждает посмотреть в зеркало заднего вида.

Фары приближаются.

— О, черт возьми! — ругаюсь я.

Машина останавливаются позади меня, и дверца распахивается. Джесси выходит из машины и неторопливо шагает вперед, но я не пытаюсь обмануть себя, что он не выглядит раздраженным. Все потому, что он не снял напряжение? Резко опускаю руки и голову на руль, чувствуя себя полностью раздавленной. Моя цель — сбежать, не задавая никаких вопросов и не давая никаких объяснений, была полностью разбита. Не то чтобы я должна ему что-то объяснять. Ситуация, при всем ее безобразии, говорит сама за себя.

Водительская дверь распахивается, и он хватает меня за руку, мягко вытаскивая из машины и вынимая ключи из замка зажигания.

— Ава. — Он смотрит на меня с неодобрением. Я хочу наорать на него, но он успевает первым. — Ты же чуть ли не в ярости! Клянусь богом, если бы ты пострадала...

Вздрагиваю от его слов, мысленно ругая себя за безрассудство. Стою перед ним, впитывая его недовольство, чувствуя себя униженной и жалкой. Он хватает меня за подбородок и смотрит сверху вниз. Наклоняется, чтобы поцеловать, я вижу это по его глазам. Ох, прошу. Мне правда это не нужно. Выворачиваюсь из его хватки.

— Ты в порядке? — тихо спрашивает он, снова протягивая ко мне руку.

Я отмахиваюсь от него.

— Как ни странно, нет, не в порядке. Зачем ты это сделал?

— Разве это не очевидно?

— Ты хочешь меня.

— Больше всего на свете, — решительно заявляет он.

— Что? Ни разу не встречала такого самодовольного человека. Ты это спланировал? Когда звонил вчера, это было твоим намерением с самого начала?

— Да, — признается он. В его тоне нет ни капли раскаяния. — Я хочу тебя.

Понятия не имею, как с этим справиться. Он меня захотел — вот и взял.

— Не мог бы ты открыть ворота? — Направляюсь к ним, но, когда подхожу, они по-прежнему не двигаются. Разворачиваюсь в самой угрожающей манере, на какую только способна. — Открой чертовы ворота!

— Ты действительно думаешь, что я позволю тебе уехать куда глаза глядят, когда ты так далеко от дома?

— Я вызову такси. Это не твоя забота. Открой ворота.

— Ни в коем случае, я тебя отвезу.

Я смотрю на его машину. «Астон-мартин» — такой весь черный, блестящий, красивый.

— Просто открой чертовы ворота! — кричу я на него.

— Следи за своим гребаным языком!

Следить за языком? Следить за моим гребаным языком? Хочу ударить его, упасть на колени и заплакать от отчаяния, в лучших традициях взвыв на луну. Чувствую себя полной дурой — униженной и пристыженной.

— Я не готова быть зарубкой на столбике твоей занятой кровати, — выплевываю я. Для этого во мне немного больше самоуважения... вроде как.