Этот мужчина (ЛП)

— Да, чуток. — Улыбка играет в уголках его губ.

Возвращаюсь к еде, нисколько не обеспокоенная его туманным ответом. Я буду продолжать спрашивать, он будет продолжать уклоняться. Может, мне стоит попробовать собственные версии убеждения — может, трах правды или обратный отсчет? Что я с ним сделаю на счет ноль? Поглощая китайскую еду, погружаюсь в размышления о том, что именно я могла бы сделать, дойдя до ноля. На ум приходит многое, но ничего такого, что я могла бы с легкостью осуществить. Он запросто меня одолеет. Обратный отсчет исключен из списка, тогда, остается трах правды. Мне нужно придумать трах правды. Каким бы он мог быть?

— Ава?

Поднимаю глаза и вижу, что Джесси, хмурясь, изучает меня.

— Да?

— Замечталась? — В его голосе беспокойство.

— Прости. — Кладу вилку на стол. — Меня унесло за много миль отсюда.

— Я понял. — Он ставит мою тарелку на столик. — И где же ты была? — Усаживает меня к себе на колени, и я уютно прижимаюсь к нему.

— Нигде.

Передвинувшись на диване, он занимает мое место в углу, укладывает меня на себя и обнимает. Я прижимаюсь щекой к его обнаженной груди, перебрасываю через его пах ногу и вдыхаю его чистую свежесть. Я вздыхаю, позволяя нежной мелодии и ощущению Джесси погрузить меня в мирный покой.

— Мне нравится, когда ты здесь, — тихо говорит он, играя с прядью моих волос.

Мне тоже очень нравится быть здесь, но не в роли марионетки. Будет ли так всегда? Я могла бы вечность проживать подобные прекрасные дни, как сегодня. Но смогу ли я жить с его властной, неразумной стороной? Провожу пальцем по линии его шрама.

— Мне тоже нравится быть здесь, — шепчу я. Это правда — особенно когда он такой.

— Хорошо. Так ты останешься?

Что? Сегодня?

— Да. Расскажи, откуда он у тебя.

Он сжимает мою ладонь, предотвращая дальнейшее прикосновение к этому месту.

— Ава, я правда не люблю вспоминать это.

О.

— Прости. — Мне не по себе. Его слова звучат как мольба. С ним случилось что-то ужасное, и мне плохо от мысли, что он каким-то образом пострадал.

Он подносит мою руку к лицу и целует ладонь.

— Не извиняйся. Здесь и сейчас это не важно. Вороша мое прошлое, ты лишь напоминаешь мне о нем.

Его прошлое? Значит, у него есть прошлое? Ну, прошлое есть у всех, но учитывая его тон и то, что мы говорим о страшном шраме, я начинаю по-настоящему нервничать. Поднимаю взгляд к его лицу.

— Что ты имел в виду, когда сказал, что рядом со мной все становится гораздо терпимее?

Он кладет руку мне на затылок и прижимает мою щеку к своей груди.

— Я имел в виду, что мне нравится, когда ты рядом. — Тон небрежный. Я ни на секунду не верю ему, но тему не развиваю. Разве это важно?

Касаюсь губами ложбинки на его груди, утыкаясь в нее носом, в то же время, давая себе мысленный нагоняй. Я греюсь в лучах солнца на седьмом небе под названием «Джесси», и мне нравится каждая минута, пока не понадобился очередной обратный отсчет или чувственный трах.

И этот момент наступит — я в этом не сомневаюсь.

Глава 35

Резко проснувшись, сажусь в постели. Чувствую себя обновленной, живой и отдохнувшей. Эта кровать слишком удобная. Вернуться в свою после нескольких ночей здесь будет немного трудно. Единственное, чего не хватает, — это Джесси.

Заглядываю под одеяло и обнаруживаю, что все еще в нижнем белье, но без футболки. Не помню, как заснула. Несколько мгновений тихо сижу, прислушиваясь к непрестанному жужжанию вдалеке, сопровождаемому непрерывным глухим «бум, бум, бум».

Что это?

Проделываю долгий путь до края кровати и выхожу на лестничную площадку, где звуки немного громче, но звучат все также приглушенно. Осматриваю пространство внизу, но не вижу никаких признаков Джесси.

Решив, что он, должно быть, на кухне, спускаюсь по лестнице, но, подойдя к арке, ведущей в кухню, останавливаюсь и возвращаюсь назад. Смотрю через стеклянную дверь в спортзал, расположенный под углом прямо перед кухней, и вижу Джесси в шортах для бега, усердно занимающегося на беговой дорожке. Что ж, это объясняет странный отдаленный шум. Наблюдаю, как он бежит, повернувшись ко мне спиной, на упругой коже блестят капельки пота, он смотрит спортивные новости по висящему перед ним телевизору.

Оставляю его в покое. Одну пробежку я уже нарушила. Направляюсь на кухню, чтобы наполнить чайник и приготовить кофе. Не «Старбакс», но сойдет.

Комнату наполняет знакомая мелодия телефона, я смотрю через кухню, видя, что он заряжается на столе. Беру его и отсоединяю от зарядного устройства. Это мама. Я тут же вспоминаю ее вчерашний звонок — тот, на который я до сих пор не перезвонила и очень, очень не хочу отвечать. Мое бодрое, хорошее настроение мгновенно улетучивается.

— Мам, привет, — бодро здороваюсь я, скривившись от дурного предчувствия. Сейчас начнется допрос.

— О, ты жива. Джозеф, отзывай поисковую группу. Я нашла ее!

В ответ на мамину попытку пошутить закатываю глаза. Очевидно, она ожидала, что ей перезвонят раньше.

— Намек понят. Чего хотел Мэтт?

— Понятия не имею. Он ни разу нам не звонил, пока вы были вместе. Спросил, как у нас дела, завел светскую беседу. Все очень странно. Ава, зачем он нам звонит?

— Не знаю, мам. — Я устало стону, но подозреваю, что знаю. Пытается выудить информацию.

— Он упомянул другого мужчину.

— Да? — Тон у меня высокий, полностью выдает удивление и, возможно, вину. Будь ты проклят, Джесси Уорд, за то, что схватил мой телефон. Было бы легче отмахнуться от рассказов Мэтта, если бы мне не пришлось объяснять про таинственного мужчину, который вчера ответил на мой телефон.

— Да, он сказал, что ты с кем-то встречаешься. Так быстро, Ава. Серьезно?

— Мам, я ни с кем не встречаюсь. — Быстро оглядываюсь, убеждаясь, что все еще одна. Это больше, чем просто с кем-то встречаться. Я кое в кого влюблена.

— Кто тот мужчина, который ответил на звонок?

— Я же сказала, просто друг. — Боже, довольно расспросов!

— Ладно. Тебе уже за двадцать, ты живешь в Лондоне и только что разорвала дерьмовые отношения. Не падай в объятия первого же мужчины, который проявит к тебе интерес.

Я тут же краснею, хотя она меня и не видит. Не думаю, что отношение ко мне этого мужчины можно описать, как «немного внимания». Ей всего сорок семь, Дэна она родила в восемнадцать, а меня — в двадцать один, и она упустила все преимущества молодости в Лондоне. Сейчас она на пенсии живет в Ньюки, хотя ей нет еще и пятидесяти. Понимаю, она не обрадуется, узнав, что меня поглотила похоть.

— Не буду, мам. Я просто развлекаюсь, — уверяю ее. О да, развлекаюсь. Просто немного не так, как она думает. — Как папа?

— Ты его знаешь. Помешан на гольфе, помешан на бадминтоне, помешан на крикете. Ему необходимо оставаться в движении, иначе он помешается по-настоящему.

— Ну, это лучше, чем целый день сидеть на заднице, — говорю я, доставая из буфета кружку, и ухожу к холодильнику.

— Из-за отъезда из города он поднял такой шум, но я знала, если его не увезти, он умрет через несколько лет. Теперь его ничем не удержать. У него всегда что-то происходит.

Открываю холодильник — молока нет.

— Это ведь хорошо, да? То, что он сохраняет активность?

Не налив необходимый мне кофе, взбираюсь на барный стул.

— О, я не жалуюсь. Он даже сбросил несколько фунтов.

— Сколько? — Это хорошо. Все постоянно говорили, что папа, с его весом, любовью к слишком большому количеству пинт пива и напряженной работой, — претендент на инфаркт. Как оказалось, они оказались правы.

— Чуть больше четырнадцати.

— Ого, впечатляет.

— А уж меня-то как, Ава. Так у тебя есть новости?

Целая куча!

— Да так, ничего особенного, разбираюсь с делами. Получила еще один проект от разработчика «Луссо». — Мне нужно говорить о работе. У меня не останется волос, если она начнет совать нос в мою жизнь.