Страница 22 из 31
Игорь крепко держал в объятиях Ольгу и расспрашивал:
— Почему так рано уезжаете?
Барсик подошел и гавкнул на парочку, но парень даже не вздрогнул, в волнении заглядывая в глаза девушки.
— Бабушка Маша решила сделать ремонт.
— И нужна помощь? Давай я тоже приеду и помогу. Вы же две женщины и…
— Во-первых, силушкой богатырской мы с мамой отличаемся больше, чем ты. Во-вторых, нужна помощь в остановке ремонта, так как бабушка решила сделать новый проход в ванну с помощью топора.
Воспользовавшись тем, что Игорь пытался переварить новую информацию, Ольга выскользнула из его рук. Отойдя на два шага, вздернула бровь, намекая: «Я же говорила, что ты слабее».
— Ах ты, хулиганка, — Игорь рассмеялся и прыгнул в сторону Оли, та, взвизгнув, побежала. Оловянов легко ее догнал, но вместо того, чтобы удержать, повалил на газон. Придавить всем телом эту силачку действительно более результативно. И не только в плане удержания. Нацеловавшись, парень зарылся носом в кучеряшки Ольги и дунул ей в ухо, все еще нависая сверху.
— Тогда я тем более приеду. Еще никогда не делал ремонт топором. — Оля ладошками оттолкнула от себя щекочущий нос Игоря и скептически глянула ему в глаза. — Я тебя раньше ни разу не видел в соседском дворе. А значит, ты сюда приезжаешь крайне редко. Где мне тебя потом ловить? До конца каникул еще столько времени, я с ума сойду. Оль, хотя бы скажи телефон.
— Нет у нас с бабушкой телефона, она давно еще провода перерезала. Сталин за ней следил.
— Мне все больше нравится твоя бабушка.
— Ладно, уговорил, можешь приехать, я вас познакомлю. Только не жалуйся потом.
Оля покраснела и продиктовала адрес. Ей очень хотелось увидеть Игоря еще хотя бы один раз в этом месяце. Но квартирка, в которой она жила с бабушкой, выглядела крайне убого и страшно. С кучей тараканов и огромной коллекцией всего на свете, что регулярно тащит домой бабушка с мусорки. И туда пригласить Игоря? Всего такого лощеного, загорелого, с волосами, приобретшими не просто светлый оттенок, а практически белый. Хоть в модели отправляй. Особенно с такими потрясающими рваными джинсами и однотонной футболкой с маленькой эмблемой на груди. Портили вид только синяки под глазами и заклеенный нос.
Оля сегодня специально приоделась в сарафан (бабушка заставила), но чувствовала себя, по сравнению с соседом, как натянувшая первую попавшуюся половую тряпку. Хотя у Игоря, наверно, даже половые тряпки выглядят лучше.
Надолго ли его интерес к вздорной соседской толстушке?
Игорь стер слезинку с Олиной щеки. Он быстро заговорил, стуча паузами в случайном порядке, как будто высыпал банку с крупными пуговицами. Тук. Тук. Тук-тук. А в конце его голос перешел на хрип и оборвался.
— Приеду уже послезавтра. Обещаю. Не успеешь соскучиться. Да и опять же. Топор. Как тут не забыть о…
Игорь привстал и помог подняться Оле. Он повел ее в дом, удерживая дрожащими руками девичью холодную ладошку. Завел к себе в комнату и усадил.
— Я сейчас воды принесу.
— Сынок, лучше в магазин сходи, хлеба нет.
Подростки вздрогнули и повернулись ко входу в комнату. Там стояла Надежда и улыбалась. Только Ольга видела, что улыбка не задевает глаз. Игорь вопросительно посмотрел на девушку, и та кивнула. «Не оставлять же их без хлеба из-за моего прихода». Надежда протянула деньги Игорю и проводила его к выходу, сообщив, что еще нужно купить. Вернулась к Ольге в комнату.
— Не надоело притворяться миленькой девочкой? Ведь он все узнает и…
— И что? Бросит меня? Не этого ли вы хотите?
Ольга резко замолчала и прикусила язык. В буквальном смысле, успокаивая свой гнев болью во рту. Это был не первый раз, когда мать Игоря находила повод остаться с ней наедине и наговорить гадости. По вечерам Оля плакала, не понимая, за что ей эта агрессия. А ведь девушка как ни с кем старалась быть вежливой и послушной. По множеству раз благодарила, со всем соглашалась и даже в глаза ей боялась смотреть, лишь бы ничем не оскорбить эту женщину.
— Да, этого я и хочу. Ведь непонятно, что тебе от него нужно.
И вот опять. Стало очевидно, что Надежда Петровна специально ее провоцирует. Но Олино терпение закончилось, оставшись на ее подушке мокрыми потеками. Все те мысли, что бушевали в голове Ольги каждую ночь, вылились единым потоком.
— Что нужно? Вы так говорите, как будто ваш сын ничем не может заинтересовать девушку. А как же его доброта, умение сочувствовать, потрясающее терпение и ужасная пунктуальность, только бы не обидеть? Неужели вам кажется сложным увлечься его шутками, вкусом к музыке, тихим и пробирающим до самой души смехом? Или тем, что готов спасать утопающего, пусть перед этим этот утопающий треснул его по голове? Или даже рискнуть своей жизнью, спасая другого? О не-е-е-ет. Что выходит, по-вашему? — Голос Оли сменился на наигранно серьезный. — Я с ним только из-за денег, чтобы приобрести статусных друзей. Иметь возможность поесть у вас дорогие продукты, поиграть в недоступные мне видеоигры. А потом выйти замуж и довольствоваться всеми благами образованной и богатой женщины. — Девушка замерла, выдохнув. Она посмотрела в широко раскрытые глаза собеседницы. А ведь мысли Надежды имеют под собой вес. — Достаток мужчины очень важен для любой женщины или даже четырнадцатилетней девушки. Это тоже его часть. Богатые родители, красивая одежда и ухоженные волосы. Вот только пока что все это принадлежит не ему. Он еще ничего не достиг. И вы боитесь, что со мной — такой деревенской и глуповатой, у него и не получится. Верно? — Оля приостановилась, наблюдая, как Надежда опустила глаза. — Я вас понимаю. Только для меня это не самое важное. И пока что скорее недостаток, чем достоинство. На его фоне я выгляжу ужасно… Я вам не нравлюсь. И это обоснованно. Я сама себе не нравлюсь. — Оля заплакала, вытерла слезы запястьем и продолжила: — А он послушный сын. И ему плохо от этого, я же вижу. Просто потерпите, уверена, однажды я ему надоем. И все в вашей жизни наладится. Все будет как прежде.