Страница 35 из 41
Под тихий смешок ангела он развернулся на каблуках и вышел в коридор, аккуратно прикрыв за собой дверь. Вежливая маска медленно, но верно трещала по швам, пока он уверенно шагал в сторону апартаментов, отведенных ему под спальню и рабочую лабораторию. Попадавшиеся по пути волки невольно скулили и шугались прочь, не выдерживая невольной жажды крови, окутавшей юношу. И даже не попытались сунуть свой любопытный нос за порог его комнат, хотя каждый раз пытались прорваться сквозь защитный контур, испытывая терпение друида на прочность.
Захлопнув дверь, он прислонился к ней спиной и медленно сполз вниз, на пол. Уткнувшись лицом в ладони, он хрипло выдохнул раз, другой, третий. И тихо, страшно засмеялся, вторя вернувшимся голосам в голове. Жмурясь от предвкушения и нетерпения, считая дни и часы до новой ритуальной ночи.
«Она… она… она…»
«Прекрасна… прекрасна… прекрасна…»
«Она… она… она…»
«Она подойдет нам!»
37
— Кажется… Это… Уже было… Ах!..
Поцелуй, дерзкий и острый. Толчок и вот я уже у стены. Схвачена, загнана, обезоружена. Поймана в плен животного, желтого взгляда и чувственной, хищной улыбки. Низ живота сладко сводит от предвкушения, язык скользит по губам, стирая следы ярко-алого блеска и капель крови.
— Это же просто секс… Ох… И ничего больше…. Верно, волчара?..
Еще один поцелуй-укус. Наглая, горячая ладонь скользит по моей ноге. Платье задрано до талии, а чуткие, длинные пальцы рисуют узоры по кромке соблазнительного кружевного белья. И я цепляюсь ногтями за его талию, притягивая ближе. Зарываясь носом в чувствительное местечко на стыке шеи и плеча, шумно вдыхая аромат дорогого одеколона и сильный, тяжелый запах настоящего зверя. Не сдерживая улыбки от тонких, чуть горьких травяных ноток, оседающих на языке.
— Разве мама не учила тебя, что приличные ведьмы не тягают волка за хвост?
Его шепот отдается вибрацией по всему телу. Он соблазняет, манит, подстегивает. Я улыбаюсь этой общей, понятной только нам шутке и, прикусив мочку его уха, тихо шепчу в ответ, точно зная, что меня услышат даже на другом конце зала:
— А кто сказал, что я приличная, м? Волче-е-е…
Он тихо, довольно смеется, прижимаясь губами к моему виску. Его руки уже привычно, властно подхватывает меня под задницу, и я с готовностью оплетаю его ногами за талию. Целуя своего невыносимого хищника тягуче-медленно, сладко и почти трепетно. Ловя волну охуенного кайфа от острых уколов его когтей, ранящих нежную кожу, от клыков, за которые так и тянет зацепиться языком. От тихого, глухого рыка, пробирающего до костей, заставляющего меня бесстыдно течь и тереться о его шикарный пресс.
— Они тебя ненавидят, конфетка.
Доверительный шепот щекочет кожу, я тихо смеюсь, ведя кончиком языка по его скуле. Невинно улыбаясь всем завистливым и недовольным взглядам, сверлящим его спину. Нагло демонстрируя оттопыренный средний палец с шикарным серебряным когтем на конце.
— Это факт их биографии, волчара. Ни больше, ни меньше.
Тот самый коготь осторожно, невесомо скользит по его широким плечам, обтянутым слишком тесной футболкой. И я чувствую, как хватка на талии становится сильнее, а на шее расцветает очередной укус, разбавляя ванильное марево удовольствия острыми нотками боли.
Тьма, как же это заводит…
Резкий разворот. И медленное скольжение вниз. Меня отпустили, но лишь затем, чтобы прижать к себе крепче. Запуская пальцы в мои волосы, целуя так, что если и были мысли о каком-то подобии приличия, после этого они испарились окончательно и бесповоротно.
Сделали ручкой. Уехали на ПМЖ в далекие ебеня. И я уже сама стискиваю в пальцах несчастную футболку, трещащую по швам, отвечая голодно и жадно. Вклиниваясь коленом между его ног, ловя довольный выдох и невинно целуя колючий подбородок.
— Черт, конфетка… Я скучал…
Он не шепчет и не скрывается. А еще улыбается, мягче, нежнее, теплее. И сердце, настроенное на очередную стычку на любовном фронте, на секс без обязательств и обязательную борьбу за власть, сбилось с ритма. Ровно на пару секунд, но Кайл замечает. И тут же расплывается в наглой, довольной усмешке беззастенчиво притягивая меня ближе за тонкую цепочку на поясе.
— Что, некому было опустить твое эго с небес на грешную землю, м-м-м? — я тяну гласные, скользя пальцами по его груди. Чувствуя, как напрягаются мышцы, видя, как дергается его кадык.
Не имея ни сил, ни желания держать себя в глупых рамках приличия. И подаваясь вперед втягиваю его в очередной жадный, мокрый, совершенно неприличный поцелуй. Кусая губы, впиваясь пальцами в его задницу, обтянутую охеренно узкими джинсами.
— Кхм-кхм…
Этот насмешливый голос, с оттенками могильной тишины сложно не заметить. Еще сложнее проигнорировать, но я искренне пытаюсь это сделать. Еще минуты три, пока мой обожаемый блохастый не отстраняется, прислоняясь спиной к стене. И не вздыхает, с очевидным недовольством:
— Блять..
— Осторожней, волчара. Я могу счесть это за приглашение разбавить ваш милый, жаркий дуэт, — Деф довольно скалиться, болтая в воздухе толстостенным бокалом, заполненным янтарным, одуряющее пахнущим виски на два пальца от края. Кубики льда тихо, мелодично звеня, и я всего лишь на долю секунды удивляюсь, как это возможно в царившей в клубе вакханалии из звуков, запахов, стонов и бешеной, наркотической эйфории. А потом мне становится плевать. Потому что…
Ну блять, меня опять обламывают с хорошим, качественным, страстным сексом! И это нихуя не смешно!
— Только через мой труп, сестра, — уткнувшись носом в грудь своего волка, я жадно дышу его запахом, даже не замечая, как пальцы ловко забираются под футболку, гладя напряженные мышцы преса.
Чуть не задохнувшись от осознания, что этот сукин сын без белья. Поразительное, возбуждающее, совершенно несносное непотребство. От этого маленького открытия, низ живот прошило спазмом дикого возбуждения, а на губах само собой возникла дразнящая, коварная улыбка. Не сулившая одному конкретному оборотню нихрена хорошего в ближайшем будущем.
Дайте только оказаться наедине!
— М-м-м, — загадочно протянула Деф, делая глоток виски. И заинтересованно вскинула бровь, постукивая пальцем по подбородку. — Это предложение? Или пожелание?
— Бездна, — я раздосадовано застонала, обнимая Кайла за талию. И раздраженно бросила, обернувшись через плечо. — Если ты блюдешь целибат, это не повод портить другим вечер! Или тебе завидно?
— Мне скучно, — деланно пожала плечами Блэк. Ее тонкие, густо подведенные черной помадой губы дрогнули, кривясь в мягкой, добродушной улыбке. Делая еще один глоток обжигающего виски, она коротко смеется. — А еще у меня есть бедолага-инквизитор, возомнивший себя святым апостолом на коне правосудия, несущим доброе и вечное в мир. И я даже не знаю, спасти его милую задницу от желающих поиметь ее или насладиться этим маленьким, очаровательным представлением?
Возникший за ее спиной мужчина похож на кого угодно, только не на «бедолагу» или мальчика-ромашку, нуждающегося в спасении. Он высок, худощав и неуловимо пугает. Его скупые, точно выверенные движения слишком осторожны, чтобы поверить в обманчивый флер беззащитности, окутавший незнакомца.
А еще он улыбается, глядя на совершенно спокойную Деф. Снисходительно, обезоруживающе нежно. И это пугает куда больше, чем завистливый оскал каждого нелюдя в этом клубе.
— Гадость моя, не знал, что ты так ценишь неприкосновенность моей задницы, — его голос звучал обжигающе холодно и почти равнодушно. А в глубине светлых, льдисто-серых глаз насмешливо плескались ярко-синие искры магии.
— Джей-джей, ты еще жив? — Деф вскинула бровь, даже не обернувшись на голос. — Жаль, а я так надеялась…
— Я вижу, — рука мужчины легла на ее талию, небрежным жестом скользя по плавному изгибу бедра, сминая шелковую блестящую ткань короткого платья в стиле Гетсби. — Я оценил ту порцию афродизиака, что ты подкинула в мой коктейль. И попытку меня проклясть. И рояль, упавший с третьего этажа в паре шагов от меня… Гадость моя, это самое интересное и жаркое начало отношений в моей жизни.