Город без солнца

Да, он прав. Подарив любимому напоследок долгий глубокий поцелуй, я встала и, подхватив одежду, убежала в ванную. А когда вернулась, Эрик, уже одетый, стоял у кровати и рассматривал мои рисунки.

— Ты нарисовала их уже здесь?

— Да, — ответила я, прижимаясь к нему со спины. — Недавно я поняла, что начинаю забывать свою прошлую жизнь. А рисунки стали моим спасением. Воссозданные воспоминания.

— Я вижу, — улыбнулся мужчина и осторожно снял лист, на котором были изображены мы, мокрые и растрепанные, но крепко обнимающие друг друга. — Наш первый поцелуй, помнишь?

— Конечно, — пробормотала я и прикрыла глаза. — Я так долго этого ждала. А для того, чтобы ты наконец рассмотрел во мне девушку, понадобилось шесть лет и почти пять с половиной тысяч миль между нами.

— За годы я так привык к твоему присутствию, что воспринимал его как нечто само собой разумеющееся. А когда тем летом ты уехала в Америку на три месяца, я понял, что скучаю. Очень. И понял, что ты действительно для меня значишь.

Да, это было действительно так. Я несколько лет молча страдала по Эрику, а он видел во мне только друга. Лиз настаивала, чтобы нужно прямо сказать ему о своих чувствах, но я жутко боялась, что такой разговор навсегда оттолкнет от меня парня, и тихо надеялась, что он сам все поймет. Но тот не понимал.

Когда мне было двадцать, у меня появилась возможность отправиться на стажировку в Америку. Я уехала на три месяца и не думала даже, что это что-то изменит в наших отношениях. Разница во времени, учеба, множество новых впечатлений и знакомств, — лето было очень ярким. Если удавалось выкроить минутку, я по скайпу созванивалась с Лиз, чтобы поделиться впечатлениями, и иногда на экране появлялся ее брат. Торопливо передавала всем приветы и отключалась, не обращая внимания на его странно хмурый вид.

Когда я вернулась из Лос-Анджелеса, Лондон решил окунуть меня в родную среду в прямом смысле этого слова. Шел сильный ливень. Пока огромный Боинг катился по полосе, разбрызгивая во все стороны воду словно океанский лайнер, я морально готовилась к непростой дороге домой. Родители уехали в Инсбор, и встретить меня было некому. А у меня были три неповоротливых чемодана и немного мелочи, которой хватало только на автобус, потому что все остальные фунты раздарила своим американским друзьям.

Но неожиданно в зале прилета я увидела Эрика. Жутко смутилась и едва смогла выдавить короткое «Привет», а он просто подхватил мои чемоданы и понес в машину.

По дороге не знала, куда себя деть. Краснея под его задумчивым взглядом, болтовней пыталась скрыть собственную нервозность. Очень уж боялась, что он увидит, как сильно я по нему соскучилась.

А Эрик уже твердо знал, что будет делать. Когда мы мокрые ввалились с чемоданами в прихожую моего дома, он просто подошел ко мне близко-близко, погладил по щеке, убирая влажные пряди, и поцеловал. А потом тихо выдохнул не в губы: «Добро пожаловать домой, Иви».

Мой Эрик. Единственный любимый мужчина. Никому его не отдам.

Словно почувствовав, о чем я думаю, тот развернулся и заглянул мне в глаза:

— Теперь все будет хорошо. Я обещаю.

Мы еще немного постояли, крепко обнимая друг друга, а потом жених со вздохом отстранился.

— Мне пора. Нужно использовать время по полной.

— Будь осторожен, прошу тебя.

— Буду, — кивнул он. — И ты тоже. Не выходи сегодня из дома и не привлекай лишнего внимания. А вечером я постараюсь выбраться к тебе.

Мы спустились вниз к задней двери. Неясная тревога грызла как собака — вкусную кость. Удалось ли мне полностью избавить Эрика от чужого воздействия? Не получится ли так, что завтра он снова все забудет?

Жених последний раз поцеловал меня на прощанье и уже было взялся за ручку двери, как я вдруг в голову пришла одна мысль.

— Подожди, — воскликнула я, удерживая его за руку.

Торопливо расстегнула застежку цепочки, что висела на шее, и перевесила ее Эрику. Сразу стало спокойнее.

— Твое кольцо… — тихо прошептал он, рассматривая металлический ободок. — Ты говорила о нем тогда в парке. А я не вспомнил.

— Оно очень сильно помогло один раз. Морт пытался зачаровать меня, но ничего не получилось. Надеюсь, что сможет и тебя защитить.

Мужчина кивнул и слабо улыбнулся. А я открыла дверь и осторожно выглянула наружу, чтобы осмотреться. Но громко ахнула, увидев, во что превратился задний двор.

Унылый прежде сад преобразился. Высокие крепкие метелки амарантов были везде. Они плотным пушистым ковром покрывали землю до самого забора, торчали между плитками дорожки, жались под стены дома. Не было видно ни лопухов, ни белых асфоделусов.

Это было так непривычно, что глазам даже стало больно на секунду. Буйство красного просто ошеломило. Ярко-алый, лиловый, пурпурный. Этот цвет мог породить кровавые ассоциации, вызвать гнев или раздражение. Но как ни странно, сейчас я ощутила только удивительно спокойное тепло и легкость, будто меня со всех сторон бережно укутали мягким одеялом.

— Хм, — раздался за плечом голос жениха. — Как же мне плохо было, что я даже не заметил такой цветник, когда шел сюда?

— А его и не было, — пробормотала я растерянно. — Ни одного такого цветка сегодня утром еще не было.

— Хочешь сказать, они выросли за последние несколько часов?

— Похоже на то, — ответила я, спускаясь в сад и осматривая его.

Амаранты окружили дом со всех сторон. И откуда столько? Какая сила сумела вырастить их так быстро?

— Да уж, точно магия, — ошарашенно хмыкнул Эрик.

— И это очень плохо, — вздохнула тихо.

— Почему?

— Один такой цветок вызвал у господина мэра приступ неконтролируемого бешенства. А что с ним случится, когда он увидит все это безобразие?

— Бешенство говоришь? От цветов? — задумался мужчина. — Странно. Но может сработать как провокация.

— Не вышло бы мне это боком, — поежилась я боязливо.

— Черт, — выругался Эрик. — Теперь я боюсь тебя здесь оставлять одну. И спрятаться негде. Хотя… Как тебе идея пересидеть день где-нибудь? Хоть в той же церкви. Она заброшенная, там никто искать и не подумает.

— Нет, — покачала я головой. Почему-то не хотелось уходить отсюда. — Я останусь. Здесь мне не страшно. Может это из-за моих рисунков, может из-за чего-то еще. Не знаю. Но я так чувствую.

— Хорошо, — Эрик на секунду зажмурился. — Но, если вдруг что случится, сразу прячься.

Мужчина бросил на меня долгий, полный сожаления взгляд и быстро вышел за калитку. А я погладила пальцами пушистую метелку, еще раз осмотрела сад и пошла в дом.

Весь день меня будто штормило. То хотелось петь от радости, что все получилось и любимый снова со мной, то хотелось лезть на стену от страха, не случилось ли с ним чего. Я чутко прислушивалась к каждому звуку с улицы. Нервно меряла шагами комнату. То бросалась готовить обед или рисовать что-то, то просто валялась на диване и безучастно разглядывала кривоватый потолок. Но тихо было почти до самого вечера. А потом я вдруг услышала женский вскрик на улице. Подскочив к окну, успела заметить, как Августа с ужасом смотрела на мои цветы, а потом развернулась и шустро побежала в сторону главной площади.

— Вот зараза, — воскликнула я.

Готова поспорить, она снова понеслась жаловаться мэру. Значит, скоро нужно ждать гостя. Интересно, на этот раз он с косой придет цветы выкашивать или тростью обойдется? Я нервно хихикнула, представив эту картину. Да уж, теперь идея остаться здесь не казалась такой хорошей.

Заперла все двери, поднялась наверх и упала на кровать, подтянув к себе альбом с неоконченным рисунком. В них точно есть какая-то сила. Знать бы еще, как можно ей управлять, чтобы пустить на борьбу с самим мэром, а не только с его чарами. Может нарисовать его? Например, тонущим в озере или попавшим под поезд. Вдруг это лишит его способностей?

Но эта надежда мелькнула и быстро потухла, как искра, упавшая в воду. Я ведь рисовала Аннабель. И ничего страшного с ней не случилось. Наверное, они слишком сильны для меня. Что ж, буду тогда просто творить для успокоения нервов и убийства времени.