Страница 3 из 38
Через убийственно долгие полчаса все сидящие в кабинете Маргариты Владиславовны зааплодировали моему однокашнику, а оратор смущенно улыбнулся, и, поймав мой недоумевающий взгляд, пожал плечами.
Из «стекляшки» все вышли одухотворенные и готовые свершать великие дела. По опен-спейсу прокатился азартный дух, мотивирующий на работу, причем это был не поддельный порыв, а очень даже реальный, который можно было пощупать и намазать на бутерброд.
Грымза проводила Видинеева к рабочему столу, пустовавшему ровно двадцать три дня, около меня. Максим ее учтиво поблагодарил и сел за рабочее место, возглавив, таким образом, все столы нашего управления. И, что самое главное, прикрыв меня от мониторинга Грымзы. Однокашник, как всегда, сам того не зная, выручил меня из очередной неудобной ситуации.
Я расслабилась и принялась за работу, периодически бросая короткие взгляды на Видинеева.
Помня его скромность и невыносимую тактичность в знакомстве с другими людьми, особенно противоположного пола, мне казалось, что он сядет за стол и тут же пропадет в нем, побоится высунуть нос из-за монитора, боясь заговорить с кем-то, кроме канцелярских принадлежностей. Но Видинеев приятно меня удивил.
Он не расслаблялся ни на минуту, порхал от компьютеров сотрудников в кабинет к Грымзе, много общался по телефону, причем довольно бегло на двух языках — английском и немецком, и в течение дня даже решил наш жутко затяжной вопрос с таможней, словив, таким образом, как минимум сто баллов к своей карме от всего нашего здания.
Глава вторая, в которой герой не хочет быть главным
На долгожданный обед в столовую Видинеев пошел со своим отделом, заняв целый стол, и даже там умудрился каким-то образом втянуть коллег по собственой воле в обсуждение каких-то рабочих вопросов, причем делая все это легко и с улыбочкой. Обращаясь ко всем, он словно контролировал каждого, непонятным образом мотивируя на общение. И кажется, никто из тех, с кем он говорил, не видели в нем зализанного странного очкарика, а только интересного и увлеченного человека.
Конечно, для остальных голодающих людей нашей фирмы, дождавшихся главного события дня — обеда — его жуткий видок не остался незамеченным. И я с возрастающим неудовольствием, стоя с Ульяной почти в конце очереди, услышала почти все шутки, что касались моего бывшего одноклассника.
Ярким всезнающим шепотом: «Да он, наверное, из баров знает только Яндекс. бар!»
Гнусавым голосом прокуренного гопника: «Есть чо почитать? А если найду?»
Детским придыханием: «Решил сходить в качалку, да не смог открыть дверь».
Раздражение от несмешных шуток вылилось на нашего любимого повара.
— Эй, Воробьева, слышала анекдот про тараканов? Судья спрашивает подсудимую- блондинку:
«Почему вы отравили соседей?». «А мне в магазине сказали, что травить тараканов лучше вместе с соседями!», — Дениска весело засмеялся, купаясь в лучах обожания девчонок-одноклеточных медуз из очереди.
— Лучше быть дураком, чем лысым: не так заметно, — огрызнулась я, торопясь покинуть поле боя. Тема волосатости была самой больной у Дениски. Человеку всего тридцать, а проплешина уже видна. Вот что делается с людьми, ежедневно доводящих блондинок до белого каления старейшими шутками!
— Хороший повар — лысый повар! — пропела Ульяна и переменчивая в предпочтениях очередь грохнула от смеха.
Эх, какая красота, когда тебя поддержит самый настоящий друг!
За обедом Ульяна, естественно, решила обсудить новое приобретение «стекляшки».
Совершенно не скрываясь, (и куда только делась хваленая серьезность моей затянутой в шпильки монохромной подруги?) она во все глаза разглядывала восседающего в самой сердцевине столовой уверенного Видинеева, что словно Иисус на тайной вечере внимал сторонникам.
— Ну и штаны у него… и рубашка. Это что — пижама?
Я недоверчиво выпучила глаза. Видимо, такая пижама была не у меня одной!
— Приятного аппетита, Ален! Не возражаешь, я сел со своим отделом, хочу обсудить дела, нам скоро на рынок с китайцами выходить, а времени совершенно нет, — непонятно откуда взявшийся Видинеев смущенно указал в сторону шумного стола, который только что возглавлял.
Ульянка сморгнула видение очкастого Иисуса, вкушающего хлеб в среднестатистической столовой.
— Да ладно тебе, Максимка, приятного аппетита! — отпустила я осовременненого пластиком очков христианина.
— Вы знакоомы? — протянула удивленная Ульяна.
— Имела честь сидеть с новым нашим начальником аж четыре года за одной партой!
Ульянка вдруг отставила с возмущенным звоном главное орудие труда — вилку — в сторону. Ни в чем не повинная вилочка брякнула об ополовиненное зверским аппетитом худеющей девушки картофельное пюре.
— Ну знаешь, Воробьева! Могла бы и помочь парню стать более социально приспособленным, чтоли! Не ожидала от тебя, подруга, совсем! Ты же вроде бы своих не бросаешь?! — как уверенный фехтовальщик, выпустила свою шпагу-взгляд вперед.
«Своих»?
«Социально приспособленным»?
Похоже, тараканы в голове моей старинной подруги взяли верх над здравым смыслом и разумом современной и благовоспитанной девушки и занялись фехтованием.
— Своих не бросаю! — звон стали и блестящее туше!
— Да я о его существовании только сегодня вспомнила! — встала в меру — придвинулась к противнику, чтобы достать его клинок концом своего клинка.
— Недолго же ты помнишь своих друзей! — финт — обманое движение!
— Кому я нужна — всегда со мной! — купе — скольжение по клинку!
— Может кто-то помнит, да стесняется о себе заявить! — вольт — уход от удара!
Максимка расплылся в улыбке, поймав наши горящие и возмущенные спором взгляды.
И начинающийся спор тут же сошел на нет. Будто водой плеснули на разгорающийся костер о двух веточках.
Шипение потушенного костра вылилось в сказанное сквозь зубы:
— Ладно. Помогу. Стать. Социально. Приспособленным.
На самом деле, подружка лишь озвучила мои мысли, я и сама подумала, что не дело это — расхаживать начальнику отдела филиала зарубежной фирмы в рубашке цвета подростковой пижамы для девочек.
И к реализации своего плана по преображению старинного знакомого, соратника по парте, рыцаря в сияющих очках, благодаря которому мне удавалось выходить победителем из схватки с цифрами на алгебре, бойни с формулами на физике, баталий с аксиомами на геометрии в течение нескольких лет, я решила приступить незамедлительно.
То есть чуть-чуть попозже.
Все же мои редеющие нейроны головного мозга, с трудом выжившие в утренней схватке с Грымзой, нуждались в некотором отдыхе.
— С чего же ты начнешь преображение своего подопечного Золушонка?
— Ну, во-первых, пусть он сначала просо от гречки переберет, пуд соли с Грымзой съест и не подавится. А вдруг я в него тут душу и деньги вложу, а он, так сказать, возьмет и слиняет в беззвездную даль? А я, как жена декабриста, должна буду тут слезы лить по неудавшемуся эксперименту? Нет, так не пойдет!
— Да тебе просто это не под силу! — кошачьим зевком усмирила мою пламенную речь подруга.
Вонзив в постную котлетку легкую алюминиевую вилку, легко разрубив ее тем самым на две неровные половинки, метнув взгляд в мужчину, явившегося в стеклянный мир метросексуалов, еженощно заботящихся о своем внешнем виде в рубашке, сшитой из пижамы для девочек-подростков, я выдала сакраментальное:
— Ничего я не боюсь! Мне под силу все!
— Не всякий, кто трубит в рог, — охотник, — тихонько выдала подруга. Я покосилась на нее с искренним недоумением во взгляде.
Она только отмахнулась от меня, благоволив рукой к продолжению спича.
— Да я! Я! Могу найти сумочку от Hermes с 30-процентной скидкой! Да мне под силу отыскать красивый шарф от Ha
— Чу! Не чу! — кто-то легко пробежал по моим плечам подушечками пальцев.
Ульянка хихикнула.