Страница 25 из 68
Это был громкий треск оживающего дерева.
Огромный дуб, что находился прямо напротив Мартена, расправил покрученные ветви. Зашелестела зеленая листва, заскрипели ветви, почему-то всколыхнулась трава.
— В сторону! — вовремя крикнул Мартен, увлекая за собою Беллу. Акрен успел отпрыгнуть сам — за мгновение до того, как у них под ногами взорвалась земля. Дуб, ведомый неведомой силой, выбирался из земли, высвобождал корни, расшвыривая в стороны куски земли, и сметал всех, кто оказывался у него на пути. Первым в сторону отлетел человек из охраны ди Маркеля, попытавшийся выстрелить в ускользающих жертв. Дуб выбил его из седла и поднял в воздух на своих ветвях, чтобы потом швырнуть прямо на поляну. Мужчина с криком рухнул вниз и покатился по поляне, чтобы затихнуть у ее противоположного края.
Тяжелый, толстый корень ударил по траве в нескольких сантиметрах от Мартена, и принц с трудом поднялся на ноги и помог встать Белле. Девушка оглянулась и в ужасе метнулась прочь.
Дерево уже полностью выбралось из-под земли и теперь наступало, кажется, не разбирая, кто чужой, а кто свой. Кони вставали на дыбы, поворачивали назад, унося своих всадников. Несколько стражников уже валялось на земле, сброшенных обезумевшими, ведомыми инстинктом животными.
Что ж, если и существовал конь, который согласился бы идти под корни этого дерева, так то только разбойничий вороной. Там уже дереву было бы впору убегать.
Ди Маркель вскинул руку, пытаясь зажечь магический пульсар, но колдовство не отозвалось на его зов. Он запрыгнул обратно в седло и пришпорил своего коня, пытаясь направить его к Белле, чтобы забрать девушку или хоть артефакт с собой, и она застыла, как вкопанная, преследуемая с двух сторон дубом и герцогом.
Мартен метнулся к Белле, понимания, что все равно не успеет, и вновь призвал магию, хоть и не верил в то, что она отреагирует. Рядом был Акрен; схватив шпагу, брошенную кем-то из солдат, оружие уже устаревающее, но все еще используемое стражей, он ловко отбивал удары атакующего его стражника.
Магия должна была молчать.
Они одной крови. Они не должны мешать друг другу. Мартен напоминал себе об этом, но чувствовал, что самовнушение мало чем ему поможет. Если только…
Ведь он тоже мог не чувствовать магию? Не верить в то, что колдовство существует? И это как-то уживалось в нем, эти две стороны одного дара, спокойно сосуществующие друг рядом с другом.
Белла закричала, и Мартен понял — сомневаться некогда. Дерево тоже не само ожило!
Он направил магию в землю, под ноги герцогскому коню, и поляна задрожала от колдовской волны, что проходила по ней. Ди Маркеля едва не выбило из седла, а артефакт, болтавшийся у него на шее, раскололся на две части.
Мартен запоздало узнал в казавшемся неизвестным камне заговоренный алмаз, пропавший из королевской сокровищницы и призванный подчинять животных. Теперь он разлетался мелкими осколками-иголочками в стороны, раня всех, кто оказался рядом, а конь, до сих пор поразительно спокойный, вдруг вышел из-под контроля.
Не сбавляя скорости, он стремительно развернулся и помчался прочь. Герцог выкрикнул несколько заклинаний, пытаясь остановить скакуна, но бесполезно. Тот мчался, не разбирая дороги, между деревьями, стремительно унося прочь ди Маркеля.
Стражники, не желающие сражаться ради того, кто и сам умчался с поля боя, убегали следом. Мартен видел, как один из них, сдавшись под натиском Акрена, отбросил свою шпагу в сторону и помчался прочь. Их враги убегали от магического дерева со всей возможной прытью…
Но беда была в том, что им и самим надо было каким-то образом спасаться.
— Не стой на месте! — Мартен потянул Беллу за руку, уводя ее из-под удара. — Скорее!
Он отскочил в сторону, перепрыгивая через ров, которого прежде и в помине не было, и помчался к противоположному краю поляны. В какую-то секунду пальцы Беллы выскользнули из его руки, и Мартен запоздало оглянулся и понял — девушка упала, запутавшись в юбках собственного платья. Дуб нависал над нею, как тот убийца, догнавший наконец-то жертву, и корни, будто змеи, тянулись к девушке.
— Остановись! — закричал Мартен, но ожившее дерево не слушало его.
Принц никогда не обладал должным спокойствием, чтобы останавливать созданных собственными руками чудовищ.
Он попытался призвать магию и обрушил колдовской поток на дуб, но это только разозлило его. Дерево выдало что-то среднее между скрипом и рыком, ветви вновь затрещали, расправляясь еще больше. Белла попыталась отползти назад, но дуб не собирался оставлять ее в покое. Вырывая комки земли, он осыпал ими девушку и Мартена, да так быстро, словно собирался похоронить их прямо здесь.
Дуб поднялся на свои корни, навис над ними, чтобы атаковать в последний, решающий раз, и магия не отозвалась. Мартен чувствовал только бессилие и странную, холодящую тело пустоту. Он никогда не испытывал ничего подобного — эту дикую безысходность, от которой было некуда деваться. Он пытался призвать остатки своих сил, но запоздало осознал — а ведь призывать было нечего…
До принца донесся истошный крик Беллы — и дикое, знакомое ржание.
Акрен ворвался на поляну верхом на том самом разбойничьем коне, что уже подчинился ему однажды. Неведомо, как ему удалось вклиниться между Беллой и огромным, поднявшимся на корни дереве, но скакун поддался — и встал на дыбы, ударяя копытами о ствол обезумевшего дуба.
Тот будто почувствовал сопротивление и отшатнулся, затрещав так, словно это было его предсмертным криком.
А потом, медленно покачнувшись, полетел вперед, ведомый уже не магией, а обыкновенной силой притяжения земли.
Да, в дереве не осталось сил сражаться и убивать.
Но теперь, просто упав, оно могло раздавить и Беллу, и Акрена, и Мартена одновременно.
Ощущение скорой смерти было каким-то странным. Горьковатым, с привкусом досады. Мартен будто наблюдал за собой со стороны и не понимал, почему продолжает стоять на месте — в конце концов, он единственный из всех троих мог успеть спастись, а вместо этого предпринимал бесплотные попытки докричаться до жившей в нем магии.
Та была глуха и к мольбами, и к требованиям. Все, чего хотел от Мартена его дар — спокойствия. Времени.
Но времени у него не было.
В какое-то мгновение Мартен даже задался вопросом — почему его еще не придавило тяжестью дерева?
А потом он почувствовал, как что-то легкое, напоминающее снежинки, ложится ему на плечи, на лицо и голову…
Принц запрокинул голову и с удивлением наблюдал за тем, как поляну засыпало серым, сделанным из пепла снегом. Тот ложился на траву, падал на людей, набивался в рот, мешая дышать, и Мартен закашлялся, от неожиданности наглотавшись пепла.
Удивленным выглядел даже конь, крутил головой и, кажется, пытался понять, почему он больше не такой черный, как прежде, а какой-то серый, покрытый невесть чем. Белла наконец-то села, и Мартен бросился к ней, помогая встать на ноги. Девушка выглядела растерянной, как будто впервые в жизни участвовала в чем-нибудь подобном, и, кажется, с трудом стояла на ногах.
Акрен спешился и, хотя Мартен не видел больше рядом ни одного боеспособного врага, схватился на валявшуюся в посеревшей вмиг траве шпагу. Белла же, несколько мгновений смотревшая будто сквозь Мартена, попыталась вывернуться из его рук с таким отчаяньем, словно побег был ее единственным шансом спастись.
И только тогда принц наконец-то догадался оглянуться.
Они не были одни. Вокруг поляны вновь полыхал слабый, но все равно действующий магический круг-ограничитель, а между деревьями стояли облаченные в темное маги. Их предводитель, единственный, кто решился переступить через линию защиты и стоял совсем рядом, в нескольких метрах, держал в руках пистолет, хотя ни в кого и не целился, и зажег на ладони магический огонек. Тот вздрагивал, пытался погаснуть, должно быть, реагируя на присутствие Акрена, но все оставался сильным.
Советник Шантьи сделал шаг вперед, все еще крепко сжимая в руке шпагу, но не спешил нападать. Взгляд его мазнул по гербу, вышитому на куртке мужчины-мага, потом — по женщине, шагнувшей следом за магом в круг, и он недоверчиво покачал головой?