Страница 69 из 84
— Чудесное исцеление?
— Оно самое.
— Смотри, брат, поосторожней: головастики сказали, что ты ещё несколько дней проведёшь в лекарской койке.
— Вот разгребём всё — тогда и отлежусь, — хмыкнул Фьорд. — Что бы там ни было, но, коль уж так девки пляшут, моё место — за плечом Властелина. Новых уродов у власти, после всего, не хотелось бы.
— А то, — ощерился Рыда. — Мне провести с ребятами дополнительную беседу на тему правильных политических взглядов?
— Сам проведу, — хмыкнул Фьорд. — Сейчас вот только свалю отсюда — тем более что, кажись, головастикам опять не до нас.
Это было правдой: один из братьев доброты, обслуживавших смежное, лекарское крыло, примчался в мыле и начал быстро что-то вещать ошалевшему от счастья остроухому про двух с половиной новых пациентов, которых доставил сам Властелин. Точнее, одного доставил, и он вроде как в полуразобраном виде, некроманты трудятся, пытаясь собрать. Вторая была на подходе, и не с чем-то, а с передозом пыльцы.
Фьорд только покачал головой: кажется, пока он спал, Ири развлекалась на все лады — так, как только могла. Что за это время вообще не успело случиться?!
Игорь ненавидел больницы — ещё там, на Земле.
Притом не сказать, что уровень заведения сильно влиял на это чувство: его одинаково раздражали и прилизанно-дружелюбные частные клиники, и развесёлые государственные, все как один, вне зависимости от профиля, напоминающие гастролирующую психбольницу со вкрай задолбанными врачами, рвущимися без очереди разномастными пациентами и бюрократией головного мозга в качестве главного диагноза.
Да, декорации и расценки у медицинских заведений разные, но вот запах всегда относительно одинаков: антисептика, хлорки, нездоровых тел, боли, страха, волнения. В стационаре к сему букету можно было добавить ещё и неповторимый аромат немытых тел и экскрементов — в качестве вишенки на торте, так сказать.
Если подумать, Игорь всегда был аномально чувствителен к запахам — просто, как ни странно, не осознавал этого. Тем не менее, знал и чувствовал многое там, в самой глубине души, пусть и никогда не говорил вслух.
Да, он ненавидел больницы, но верхушкой топа его неприятия были приёмные покои в травматологии и залы ожидания у операционных. Сидеть, закидываясь дешёвым кофеином из автомата, не чувствуя вкуса, и ждать новостей в компании таких же, как ты. Растерянных, порой — заспанных, в домашней или небрежной одежде, со всклокоченными волосами. Кто-то кусает губы, кто-то отчаянно обзванивает знакомых, кто-то заламывает пальцы… Всех их выдёргивают внезапно, из привычной, спокойной жизни, и заставляют ждать.
Мало что бывает хуже.
Иномирный приёмный покой, конечно, выглядел — и пах — совершенно иначе, но многие характерные черты сохранились.
Так, дежурный некромант (как выяснилось, именно такого рода маги за неимением лекарей в Чу становились врачами) выглядел так, как будто и сам был наспех воскрешённым зомби, не первой свежести притом.
Парень выполз на крышу с огромной кружкой, наполненной чем-то явно бодрящим, уставился на Максима и выдал столь заковыристую фразу на местном, что перевести на великий и могучий её было хоть и можно, но совершенно неприлично.
После, конечно, всё завертелось. Как знать, что там драконица начертала огненными письменами над мальчишкой, улетая, но дежурному по местной больнице это придало небывалое ускорение. Вскоре несколько людей (или, как минимум, относительно человекообразных существ) с помощью магии отволокли Макса в местный аналог палаты, который именовался магически изолированной комнатой. У Игоря уточнили, кем он больному приходится, услышали, что не родственником, разочаровались и крайне настойчиво попросили "подождать".
Что плохо — автомата с кофе, пусть и дерьмовым, тут и близко не было.
Между тем, кажется, вечер у местных окончательно перестал быть томным — притащили ещё одного пациента, на сей раз девушку, прекрасную, но очень бледную. Следом примчался самый настоящий эльф, то есть, хрупкое создание с миндалевидными глазами и всклокоченными зелёными волосами. Сие дивное видение Игоря, признаться, слегка шокировало и даже взбодрило почище кофе. Хотя и пора, казалось бы, уже привыкнуть, что земные сказки в этом конкретном мире становятся реальностью.
Эльф тоже умчался, что-то бормоча, а потом всё внимание Игоря сконцентрировалось на одном конкретном существе — в зал вошла Ири.
— Ну, как ты? — спросили они хором. И одновременно друг другу улыбнулись.
— Нормально!
— Всё в порядке! — пожалуй, к манере одновременно спрашивать и отвечать стоило бы уже привыкнуть. Но, если честно, в этот самый "порядок" не особенно верилось.
Ири выглядела, как всегда, роскошно, этого не отнять. А вот пахла — усталостью и раздражением.
— Я хочу тебя обнять, — сказал он. — Можно?
Она улыбнулась, быстро осмотрелась, как школьница, проверяющая, нет ли поблизости учителей, и пристроилась рядом, поджав ноги и положив голову ему на плечо.
— Можно, — сказала она. — Только так, чтобы никто не видел.
— А что, накажут? — усмехнулся Игорь. — Или обниматься с иномирцами неприлично?
— Ни то, ни другое, — её дыхание обжигало шею. — Просто я очень важная. И страшная. А завтра мне предстоит быть ещё важнее и страшнее. Понимаешь?
— Думаю, да, — вздохнул он. — Никто не должен видеть твоих слабостей?
— Именно, — она на мгновение прикоснулась губами к его коже. — Все должны видеть, что я уверена во всем, что делаю, и могу справиться со всем происходящим. И не думай, мне нравится быть той, кто я есть, мне не хотелось бы ничего другого, но… Но знаешь, приезд дедушки, и вся эта ситуация с иномирными менталистами, и мост, и хутор, и Мать Соли, и теперь ещё Диве, и… я должна быть постоянно уверенной в себе, принимать решения, но правда в том, что мне дико хочется на кого-нибудь наорать, а потом расплакаться. И проспать пару-тройку дней, просыпаться лишь иногда, и тогда валяться в кровати и есть там же, наплевав на приличия.
Игорь улыбнулся.
— Звучит, как план на идеальные выходные. И — эй! Никто не может быть сильным двадцать четыре часа в сутки.
Он почувствовал её улыбку.
— А почему именно двадцать четыре?
Игорь вздохнул.
— Ну да, совсем не факт, что ваши меры измерения равны нашим… давай так — никто не может быть сильным постоянно.
— Спасибо, — шепнула она, и их губы, наконец-то, встретились…
А мгновение спустя двери распахнулись от сильнейшего удара.
31
Даже с новой скоростью Игорь не уловил тот момент, когда Ири оказалась на ногах, на шаг впереди. По её одежде заплясало пламя. Секунду спустя в зал ворвался юноша, красивый, утончённый, статный и совершенно безумный на вид. За ним клубилась тьма, чёрная и пугающая.
— Где она?! — взревел пришелец так, что стены задрожали. — Где?!
— Успокойтесь, господин Эт! — рявкнула в ответ Ири чуть тише, но не менее внушительно. — Всё крыло некромантов забито ранеными, в том числе благодаря вашим с Диве выходкам. Проявите толику уважения и убавьте звук! Тут спят больные!
— Меня это не интересует! — ощерился "господин Эт", надвигаясь.
— Ах, во имя Неба! — рыкнула Ири. — Право, вас что, воспитали в какой-то крысиной яме? Я никуда вас не проведу, пока вы не успокоитесь и не вспомните о манерах!
— Как же ты меня достала, высокомерная жестокая стерва! — вызверился этот хам. — Речь о моей паре! У тебя вообще есть сердце?
Раздалось яростное, злобное рычание. Эти двое изумленно оглянулись, и только тогда до Игоря дошло, что рычит, оказывается, он сам.
— Не смей так с ней говорить! — прошипел он. В коридоре, освещённом магическими светильниками, подозрительно замигал свет.
— Какая радость, — ощерился Эт. — Я как раз планировал сменить прикроватный коврик…
— Прекратите, — в голосе Ири появились откровенно опасные нотки. — Господин Эт… может быть, у меня и нет сердца, но я прощу вам ваше поведение. Только потому, что понимаю, что это такое — тревога за пару.