Страница 50 из 69
А еще Правитель попросил не устраивать праздник во дворце сейчас. Очень напряженная и опасная обстановка. Позже, когда разберутся со всеми недругами, обещал устроить грандиозный праздник.
Забегая вперед скажу, праздник был и мне даже очень понравился. И тот что во дворце проводили с пафосом, но мужья не позволили грустить все время смеша. Поэтому мы вкусно и весело ели и много, и еще веселее танцевали. Немного побеседовали с гостями, выразившими желание познакомиться со мной. Мужья в поддержку отца были в масках. Хотя Правитель предлагал им снять маски и показать подданным истинные лица, но мужчины решили по своему.
Не меньше понравился и тот праздник, что устроили у меня в поместье, на виноградниках. Прошел он через пару недель после праздника Первого Урожая. Близкие мне люди выражали удивление моей смелости выйти замуж сразу за четырех, но радовались на меня, за нас и искренне поздравляли. Нам даже подарков надарили.
Глава 29. Не брачная ночь и допрос.
Кабинет Правителя был очень просторным и многофункциональным. Здесь было много воздуха, основательная мебель черного дерева, большие окна. Хорошо были видны зоны: рабочая, для отдыха, для переговоров, для перекуса. А еще здесь было пять дверей, интересно зачем столько и куда они все ведут.
На дворе ночь, надо сказать брачная ночь, но совсем не такая как я себе ее представляла будучи девой незамужней. Но уверенна это временно и бесконечно радуюсь, что наконец, без надоевшей повязки на глазах. А еще теперь я жена будущих правителей. Медленно осознавала, но как-то оно не хотело укладываться в сиюминутное понимание происходящего.
Но знала точно, теперь у меня есть рычаги давления на тех, кто стремился разорить и навредить моей семье. Теперь смогу отстоять свое наследие. Найти тех, кто подстроил смерть родителей, никогда не верила, что виновата поломка мобиля. Папа очень его любил и тщательно следил за техническим состоянием.
Когда чувствуешь за спиной поддержку, ощущаешь себя выше и сильнее. И люди чувствуют это.
После благословения родителя, теперь и моего второго родителя, я совершенно не чувствую себя женой. Смотрю на мужчину в маске и не могу назвать “папой”. Собственно он и не просил, но таковы традиции нашей страны. Решила не думать пока об этом.
Мои мужчины сейчас немного не в себе. Они смотрятся в зеркало, как самые настоящие кокетки.
— Дем, да ты красавчик!
— Конечно, а ты сомневался во мне, Рей. А что это у тебя с носом? Кажется, он кривоват.
— Это у тебя сейчас начнет глаз дергаться, а не у меня нос кривоват.
Примерно такие разговоры и слышны в последние полчаса. А я и папа этих великовозрастных подростков смотрели на бедлам со стороны, иногда встревая в разговор. Правитель одел маску перед выходом из храма, и его настроение настолько ярко-восторженное, что кажется и маска улыбается. Этот мужчина действительно счастлив за сыновей. Жаль ему никто помочь не в силах. На мой взгляд, он хлебнул горя со своим внешним видом. Говорят, его сила правителя отгоняет всех непрошенных приятелей и прочих сочувствующих проч. Я никакой неприятной силы не чувствую. Как собственно и от своих мужей.
— Гай, этот шрам делает тебя истинным мачо, такой воинственный вид.
— Это тот, что три года назад в бойне заработал.
— Да, нас тогда знатно потрепали.
— Ничего, — Дем потрепал Гая по плечу — говорят, шрамы украшают мужчину.
И все четверо повернулись ко мне. Будто у каждого по шраму на лице и я должна подтвердить, что, да-да, непременно украшают.
Поэтому подошла к Гаю, усадила того в кресло и села к нему на колени. А потом поцеловала шрамик.
— Тебе идет. — подмигнула ему и уложила голову на плечо.
На плечо своему мужу.
“Мужья”, слово-то какое интересное, но ко мне не липнет, не приняла еще.
Медленно попивая успокаивающий чай, сама такой попросила девушку, что приносила еду, отрешилась и смотрела “со стороны”. Принимая и проникая.
Внутреннее ликование так и льется из братьев, они не могут успокоиться, надо им тоже чаю предложить. А то все чаще смотрят на меня вожделенно, жадно и в то же время ласково. С каждым разом все горячее и горячее, а мне бы поспать и прийти в себя.
В дверь постучали. Мои мужчины и их папа, моментально преобразились. Я даже брови приподняла в удивлении. Только что передо мной были счастливые мальчишки, а теперь собранные мужчины, подтянутые, грозные, сильные и непримиримые. Рей посмотрел на меня, весело подмигнул и снова посерьезнел.
— Войдите. — отрывистое, после того как все надели маски, кроме меня.
Мужья решили не распространяться о том, что проклятие снято. Нападения еще не прекратились, хотя главного подстрекателя вычисляют. Мало ли какая информация будет на руку заговорщикам.
— Привезли Доральда Слоум. — зычно отрапортовал он.
— Управляющего? — вырвалось у меня и я выпрямилась на коленях у Гая.
Вот уж не думала, что удастся его отыскать.
— Идем. — скомандовал Перс и посмотрел на Рея.
Тот галантно подхватил меня под локоток, помогая встать на ноги и повел следом за всеми. В коридоре мы встали на платформу с перилами и она очень быстро полетела над полом. Перила были только спереди, меня туда и поставили. Рей и Гай встали по бокам, обнимая за талию. Прилетели в другой крыло здания и платформа, войдя в горизонтальный тоннель, стала спускаться. У меня захватывало дух. Такие платформы я еще не видела, но слышала о них.
Здесь, в запертых комнатах сидели особые преступники, суд над которыми вел Правитель или главный судья и палач в одном лице. Сильный маг, по-современным меркам, и магия его такова, что сама наказывает виновного. Иссушая, забирая жизненную энергию, этим подпитывая палача.
Платформа остановилась около дверей, которые быстро открыл сопровождающий, впуская нас, но сам остался снаружи. Здесь было огромное окно во всю стену, несколько удобных кресел, в которых все молча расположились. А вот за стеклом было самое интересное. Там в деревянном кресле, не обшитым ничем мягким, сидел мой управляющий. Вид у него был цветущий, кажется он прибавил еще десяток килограмм, к тому что уже было за пределами моего понимания здоровья. Уж очень много у него подбородков и животов. Однако бледность и будто пьяные глаза говорили об обратном. С ним в комнате сидел мужчина, весь в черном, даже руки были в перчатках.
— Ему вкололи эликсир правды. Осталось задать правильные вопросы. — пояснил для всех Правитель. — Фред, начинайте.
Фрейд, так назвал судью Мартиниан, начал, своим беспристрастным, но приятным голосом.
— Расскажите по какой причине, вы бросили свою работу и уехали.
Управляющий, сидевший сгорбленно и безучастно глядевший в серую стену напротив, вдруг вскинул голову и брюзжа слюной закричал:
— Это все Влазилос, это он захотел по миру пустить девку с пацаном. Он влюбился, идиот, в их мать и мстил всю жизнь. А потом убил любимую собственными руками. Будучи пьяный как свинья сам мне все рассказывал, пуская слюни.
Нервные и невнятные крики остановила пощечина. Доральд замолчал и снова сник.
— Рассказывай — снова безучастно заговорил палач, будто только что не ударил по лицу управляющего, — кто такой Влазилос?
— Это школьный друг Лазариума, отца Силайн и Олкейна, и его конкурент. Они сразу влюбились в эту Майнэрис и рассорились. Но спустя год она выбрала Лазариума. — спокойнее, но все равно очень эмоционально рассказывал Доральд. — Он платил мне много лет, чтобы я докладывал обо всех сделках старика, некоторые приходилось срывать. А Влазилось, по-моему, чокнулся на почве мести. И он не боится правосудия — последнее предложение управляющий неожиданно зло выкрикнул. — Болен он смертельно. А дочь его даже внука родить теперь не сможет. Она девкой еще вытравила плод от садовника, малахольная. Отец помог. Глупец. Он специально женил ее на женихе Силайн, чтобы Силайн повесилась. Ведь любила она этого щегла крепко. Уж как в рот заглядывала на всех празднествах.