Страница 10 из 45
— А это запись за сколько месяцев?
— За последние две недели. Это как видеорегистратор в машине, запись идёт по кругу: свежая стирает предыдущую.
— Плохо, — сказал Серов. — Выходит, материал был украден раньше. У тебя есть какие-то соображения?
— Я думаю, это цыгане.
Он долго и со вкусом рассказывал о цыганах, которые до прихода «Норда» в Невинно-пыск занимались скупкой и перепродажей материала. Когда «Норд» переманил к себе всех поставщиков, предложив им более справедливую цену, цыгане начали гадить по мелочам.
— Ничего себе по мелочам! — не удержался Серов. — Сто тонн за два года!
— Они сволочи, — сказал Антоха. — Торгуют наркотиками, насилуют девушек, воруют младенцев и всё что плохо лежит.
— А наш материал плохо лежит? — пассаж про младенцев Серов пропустил как поэтическое преувеличение.
— Да хорошо он лежит, но это же цыгане.
— А поговорить с ними ты пробовал?
— Пробовал, но их трудно найти. Никто не знает, где кочует табор.
Зашла Анжела, покачивая крутыми бёдрами под обтягивающим платьем. Принесла кофе, вонявший дешёвым растворимым порошком, и несколько сушек с маком на салфеточке.
— Кофе не желаете? — проворковала она таким голосом, словно работала в службе «Секс по телефону».
Серов кивнул, что желает, и сжал сушку в руке. Она хрустнула и распалась на несколько кусочков.
— А ты что думаешь, Анжела? — спросил он.
— Да то же самое, что Антон, — сказала она. — Это же не первая запись, которую мы смотрим. Мы регулярно мониторим камеры, но ни разу никого не засекли. Значит, это очень хитрые и прошаренные воры, а у нас в Невиннопыске таких нет. Будь это местные алкаши, давно бы засветились, или по посёлку пошли бы слухи. Деньги-то немалые, трудно спрятать такое богатство. — Она поставила перед Серовым чашку, наклонившись так изящно, словно работала в службе «Секс не по телефону». — Кроме цыган некому, — уверенно добавила она.
Серов удержался и не заглянул ей в декольте. Он прожевал кусок сушки, запил кофе.
— А это ваш Спиридонович... Заведующий складом... Он не может быть причастен к хищениям?
— Андрюша? — спросил Антон. — Абсолютно непричастен, я за него ручаюсь!
Серов внимательно глянул на Цуканова. Неужели он неровно дышит к мальчишке? А что, мужику глубоко за тридцать, не женат и никогда не был, к тому же обеспечен. Для провинции это редкость, чтобы такого видного холостяка не заарканили.
— А почему ты так уверен? — спросил Серов. — У вас. близкие отношения?
— Ближе не бывает! Я его с детства знаю! — Антоха, не стесняясь, пояснил: — Я встречался с его мамашей — моя первая любовь. Хотел даже жениться, — плевать, что с прицепом! — да не сложилось. Когда пацан закончил школу, она пришла ко мне и попросила взять его на работу. Чуть ли не на коленях стояла, и я её пожалел. Нигде больше Андрюшу не брали.
— Почему?
Ты же его видел? Кто его возьмёт?
Ну да, такое лазоревое чудо в Невиннопыске было обречено на одиночество и безработицу — и это в лучшем случае. В худшем — на насмешки, травлю, депрессию и ранний алкоголизм.
— Он хороший мальчик, очень старательный, — встала на его защиту Анжела.
— Старательный? У него постоянно на складе недостачи!
— Это не у него, это у меня на складе недостачи, — благородно возразил Антоха. — Я руководитель — мне и отвечать.
Серов кивнул и замолчал. Цуканов из всех шестерых был единственным материально ответственным лицом. Если он безоговорочно доверяет белобрысому фанату Фредди Меркьюри — это его личные проблемы.
— Если уж кого и подозревать, — неуверенно протянула Анжела, — то Юлю, нашу кассиршу.
— А с ней-то что не так?
— С ней всё не так. Даже не знаю, как объяснить. Она с Андрюшей пришла за компанию, но он нормально справляется, а у неё косяк на косяке: то излишек, то недостача, то документы потеряет. Клиенты недовольны, главбух ругается. Мне иногда приходится брать на себя её обязанности и расплачиваться с поставщиками. К тому же она из маргинальной семьи.
Серов допил кофе:
— Хорошо. Позовите мне эту Юлю, хочу с ней поговорить. С остальными я тоже ещё не закончил, но с ней хочу пообщаться в первую очередь.
18. Не увольняйте меня
Она вошла в кабинет бочком-бочком и застыла, прижавшись спиной к пожелтелой карте Невиннопыска. Выглядела Юля бледной и испуганной.
— Дверь закрой, — попросил Серов.
Он старался произнести это мягко или хотя бы не агрессивно, но получилось довольно грубо. Он поморщился.
— Я пригласил тебя, чтобы побеседовать о недостачах на складе, — он посмотрел на неё, ожидая какой-нибудь реакции.
— Да, Мистер Президент, — послушно откликнулась Юля, рассматривая что-то под ногами.
— Ты что, издеваешься? — вспылил Серов. — Какой я тебе Президент?
Ну, вы же сами...
— Юля, меня зовут Егор Константинович! Ты поняла?
— Да, Мис... Егор Константинович.
Он перевёл дыхание и постарался успокоиться.
— Что ты думаешь по поводу пропажи материала?
— Я не знаю.
— Ну какие-то мысли у тебя есть? Может, ты кого-то подозреваешь или что-то видела? Может, замечала что-то странное около склада или в офисе? Чужие люди, оборванные разговоры, перешёптывания.
Она подняла на него глаза, несчастно взглянула сквозь стёкла очков:
— А вы сказали, что приехали сюда на два дня.
— Что? — не понял Серов. — Когда это я такое говорил?
— Перед тем, как согласились меня отшлёпать.
— Ну, может, и говорил. А какое это имеет значение?
— Вы хотите за два дня докопаться до правды?
— Именно этого я и хочу.
— А если не получится? Что, если вам понадобится больше времени?
— Тогда я останусь здесь столько, сколько понадобится, чтобы найти вора. Полтора миллиона, знаешь ли, даже для меня большие деньги. Какой смысл держать филиал, если он работает только на самоокупаемость? Я не мать Тереза. — он остановился, поняв, что его несёт не туда и что Юля не просто так задала свой вопрос.
Он встал, обошёл стол и присел на столешницу, широко расставив ноги. Его колени почти касались складчатой юбки. Юля ещё сильнее распласталась по стене, как будто хотела просочиться сквозь кирпич в соседнюю комнату. Кабинет директора был очень тесным.
— Ты не хочешь, чтобы я уезжал, верно?
Она кивнула.
— Поэтому ты не заинтересована в том, чтобы рассказать мне правду, — уже не вопросительно, а утвердительно сказал Серов.
Она вздохнула. Холмики грудей под водолазкой поднялись и опали. Серов видел очертания жёсткого бюстгальтера под трикотажной тканью. Судя по всему, это было гадкое и грубое изделие из поролона. По центру чашечек угадывались поперечные швы. Похоже, вчера на ней был тот же самый лифчик: его руки ещё помнили ощущение неподатливой брони. А ещё его руки помнили атласную нежность белой кожи, расцветающей розовым жаром под звонкими ритмичными шлепками.
Не стоило об этом вспоминать! Его член опять напрягся в брюках.
— Значит, ты будешь мешать моему расследованию, — он понизил голос и чуть свёл колени, сминая складки Юлиной юбки.
Маленькая грудь снова затрепетала. Вероятно, Юле не понравилось, что он переходит её личные границы, очерченные мешковатой одеждой. Так цветущая клумба очерчена старой автомобильной покрышкой — чтобы хулиганы не помяли чахлые растения. Он нагло сомкнул колени, символически беря Юлю в плен. Она издала протестующе-испуганный возглас и дёрнулась. Серов напряг мышцы ног. Член чуть сдвинулся в трусах и распрямился вдоль левой ляжки. Хорошо, что складка на брюках надёжно его прикрывала. Английские портные знали толк в пошиве мужских костюмов.
— Я не буду вам мешать! — воскликнула Юля. — Просто я ничего не знаю. Я же кассир.
Я выдаю деньги по приёмо-сдаточному акту и проверяю, чтобы там стояли подписи Андрюшеньки и кого-нибудь из менеджеров — Анжелы или Сан Саныча. Вот и всё! Иногда Антон Львович сам подписывает акты — тогда я тоже выдаю клиентам деньги. Больше ничего.