Дура

Еще один временно отвертевшийся от уголовной ответственности — Эйдан Грегори Гойл. Его внушительную могучую фигуру в Первую Магическую не раз замечали среди боевиков, совершавших диверсии против магглов в людных местах. Но когда в 1981 году Тот-кого-не-зовут-по-имени исчез, предъявивший Гойлу обвинения Визенгамот потерпел провал.

Доказать прямую причастность двадцатисемилетнего верзилы к убийствам не удалось. Этот гад ползучий заявил, что палочка у него с неделю как украдена неизвестными лицами в толпе болельщиков, во время поездки на стадион, и предоставить её для исследования он не может. Аврорский следователь в ходе допроса выявил у подозреваемого провалы в памяти. И записал показания, что, мол, подозреваемый думает, будто это оттого, что подвергся воздействию непростительного заклятия Империо, подавляющего свободу воли. А стало быть, если и присутствовал Гойл при каком преступлении, то, с большой вероятностью, сам этого не осознавал. И вообще, оставьте в покое счастливого отца, у которого всего с пару месяцев назад долгожданный наследник родился!..

В общем, вместо Азкабана, поехал Эйдан Грегори в родной фамильный особняк. А покойный Аластор Муди тогда в аврорате все стены кипятком забрызгал по поводу кромешно недорасследованных дел, передаваемых в суд. Ныне дело против Гойла возобновлено, да вот только где он теперь — не знает и родной сынуля, как раз заканчивающий обучение в Хогвартсе.

Или вот Августус Руквуд. Попался на убийстве нечистокровной семьи, где глава служил мракоборцем… Впрочем, и не попался бы, наверное, дело тоже на откровенный «висяк» тянуло, доказательств было мало. Но исполнителя «спалил» собственный же товарищ, решивший сотрудничать со следствием. Тот самый болгарин Каркаров, что позже Дурмстрангом заведовал. Говорят, убили его теперь. Должно быть, Руквуд и убил — после того, как из тюрьмы дёру дал… Опять в розыске, добавил к прежнему сроку второй, за погром в архиве Департамента тайн и повторный побег из застенка.

Или Рабастан Лестрейндж, чистокровный, то ли внук, то ли внучатый племянник отставного министра, сиделец по одному из самых громких дел 1981 года. Вместе с братцем своим Родольфусом и его жёнушкой Беллатрисой замучил до полусмерти двоих молодых мракоборцев, супружескую чету Лонгботтомов. Те под пытками совсем с катушек сошли — до сих пор лечатся в психиатрическом отделении госпиталя Мунго. А их истязатели благополучно сбежали из Азкабана и натворили ещё немало грязных дел — хоть детектив с приключениями пиши... Идейные, за своего лорда — в огонь и в воду! Тоже можно живыми не брать…

Кстати, старушка, благодаря которой Джон Долиш здесь три недели баклуши бьет, сгорая со стыда за очередную проваленную операцию, это как раз мамаша того несчастного сумасшедшего, Фрэнка Лонгботтома…

Или Амброзиус Джагсон. Судьба — один в один, как у Руквуда. Засветился на убийствах, сел, сбежал, громил Министерство, снова сел, опять сбежал… Для него нет неприкосновенных статусов и состояний — даже на детей запросто палочку поднимает. Приметную палочку — из твёрдой красной древесины редкой саласской акации, с жилой дракона. Прямо так, с дюймовыми шипами, и оставлена — страху ради. В кармане такое не потаскаешь, и Джагсон придумал себе петлю на руку, вроде темляка. Так и ходит, размахивая своим оружием, будто кистенём… Приговорён к пожизненному сроку. За поимку или хотя бы достоверную ликвидацию назначена дополнительная награда семьей погибшего от его руки богатого нечистокровного предпринимателя. Только поди получи её, эту награду…

Или Уолден Макнейр. Подумать только: одно время служил ликвидатором, исполнителем наказаний в Министерстве! Ему живое существо порешить — что луковицу с солью за обедом стрескать. И начхать, будь это одичавший дракон в зоопарке, кидающийся на служителей, покалечивший школьника на уроке вспыльчивый гиппогриф или человек разумный… Работая министерским палачом, Макнейр научился иметь дело с дементорами — они по его приказу из несчастных осуждённых душу высасывали. А уж что в пожирателях творил, то, должно быть, и вспомнить страшно… По крайней мере, Долиш не помнит. Но за что-то же находится в розыске и этот отъявленный злодей!

А вот тот, что в пятой палате, в списках лиц, подлежащих уголовному преследованию, не значится. Северус Снейп, преподаватель школы Хогвартс. Хотя доподлинно известно: в год развоплощения Того-кого-не-зовут-по имени, он тоже в пожирателях ходил. И под суд попал, естественно.

Из зала суда большинство арестантов поехали тогда прямой дорогой на суровый островок в открытом море — в старый мрачный замок Азкабан, в леденящую душу компанию к дементорам. Большинство — да только не Снейп. Сам Альбус Дамблдор, директор Хогвартса и глава Визенгамота, собрал тогда неопровержимые доказательства непричастности угрюмого зельевара к массовым отравлениям магглов и нечистокровных. Да ещё и заявил, что лично готов взять бывшего ученика Слизерина на поруки…

Старику поверили. В том же году Снейп вошёл в лабораторию зельеварения Хогвартса уже как сертифицированный преподаватель с блестяще завершённой диссертацией и стал самым молодым профессором в истории древней школы.

Прежний учитель-зельевар, обыкновенно спокойный и добродушный толстяк Горацио Слагхорн, вместо того, чтобы по просьбе Дамблдора поделиться с начинающим коллегой академическими часами у младшеклассников, хлопнул дверью, со скандалом уйдя в отставку. Должно быть, бок о бок с бывшим пожирателем работать не захотел да и в жаловании терять… Насилу уговорили его потом вернуться! А Снейп — тот ничего!.. Вместо четырёх младших классов взвалил на плечи полный поток с первого по седьмой — и пошёл ученикам жизни не давать! Строг безмерно…

Довелось и Долишу у него учиться. Вот уж и котлов начистил за разные незначительные проступки, и каталогов природных веществ для зелий вручную напереписывал, и полов в лаборатории без магии надраил — одной холодной водой и тряпочкой, ручками, ручками!..

У Снейпа всегда так: чуть что — минус десять баллов факультету и трудовое дисциплинарное взыскание лично провинившемуся. Правда, что греха таить, зельеварение и в пятом, и в седьмом Долиш сдал на «превосходно». Иначе не быть бы хаффлпаффскому отличнику потом курсантом Академии аврората.

И вот теперь на тебе, сиди у дверей реанимации, жди у моря погоды... В смысле — возможности проверить, верен окаянный учитель Тому-кого-не-зовут-по-имени или уже нет… Должно быть, все-таки верен. Ходят слухи о том, что прежний директор не сам собой с башни Обсерватории свалился — Снейп посодействовал. Но распускают эти слухи несколько учеников, а какие из детей свидетели? Тем более — из тех детей, что, небось, регулярно и котлы чистили, и полы драили…

В своё время Долиш тоже немало слухов про ненавистного преподавателя запустил. Мол, тот и вампирам родня, и вообще тайный анимаг, по ночам превращающийся в ворона… Или нет, в летучего мыша. Так даже правдоподобнее казалось.

Белая дверь пятой палаты неслышно отворилась. На пороге возник ссутулившийся усталый доктор в запятнанном кровью и выцветшем от стирок жёлтом халате, исподлобья взглянул на развалившегося в кресле Долиша. Дернул бровями.

— Все дежурите, неугомонный вы наш! Отдохнуть не желаете?

Ответить выздоравливающий мракоборец не успел. Задумчиво повертев в пальцах палочку, целитель почти ласково произнёс:

— Sanitatem somnum! — И так же бесшумно, как и явился, исчез за дверью.

Мгновение спустя, уронив стриженую каштановую голову на высокую спинку кресла и вытянув поперёк прохода длинные мосластые ноги в полосатых пижамных брюках, младший инспектор Джон Долиш крепко спал.

Из отделения выздоравливающих жертв проклятий спустился вызванный реаниматором Остином колдун-медбрат. Молча обозрел спящего, почесал палочкой за ухом: непорядок, пациент не должен спать в коридоре! Потом трансфигурировал из завалявшихся в кармане клочков марли мягкие полотенца, аккуратным mollis hold привязал Долиша к подлокотникам, чтобы тот не свалился по дороге, и, бубня в усы Levitate motus, повлёк ставшее невесомым кресло по воздуху — в двадцать шестую палату.