Страница 3 из 4
Марина открыла входную дверь в коротеньких шортиках и майке на голое тело. Распущенные длинные волосы так и манили к ним прикоснуться. Поднимаясь на третий этаж, я позаглядывал в коридоры первого и второго. К слову – второй оказался очень одомашненным, с ковровыми дорожками на весь этаж, множеством комнатных растений особо крупных размеров… уютненько, так сказать.
Вошли в квартиру. Она сразу пошла ставить чайник, предложив мне кофе, которое, кстати, я принес с собой. И конфеток захватил килограмм, шоколадных. Уж что-что, а это я знал наверняка, что женщины любят сладкое.
Я помедлил у двери, так как до сих пор не определился с манерой своего поведения, все происходящее для меня так волнительно было. Пройдя по короткому и узковатому коридору, выкрашенному в зеленый цвет, в кухню, я увидел ее стоящей облокотившись о стену, и, наверное, чтобы избежать неловкого молчания, ринулся в атаку – впился поцелуем в ее губы, обхватив руками тонкую талию. Она отвергла поцелуй тотчас же. Оттолкнула меня слегка на безопасное, по ее мнению, расстояние. Я уперся спиной в противоположную стену. Кухня оказалась слишком маленькой, хоть и уютненькой. Свежепоклееные белые обои с рельефными рисунками чашечек и тарелочек здорово контрастировали с темно-синими занавесками из воздушной ткани.
Очень сомневаюсь, что после такого действия с моей стороны она осталась хорошего мнения обо мне.
Ее нежные щечки залил румянец. Из глаз сыпались искры, словно бенгальский огонь. Не смотря в мою сторону, она сдержанно, четкими движениями, приготовила кофе «Черная карта» для нас двоих, наполнила пиалу конфетами и прошла в комнату, подав мне знак, чтоб я следовал за ней.
Приютились мы на балконе. Марина заранее позаботилась о наших посиделках, подготовив стулья. Вместо столика нам послужил подоконник, куда мы определили свои чашки и пиалу.
– Если ты думал, что приедешь, позабавишься и вернешься к себе, то ты ошибся, – начала она смиренно высказывать свое недовольство моим поведением. – Я не девушка легкого поведения, и мне обидно, что ты так мог обо мне подумать…
– Я не… – начал было я оправдываться, но она перебила меня.
– Если бы не подумал так, то этого разговора не было бы, – сказала, как отрезала, жестко и четко. – Как добрался? Быстро нашел дом? – Она сразу сменила тему, дав мне раз и навсегда уяснить, что вопрос исчерпан и обжалованию не подлежит.
– Да. Я сразу посмотрел на карте его расположение, поэтому дошел быстро и сложностей не возникло, – немного растерянно сказал я.
– Светлана с Женей остались дома? Не спрашивали, куда ты направляешься? – будто бы отвлекая себя от нахлынувших эмоций, Марина продолжала задавать «бытовые» вопросы.
– Дома, дома. Интересовались. Я сказал, чтоб меня сегодня не ждали, – виновато произнес я, надеясь, что она прочтет между строк мое сожаление о произошедшем.
– Ты решил заночевать у меня? – возмутилась она.
– Думаю, что теперь это стало невозможным по понятной причине, – уныло произнес я.
– Я бы не стала загадывать, чем закончится вечер и, тем более, ночь, – она заговорщицки улыбнулась, отпив кофе.
Дальше последовал легкий разговор обо всем и ни о чем. А я все смотрел на ее оголенные ноги, точнее левую. На ней не было привычной родинки. Нет, не Светы, а ее родинки – моей первой любви. Ее звали Татьяна. Мы учились в одном классе. Ее кудрявые темные волосы всегда были распущены и немного прикрывали белое лицо. В глубине карих глаз можно было утонуть, как в омуте. Всегда приветливая и веселая, такая вот беззаботная Танечка покорила меня на веки вечные.
Как-то летом я с друзьями собрался идти на речку купаться, это было после выпускных экзаменов. Каково же было мое удивление, когда я увидел на пляже ее. Первое, что я заметил и запомнил на всю жизнь, это и была ее родинка на ноге, достаточно большая, чтоб ее не заметить, но и не уродская, как бывают некоторые. Она служила украшением ее и так совершенного тела.
После общения на пляже на следующий день я притарабанил в школу килограмм конфет для нее. Собственно, вот почему я сделал так и сегодня. Это, так сказать, беспроигрышный вариант.
После окончания школы лето мы провели вместе, хоть и не все. Потом она переехала в Россию на учебу. Письмами мы не обменивались.
Когда я опомнился, то обнаружил, что ласково глажу Марину по ноге и рассказываю ей эту любовную историю. А она сопереживательно кивает, внимательно слушая каждое произнесенное мной слово.
После окончания душещипательного рассказа Марина положила руку мне на плечо, легонько подтолкнула меня к себе и поцеловала. Может, я задел ее самолюбие, и она решила затмить собой Таню, а может, просто выждала подходящий для этого момент. В отличие от меня.
Так или иначе, с этого поцелуя должна была начаться наша близость, если вы понимаете, о чем я. Уж слишком я распереживался в этот день. В общем, все закончилось, так и не успев начаться. Мне было жутко не по себе, я рассказывал ей что-то о возрасте и о волнениях, о том, что мой динозавр давно уже не посещает пещеры… И еще как-то оправдывал его временную нетрудоспособность. От всего этого каламбура мне стало дурно, и я вышел на балкон».
Артем как будто снова очутился на том балконе. Только сейчас он уже думал совершенно о других вещах. Ведь с того времени много воды утекло.
Сидя на своем диване и положив книгу на колени, он то и дело отщипывал ногтями огрубевшие участочки кожи кончиков пальцев. Он знал об увядании каждого миллиметра своего физического тела и рьяно старался его усовершенствовать, проводя бесчисленно много времени в душе. Метр и восемьдесят три сантиметра не так быстро можно облагородить до идеала в сорок с лишним лет, как может показаться на первый взгляд. Поседевшие от вечного недовольства своей жизнью волосы он подкрашивать не стал, оставив эту затею женской половине населения земного шара. А вот выдергиванию волос в носу и ушах он противиться не стал, иначе не вышел бы из него благоухающий нарцисс, каковым он себя представлял.
«Несмотря на мое фиаско, мы начали видеться чаще. А точнее, каждый день. Я не только не пропускал визиты к своему личному психологу, но и регулярно приходил к ней домой.
В одну ночь мне не спалось и захотелось поговорить.
– Марин, тебя не смущает, что я созваниваюсь с другой женщиной, находясь у тебя? – даже и не знаю, зачем я задал этот вопрос, может, моему подсознанию хотелось сегодня заночевать дома?
– Нет. Ты же здесь, а не с ней, – равнодушно ответила Марина.
– И ты не будешь возражать, если я останусь? – я удивился ее дружелюбию.
– Чего мне возражать? Ты узнал, что болен чем-то венерическим? Если да, тогда выход ты знаешь где, – подшутила она.
– Просто я немного не понимаю, почему ты не имеешь ничего против. Либо ты настолько влюблена в меня, что готова закрыть на это глаза, либо совсем наоборот, – смело выложил я свои рассуждения.
– А, кстати, кто она? Ты к ней от Светы ушел? – вполне логический вопрос задала Марина.
– В какой-то степени можно и так сказать. Со Светой у нас давно уже не ладились отношения. Мы жили вместе только ради Женьки. Сам я не мог выгнать ее или бросить, как сейчас говорят. Мы с ней немало пережили вместе, да и идти ей было некуда. Да и не по-мужски это как-то. Вот я и ждал, пока у нее кто-то появится, – беспристрастно сказал я.
– И свершилось чудо… – с иронией в голосе продолжила Марина.
– Да. Она работала горничной в гостинице, и однажды приехал один в командировку из Питера. Не знаю в подробностях, как и что у них там начиналось-развивалось, да и не интересно это мне. В итоге он еще пару-тройку раз приезжал и предложил ей с Женькой переехать к нему. Она, недолго думая, согласилась. А чего ей тут задерживаться? – сухо сказал я.
– Ты, наверное, был против того, чтоб она Женю увозила в другую страну? – заинтересованно спросила Марина.
– Поначалу немного. Потом прикинул сам себе – а что я могу ему дать, тем более что я собирался уходить в море. А оставлять одного без матери в квартире, в его пятнадцать лет, только из моей прихоти – не вариант. Поэтому я согласился на переезд. Там у него и мама, и отчим, и квартира побольше, и там – Питер, – сказал я в ответ.