Страница 2 из 19
Хотя он был недоволен таким к нему обращением со стороны Туладхара, ему пришлось сесть и ждать, а заодно и наблюдать.
В лавку приходили разные люди – и плохие, и хорошие. Говорили они с Туладхаром тоже по-разному – кто любезно, а кто и оскорбляя его. Но Туладхар всем отвечал спокойно, не выказывая ни гнева, ни раздражения. В его равновесии не было ни малейшего отклонения.
Когда наступил вечер, и лавка закрылась, Джаджали спросил Туладхара:
– Что ты мне посоветуешь?
– Я обычный человек, – ответил Туладхар. – Я не знаю, что тебе посоветовать. Но я знаю точно, что если даже в лесу тебя захватывает эго, то ты опять в миру. Поэтому я понял только одно: если внутри царит совершенное равновесие, эго исчезает. Равновесие создает пустоту, в которую нисходит целое.
Ответ Васудевы
Арджуна как-то раз спросил у Васудевы:
– Скажи, как мне измениться?
– Если ты желаешь чистого добра, – отвечал тот, – то охраняй девять врат тела своего и знай, что в них входит и выходит. Береги сердце свое от рассредоточения его мыслей и успокой душу свою, помня об оболочке темени ребенка, которая сначала бывает мягкой, а затем затягивается и становится крепкой, так что кажется ненужной. Ты не смотри на чувственные восприятия иначе как на природные свойства органов чувств, с тем, чтобы не подчиняться им.
Исконная пища
В одной роще жила львица, и было у нее два львенка. Однажды она вышла на охоту и остаила львят в своем логове. Мимо логова проезжал всадник. Увидев львят, он натянул лук и убил их. Потом освежевав львят, он положил их шкуры на седло и поехал домой.
Когда львица, вернувшись с охоты, увидела это страшное дело, она, словно, потеряв разум, стала кататься по земле, реветь и рычать. Неподалеку от львиного логова была нора шакала. Услышав шум, шакал выглянул из норы и спросил:
– Что с тобой случилось и о чем ты горюешь?
И львица рассказала шакалу о своей беде. Выслушав львицу, шакал промолвил:
– Не убивайся так и скажи по справедливости: разве этот всадник не сделал с твоими детьми тоже, что ты совершила проитв ближних своих? Разве другим не было тяжко потерять своих детей, как это тяжело тебе? Разве другие их любили меньше, чем ты?
– Я не понимаю твоих слов, – ответила львица. – Разъясни мне, что ты хочешь сказать.
И шакал спросил:
– Сколько лет ты прожила в этой роще?
– Сто, – проговорила львица.
– И чем ты питалась все это время?
– Звериным мясом.
– А кто кормил тебя этим мясом?
– Я ходила на охоту, ловила разных зверей и съедала.
– А как ты думаешь, у тех зверей, что ты ела, были любящие отцы и матери?
– Конечно, были.
– Почему же мы не видим и не слышим этих отцов и матерей, когда они лишаются своих детей? Разве они не так горюют, как ты? Разве беда, которая с тобой случилась, не была плодом твоих злодейств, котрые ты чинила ближним, не думая о последствиях и не ожидая, что твоя жестокость обернется против тебя, и что судьба жестоко отомстит за тех, кто не в силах мстить за обиды?
И услышав слова шакала, львица поняла, что пожинает то, что посеяла, и что она провела всю жизнь, обижая и притесняя слабых.
И с того дня она больше не ходила на охоту и не ела мяса, а беспрестанно молилась, утоляяя голод плодами.
Увидев это голубка, что жила в той роще и питалась плодами, сказала львице:
– Думала я, что деревья в нынешний год в нашей роще не плодоносят потому, что было мало дождей. Но когда я увидела, что ты перестала есть мясо, которое Бог сделал твоей исконной пищей, и стала отбирать еду у нас, несчастных, питаясь плодами, то поняла я, что урожай плодов не меньше, чем был прежде, и что ты виной тому, что на нашу долю их осталось так мало. Горе деревьям, горе плодам и горе тем, кто питается ими! Не лучше ли тебе питаться своей исконной пищей?
Гнев смертоносен
Как-то раз Рамакришна и Тота сидели у костра, обсуждая философские проблемы. Тота, выступая с недуалистических позиций, доказывал, что если Брахман есть единственная реальность, то для постигшего Брахман, мир видимостей, Майи, едва имеет значение. Майя не имеет власти над ним, утверждал Тота.
Рамакришна с ним не соглашался. Ему было очень хорошо известно, какой силой обладает Майя. Тем временем к костру приблизился храмовый служитель, который искал огонька раскурить трубку. Он наклонился над костром, выбирая себе уголек, но Тота внезапно пришел в бешенство. Он счел поведение служителя не только наглым, но и кощунственным и замахнулся на него щипцами. Тот немедленно удалился. Рамакришна же хохотал до слез, катаясь по земле, и не мог остановиться.
– Какой позор, – выговорил он, наконец, – ты уже все забыл!
– Что тебя так рассмешило? – негодовал Тота. – Он же действительно нахал!
– Он, без сомнения, нахал, – согласился Рамакришна, утирая слезы. – Но ты-то, ты-то! Ты же как раз мне втолковывал, что ничего нет, кроме Брахмана, и что постигший его не может обмануться Майей. А в следующую минуту ты все это забываешь и готов избить одного из проявлений Брахмана! Теперь ты видишь, что презираемая тобой Майя сильней, чем ты думал? Майя всемогуща.
Тота посерьезнел. Помолчав несколько минут, он сказал:
– Ты совершенно прав. Под действием гнева я забыл про Брахман. Гнев смертоносен.
Храбрая обезьяна
Один принц решил поохотиться на обезьян.
Когда он пришел в лес, то сидевшие на деревьях обезьяны бросились в рассыпную. Но одна из них осталась сидеть на конце ветки, как ни в чем не бывало. Принц натянул свой лук и пустил в нее стрелу. Храбрая же обезьяна с великим проворством поймала стрелу в воздухе и, продолжая сидеть на месте, казалось, насмехается над охотником. Тогда принц приказал всей своей свите выстрелить из луков одновременно.
С разных сторон взвились на этот раз стрелы, – и обезьяна упала мертвой.
Вы удивительны! Но…
Один йог достиг сверхъестественной власти. Он сказал собравшимся:
– Смотрите, какой я сильный! Видите – небо, солнце. Сейчас я закрою его облаками.
И вмиг небо закрылось облаками, и пошел дождь.
– А сейчас дождь закончится.
И на самом деле, небо прояснилось и засверкало солнце.
– Теперь пусть поднимется буря!
Подул сильный ветер такой силы, что трудно было устоять на ногах
Некто заметил:
– Мой господин, вы удивительны! Но не могли бы вы дать мне такое Учение, обладая которым, я бы уже ничего не просил.
Йог был ошеломлен просьбой и промолчал.
Лишь одна просьба
В одном городе жил бедный человек. Детей у него не было, жил он с матерью и женой. Но и тех прокормить не мог. Однако, как ни туго приходилось бедняку, никогда не забывал он совершить омовение в священной реке и помолиться в храме бога Ганеши. И хоть самому часто приходилось сидеть голодным, каждый вторник он жертвовал Ганеши сто восемь штук сахарного печенья-ладду.
Мало того, что несчастный часто голодал, он со временем начал слепнуть и, в конце концов, вовсе перестал видеть. Бедняга не мог больше работать, и пришлось ему идти просить подаяние. Однако, как и прежде, ходил он молиться в храм Ганеши и, выпросив милостыню, каждый вторник жертвовал почитаемому богу печенье.
Увидев такую преданность, бог Ганеша немало удивился и, чувствуя себя в долгу, однажды явился слепцу.
– О, человек, ты так преданно молишься мне и щедро приносишь свои дары, что я готов исполнить любое твое желание, – проговорил Ганеша. – Проси! Но знай, что я могу исполнить лишь одну твою просьбу! Так что же ты хочешь?
Как услышал бедняк слова бога Ганеши, так душа его вознеслась на три метра к небу. Всю жизнь ждал он этого дня, а тут растерялся, не мог сообразить, что же ему лучше всего просить. Поклонился тогда он богу и попросил разрешить ему сначала посоветоваться с матерью и женой. Получив милостивое соглашение, слепец тотчас отправился домой.