Всё сразу, Симона!

– А вот так вот, прямо вперед и пойдем, – махнул рукой Павел. – Я же видел в глобусе дома, дороги, машины – значит, где-то должна быть цивилизация, причем схожая с нашей. Здесь мы много не высидим, надо двигаться. И давай из вещей возьмем только самое необходимое, чтобы в мою сумку поместилось, а чемодан твой оставим здесь.

– Может, наоборот лучше взять мой чемодан? Он хотя бы на колесах. – Она кивнула на единственное уцелевшее колесико.

– И далеко мы по песку на колесах уедем? Еще не мешает переодеться и переобуться, – указал он на туфли-шпильки Лагутиной.

Пока она копалась в чемодане, Павел переоделся в бриджи, майку и кроссовки, поглубже надвинул бейсболку, в нагрудный карман сунул черные очки. Оставив в сумке только спортивный костюм, смену белья и бритвенные принадлежности, всё остальное выложил на сидение кресла. Лариса переоделась в легкий кремовый костюм – брюки и блузка, шпильки сменила на матерчатые туфли без каблуков, волосы убрала под соломенную шляпку. И занялась сортировкой багажа. Но самого необходимого у нее оказалось слишком много.

– Ларусь,– мягко, но решительно Павел отобрал у нее громадную, туго набитую косметичку, – эта штука слишком тяжелая, а нам еще еду тащить.

Переворошив содержимое косметички, Лариса ограничилась кремом для лица, лосьоном, зубной щеткой и тюбиком пасты. Затем она все-таки попыталась доложить в сумку шампунь, гель для душа, гель для умывания и крем для тела, но Павел выкинул все, кроме геля для душа, сказав, что им можно помыть не только тело, но лицо, и волосы, и руки. Из вещей принудил ограничиться спортивным костюмом на случай похолодания и парой сменного белья. Скрипя зубами, Лариса подчинилась. Бережно завернув глобус в спортивные штаны, Павел положил его в сумку, застегнул молнию, бросил прощальный взгляд на нелепо стоящие посреди пустыни кресла и пошел, куда глаза глядели.

Крупный песок громко скрипел, ноги основательно вязли, но тем не менее идти почему-то было не трудно. Ни облаков, ни солнца на гладком, будто пластмассовом небе не появлялось – ориентироваться во времени и пространстве предстояло как-то иначе. Павел Антонович пока затруднялся придумать как именно.

Через час сделали привал. Сидели друг напротив друга, черпали песок пригоршнями и смотрели, как он сыпется тонкой голубой струйкой из кулака.

– Почему он голубой? – грустно спросила Лариса.

– Черт его знает, – честно ответил Павел. – Довольно приятный цвет.

– Странная пустыня. – Она достала пачку, пересчитала сигареты и закурила. – Ни дюн, ни барханов – ровная поверхность, гладенький песочек. Как искусственное, да?

– Ага. – Павел тоже закурил, глядя на небо. – И непонятно, откуда этот свет берётся.

Передохнув, они двинулись дальше. Пустыня выглядела нескончаемой, и через пару часов Лагутина начала падать духом и предложила вернуться обратно к креслам.

– Надеюсь, ты сама понимаешь, насколько это глупо. Солнца нет, ориентиров никаких, за нами даже следов не остается.

– Хочешь сказать, мы не сможем вернуться к нашим вещам?! – воскликнула она. – У меня там одной только одежды на шесть тысяч евро!

– Лара, – Павел остановился, бросил сумку и перевел дух, – посмотри вокруг, просто погляди. Какая одежда? Какие евро? О чем ты?

Лариса приоткрыла рот, собираясь ответить, как вдруг раздался необычный звук, похожий на шуршание и скрежет одновременно.

– Что это? – насторожилась Лариса. – Откуда это доносится? Ты слышишь?

– Конечно, – Павел покрутил головой по сторонам,– довольно неприятный звук.

– И он усиливается, – прошептала Лагутина, – приближается… Мне страшно, Паша!

Павла же не столько сам звук нервировал, сколько отсутствие какого-либо его источника.

– Ай! Гляди! – взвизгнула Лариса. – Песок вспучивается!

По правую сторону, метрах в десяти, буквально на глазах вздымался голубой холм. Не успели туристы ахнуть, как из песчаных недр выбралось здоровенное существо черного цвета – нечто среднее между скорпионом и кузнечиком, метра четыре в высоту и не менее шести в длину. Не обратив на оцепеневших людей никакого внимания, существо помчалось в синюю даль, высоко вскидывая членистые конечности и оставляя за собой широкий влажный след.

– Какой кошмар… – Лариса пошатнулась, хватаясь за руку Павла Антоновича. – Какая мерзость… Они, наверное, тут повсюду…

– Вот, значит, откуда цветочный запах, – Павел шумно втянул ноздрями воздух. – Так пахнут выделения этого… этого… насекомоподобного существа.

– Какой ужас, ужас, ужас! – как заведенная, повторяла Лариса.

– Лара, не стоит так нервничать. – Павел хотел погладить ее по волосам, но на голове женщины была шляпа. – Согласен, ужас, но существо в нашу сторону даже не посмотрело – вылезло и пошуршало по своим делам. Оно не опасное, не агрессивное…

– А жрет оно тут что, это существо? – Лагутина шмыгнула носом и смахнула слезинки с ресниц. – Чем среди песка питается?

– Ларочка, дорогая моя, откуда же мне знать, чем оно питается? Я даже не успел его толком рассмотреть.

– Людьми, наверное, – снова всхлипнула женщина.– Кого поймает, тем и питается. Где твои дома с дорогами? Где машины с цивилизацией, а?! Я тебя спрашиваю!

– Скоро будет, Лара, скоро всё появится. Идем, идем дальше.

Дальше, не сговариваясь, пошли быстрым шагом, поминутно озираясь по сторонам. Теперь пустыня уже не казалась такой ровной, гладкой, предсказуемой. Вскоре непривычно голубой цвет песка начал раздражать, в глазах появилась резь, потекли слезы. Солнечные очки ничуть не помогали.

– Дороги, машины, дома, – бормотал Павел Антонович, перебрасывая ремень сумки на другое плечо, – машины, дороги, дома… Дома, машины, дороги… Где же ты, сволочная цивилизация, где?..

– Паша, давай передохнем! – простонала бредущая позади Лагутина. – Не могу больше! Ноги не идут!

– Давай еще немножко, еще чуть-чуть.

– Какой смысл, Паша?! – Она рухнула навзничь и закрыла глаза. – Пустыня кругом! Что толку, если мы пройдем еще чуть-чуть! Распакуй глобус, погляди, не поменялось ли в нем чего? Вдруг там прояснилось! К лучшему!

Усевшись рядом, он расстегнул молнию сумки, размотал спортивные штаны и взял в руки шар. Внутри по-прежнему клубился дым.

– Может, надо какое-нибудь заклинание произнести? – В голосе Ларисы зазвучали плаксивые нотки. – Что-нибудь вроде «сим-салабим ахалай-махалай», чтобы эта проклятущая штука заработала?

– Если бы я знал. – Павел Антонович потряс шар, подбросил, поймал и искренне захотел разбить его обо что-нибудь.

– В следующий раз, – Лариса приподнялась, дрожащими пальцами извлекая из кармана блузки пачку сигарет, – когда тебе приспичит покупать всякие сомнительные глобусы, не забудь потребовать инструкцию по эксплуатации!

Сдавив чудо-глобус обеими руками, Павел закричал в приступе отчаяния:

– Машины, дома, дороги где?! Где цивилизация, чертов ты апельсин?! – И с размаху отшвырнул его подальше.

– И зачем ты это сделал? – Лагутина проследила взглядом траекторию полета глобуса.

– Какой с него прок? Все равно не работает.

– Иди и принеси его! Это наша единственная надежда! Быстрее, пока он куда-нибудь не испарился! Нет, все-таки права была твоя мама, когда тебя Павлушей назвала!

– Лариса, я не хочу ругаться, я слишком устал, чтобы тратить последние силы на скандалы с тобой. Поверь, я уже десять раз успел пожалеть, что дал слабину и разоткровенничался с тобой на Мальвинии. Ты совершенно не тот человек, с которым это следовало бы делать. – Даже не думая двигаться с места, мужчина лег на спину и закрыл глаза.

Выругавшись, Лагутина сунула окурок в песок, поднялась и пошла за глобусом. Он лежал в песке метрах в четырех, шипел и светился дрожащим оранжевым светом.

– Паша! Быстро сюда! Глобус что-то исполняет!

– Что именно? – зевая, он еле поднялся и поплелся к Лагутиной.

– Не знаю! Светится со свистом! Повредился, наверное, от удара…

– Да ладно тебе повредился. Он же в песок упал, а не на асфальт. – Павел присел на корточки, разглядывая шар.