Страница 2 из 17
Нэдди любит грозу, но этот ливень каким-то образом изменил течение дня. Укрывшись в беседке, Нэдди замечает японский фонарик, купленный миссис Леви в Киото в позапрошлом году: «Или это было еще раньше, два года назад?» Всякий может споткнуться в хронологии, упустить две-три детали. Но затем в течении времени возникает иное, причудливое мерцание. Гроза ободрала клен, и его красные и желтые листья усыпали траву. Сейчас середина лета, здраво рассуждает Нэдди, и дерево может быть изранено грозой, но приметы осени погружают пловца в недоумение.
Чувство фатальности происходящего растет. У Пастернов манеж зарос травой, а лошади, видимо, распроданы. У Уэлчеров и того хуже: спущена вода. Неужели волшебная полноводная река Люсинда обмелела? Нэдди потрясен, он всерьез усомнился, что время ему подвластно. «Неужели он потерял память? Или, быть может, он так ее хорошо вымуштровал, приучив отбрасывать всё неприятное, что утратил всякое представление о реальности?» Он собирается с силами, чтобы пересечь шоссе, сознавая, что его предприятие оказалось куда более трудоемким и изнурительным, чем он полагал.
Затем он отважно бросается в общественный бассейн, вздрагивая от свистков и брезгливо поеживаясь в мутноватой воде. Не слишком приятно, но вот эта зловонная заводь позади, и он уже продирается через лесистую часть парка Хэллоранов к темному сверкающему золоту их бассейна, питающегося от родника. И вот еще одна странность: мир, сквозь который движется Нэдди, кажется ему чуждым и враждебным. Миссис Хэллоран участливо спрашивает о его бедных детках, бормоча что-то несусветное о продаже его дома. Вот он обнаруживает, что трусы стали ему свободны. Неужели он успел похудеть за один день? Его время плещется, как джин в стакане. Это, несомненно, всё тот же день, но летнее тепло развеялось, и потянуло каминным дымком.
От Хэллоранов Нэдди направляется к дому их дочери в надежде перехватить у нее стаканчик виски. Хелен встречает его довольно тепло, но в их доме вот уже три года не держат спиртного. Сбитый с толку и окоченевший, он с трудом проплывает бассейн и пробирается луговиной к участку Бисвенгеров. Судя по шуму голосов, вечеринка у них в самом разгаре. Он бредет туда почти голышом. Спустились сумерки, и вода в бассейне поблескивает «уже по-зимнему». Миссис Бисвенгер, которая годами напрашивалась к Нэдди в гости, явно изменила к нему отношение. Она небрежно здоровается с ним и тут же отворачивается. Он слышит, как она говорит кому-то: «Понимаете, они разорились – вдруг, в один день. Они живут на одно жалованье… и вот представьте себе, в одно прекрасное воскресенье он вваливается к нам и просит пять тысяч взаймы!» Затем он терпит грубость буфетчика, которая подтверждает его смутное подозрение, что он опустился на более низкую ступень общественной лестницы: именно это в его мире означает лакейская дерзость.
Продолжая свой тяжкий путь, он оказывается в саду своей бывшей любовницы, но не может вспомнить, когда и почему он с ней порвал. Она тоже не слишком рада видеть его, и тоже опасается, что он будет просить денег. Покидая ее, он слышит в холодеющем воздухе какой-то осенний запах, не очень узнаваемый, но «сильный, как при утечке газа». Ноготки? Хризантемы? Озираясь, он замечает, что на ночном небе расположились зимние созвездия. Захлестнутый изменчивостью мира, он впервые в жизни плачет.
Осталось преодолеть лишь два бассейна. Он одышливо барахтается на последнем отрезке пути, пока не оказывается в сыром проезде к собственному дому. Но в этот миг смутная догадка, что жизнь пошла прахом, обретает очертания, поскольку огни погашены, дверь заперта, комнаты пусты и нет сомнения, что здесь давно никто не живет.
«Пловец» вспомнился мне, когда мой самолет заходил на посадку над Нью-Йорком и земля представала россыпью островков и болот. Есть сюжеты, за которые не взяться, пока сидишь дома, поэтому в начале года я покинула Англию и отправилась в Америку, страну почти мне незнакомую. Мне требовалось время для размышлений, а поразмыслить хотелось об алкоголе. Я провела зиму в глуши, в небольшом домишке в Нью-Гэмпшире, а теперь была весна, и я летела на юг.
В мой прошлый перелет земля была белой до самого Севера, и серо-голубая река Коннектикут среди темных заслонов замерзших лесов напоминала металлический ствол ружья. Теперь лед растаял и всё внизу сияло. Мне пришли на ум слова Чивера: «Нэду казалось особой благодатью, милостью судьбы то, что он живет в мире, столь щедро снабженном водою».
«Пловец», который я считаю одним из тончайших когда-либо написанных рассказов, охватывает в сжатой форме весь жизненный путь алкоголика, и вот эту темную траекторию мне как раз и хотелось проследить. Я стремилась понять, что заставляет человека пить и как выпивка на него действует. А точнее, я хотела понять, почему пьют писатели и как этот алкогольный морок влияет на их творчество.
Джон Чивер и Реймонд Карвер отнюдь не единственные писатели, чьи жизни были разрушены алкоголем. В этом же ряду стоят Эрнест Хемингуэй, Уильям Фолкнер, Теннесси Уильямс, Джин Рис, Патриция Хайсмит, Трумен Капоте, Дилан Томас, Маргерит Дюрас, Харт Крейн, Джон Берримен, Джек Лондон, Элизабет Бишоп, Реймонд Чандлер – список неуклонно прирастает новыми именами. Льюис Хайд в своем эссе «Алкоголь и поэзия» заметил: «Четверо из шести американцев, получивших Нобелевскую премию по литературе, были алкоголиками. Около половины наших писателей-алкоголиков рано или поздно убивают себя»[5].
Состояние алкоголизма определить не так-то просто. Американское общество наркологической медицины (ASAM) считает его основными чертами «нарушение контроля над употреблением алкоголя, болезненное влечение к алкогольным продуктам, употребление алкоголя, несмотря на негативные последствия и, наконец, расстройства мышления, прежде всего выражающиеся в отрицании»[6]. В 1980 году «Диагностическое и статистическое руководство по психическим расстройствам» отказалось от термина «алкоголизм», заменив его двумя взаимосвязанными расстройствами: «злоупотребление алкоголем» и «алкогольная зависимость». Первое определялось как «систематическое употребление, несмотря на повторяющиеся нежелательные последствия». Второе – как «злоупотребление алкоголем в сочетании с толерантностью к нему, похмельем и неконтролируемым стремлением получить дозу алкоголя».
В отношении причин алкоголизма всё по-прежнему неясно. В разделе «Этиология» мой старый справочник Merck Manual 1992 года честно признает: «Причина алкоголизма неизвестна»[7]. С тех пор были осуществлены тысячи исследовательских программ и академических изысканий, и всё же преобладает мнение, что алкоголизм обусловлен непредсказуемым сочетанием факторов. Основными считают личностные особенности, ранний жизненный опыт, социальные влияния, генетическую предрасположенность и нарушение химических процессов в головном мозге. Перечисляя эти возможные причины, новое издание Merck Manual весьма печально заключает: «Однако такие обобщения не способны объяснить того факта, что расстройства, связанные с употреблением алкоголя, могут коснуться любого, независимо от его пола, возраста, раннего опыта, этнической принадлежности и социального положения»[8].
Неудивительно, что самим писателям ближе символы, чем социология или медицина. Говоря об Эдгаре По, Бодлер однажды заметил, что алкоголь для него сделался оружием «уничтожения чего-то мучительного внутри себя, какого-то червячка, который всё никак не умирал». В своем предисловии к «Исцелению», посмертно опубликованному полуавтобиографическому роману Джона Берримена, Сол Беллоу пишет: «Вдохновение несло в себе смертельную опасность. Создание произведений, которых он ждал и о которых молил небо, грозило ему разрушением. Алкоголь служил стабилизатором. Он несколько ослаблял смертельный накал»[9].
5
Lewis Hyde Alcohol and poetry: John Berryman and the booze talking. Dallas Institute, 1986. P. 1.
6
Morse R. M., Flavin D. K. The Definition of Alcoholism // The Journal of the American Medical Association. Vol. 268. No. 8. August 1992. P. 1012–1014.
7
Berkow R., ed. The Merck Manual of Diagnosis and Therapy, Sixteenth Edition. Merck Reseach Laboratories, 1992. P. 1552.
8
Porter R. S. ed. The Merck Manual of Diagnosis and Therapy. Wiley-Blackwell, 2011, online.
9
Bellow S. Introduction // Berryman J. Recovery. Faber, 1973. P. XII.