Страница 17 из 19
– Еще перерождаться не начали. Совсем свежие, – подал голос дед.
– Значит, где-то рядом кластер недавно перезагрузился, – сказал я.
– Угу. Надо будет туда заглянуть. Обувку для Дембеля нормальную найти.
– Заглянем.
– Жалко их. Больше, чем людей даже, – сказал старик. – В волчьей стае семь рангов, это прекрасно организованное общество, там каждый на своем месте и знает, что ему нужно делать. Не то, что у людей. И пары у них на всю жизнь. Если один из партнеров умирает – новый союз не создается. Смотрите. Вон вожак, – старик указал пальцем на самого крупного волка черного цвета. – А те воины. Похоже, с одного помета, – он ткнул на две почти белоснежные особи. – За ними идет мать. А вон там опекуны. А тот у них за сигнальщика. В середине плетутся щенки и инвалид, хотя он не увечный, просто старый. Волки заботятся о своих стариках.
Я удивился подобной осведомленности спутника. Вот так сходу определить, кто есть кто – это не один год за ними наблюдать надо.
– Я в той жизни их изучал, – ответил старик на висевший в воздухе вопрос. – Сейчас они из виду скроются, прям по их следам в свежий кластер и пройдем. Заодно и свой след спутаем.
Так и поступили. Шли то по колее, то пересекали ее, то и вовсе плели причудливые узоры, как указывал дед. Дорога пошла вверх, и начали появляться скальные выступы. Старик заставил нас штурмовать самые невысокие из них.
– На камнях запах плохо держится, – пояснил он.
Свой дар Старый в ход почти не пускал. Экономил ресурсы организма, чтоб на регенерацию все шли.
Волчий след уходил в бор. Тут уже двигались осторожно. Но ничего интересного не нашли, если не считать сторожки охотников. Сами владельцы свалили в поисках пищи.
– Давайте догоним, – предложил Дембель. – У них же ружья должны быть.
– Даже если ты, следопыт, вдруг этих людей, или уже нелюдей выследишь, уверен, что они их не потеряли по дороге? – задал дед резонный в общем-то вопрос.
– Не уверен, – стушевался парень.
В домике решили остановиться. Снегоступы, к слову, нашли. Да и не только их. Печь топить не рискнули, но вот нормальной еды, оставшейся от охотников, все же поели. А мои спутники еще и по сто пятьдесят найденной здесь же водочки накатили.
Почему я не пью? А черт его знает. Не хочется, и всё тут. Хватит и того, что мы и так здесь все поголовно извечные алкоголики, так как споран только в спиртном и разбавляют. Вот доберусь до стаба, там и накидаюсь в дрова. Впрочем, это только ощущения.
У меня после армии так же было. Даром, что особо не пьющий, но целый год мечтал, как нажрусь до потери памяти. А домой пришел, как рукой сняло. Выпил с лучшим другом пивка, и все. Близкие рядом. А больше ничего и не надо для счастья. От мыслей о доме у меня неприятно защемило в груди.
– Пойду осмотрюсь, – сказал и вышел на улицу.
Едва успел закрыть дверь, как мне в ногу впилась не пойми откуда взявшаяся гончая. Тут же налетела вторая, третья… семь. Столько смог увидеть, прежде чем завалился от дикой боли в ноге. Рука скользнула в карман, и я выстрелил в тварь прямо через ткань куртки.
Пуля пробила подклад и впилась собаке в морду. Понимая, что не успеваю выдернуть пистолет, левой рукой уже нашарил нож на ремне и встретил вторую псину лезвием в горло. Остальные собаки налетели на меня, я едва успел закрыть лицо руками, как мир вокруг превратился в страшную смесь лая и урчанья. Куртка трещала. Я изо всех сил брыкался, катался и дергал ногами.
Наконец раздался долгожданный выстрел, и еще один. Матерящийся Дембель вылетел с ледорубом и всадил орудие в череп одной из тварей, старик со своим топориком тоже не стал стоять в стороне. Мутанты забыли про меня, и я тут же вскочил, стянул с пояса ледоруб, но воевать было уже не с кем. Дедовский топор с противным чавканьем вошел в голову последней зараженной собаке.
Если б один шел, тут бы и съели. Хотя одному мне бы и досюда не добраться было. Ноги подкосились, и меня затащили в дом. Одежда превратилась в лохмотья. На теле десятки укусов. Адреналин потихоньку начал выветриваться из крови, и каждая рваная рана наливалась пульсирующей болью.
– Эх, угораздило же, – тяжело вздыхал дед, обрабатывая и бинтуя раны. – Теперь вонять кровью за километр будем.
– Главное, чтоб на выстрелы никто не пришел.
– Не придут. Был бы здесь кто, мы бы уже поняли. Но уходить отсюда надо. Трупы собак точно неприятность накликают.
Я переоделся в охотничью одежду, которая по удобству и теплоте заметно уступала моей, но выбора не было. Группа выдвинулась в дальнейший путь, не боясь преследования. Если за нами кто-то шел, он отвлекся на поедание собак.
– Здесь аккуратней. Неспроста они с собой столько собак взяли. Может, шатуна искали, – предупредил старик и как накаркал.
Треск веток услышали заранее. Бежать в лесу было некуда. Поэтому мы просто подыскали возвышенность и схоронились за соснами. Когда медведь начал подниматься, мы со стариком вынырнули и дали одновременный залп пулями в голову, а спустя секунду еще и картечью в грудь.
Зараженный мишка пробежал еще метров пять и завалился на бок. По сравнению с сугробником свежеобращенный косолапый как-то не впечатлял. Но подходить мы так и не решились и обошли бурого по дуге.
Через несколько километров на выходе с опушки заметили странного йети. Он бегал по полю, бороздя носом снег, как кабан. Наконец остановился и начал рыть. Мутант уже закопался на добрых полметра, когда упёрся в слой льда, но зараженный продолжал скрести когтями, пока не вытащил человеческую руку.
– Что это было? – спросил я старика, когда тварь спустя два часа закончила трапезу и скрылась из виду.
– Большинство зараженных сидят у кластеров и ждут их перезагрузки. Некоторые путешествуют и питаются падалью, зарытыми под снегом телами. Может, кого-то на той неделе в бурю здесь занесло, или тут труп, который уже двадцать лет так лежит. Может, прямо сейчас под нами целое кладбище мертвецов лежит. Снег надежно скрывает свои тайны.
Следующие три дня слились в один. Шли на восток. Иногда останавливались, чтобы поесть. Проходили вымершие города и поселки. Скрывались от зараженных. Путали следы. Спали. Снова шли. Убивали. Бежали. Снова шли. Хруст снега. Вьюга. Холод. Белизна вокруг.
За это время мы неплохо сработались и даже сдружились, жалко расставаться. Не знаю, что там за заморочки у Старого, но с Дембелем сто процентов дальше держаться вместе будем. Мы с ним уже договорились.
Ледоруб я ему подарил в извечное пользование. Штуцер тоже, но он его собрался продать и купить что-нибудь попроще. А то, если честно, с переломной однозарядкой тут особо не разгуляешься. Он долго отказывался, но я его убедил, что это вроде как мой вклад в мое же будущее. Ведь если у меня напарник вооружен, то мне же спокойней.
Регенерация иммунных творит чудеса. Укусы на мне затянулись и теперь напоминали о себе лишь белыми пятнами на коже. У старика все было куда смешнее. Одна половина лица румяная и загоревшая, а вторая бледная и белая. С левой стороны борода уже с ладонь в длину, а с правой трехдневная щетина.
– Долго еще? – в очередной раз спросил Дембель на третий день.
– Почти пришли, – ответил старик. – Мы уже в центре долины. Можно сказать, в окрестностях Цитадели.
Ветер разыгрался не на шутку. Мы перевалили через холм, и нашему взору предстала равнина, а вдали замелькали серые точки. Я приник к биноклю.
– Люди. На снегоходах, – доложил я, падая и роняя за собой Дембеля.
Старик повторил наш маневр и попросил бинокль.
– Ну-ка, ну-ка. – его распирало от любопытства.
– Отбой тревоги, – скомандовал он, улыбаясь во весь рот. – Я их знаю. Свои это. Пришли, братцы, почти у цели!
Настроение старика передалось и нам. Мы встали в полный рост и направились к бесстрашным путникам, устроившим стоянку у всех на виду. Сама природа решила нам подыграть и подгоняла в спину порывами ветра.
Десятка два снегоходов стояли, образуя круг. Человек тридцать расположились внутри него. Завидев трех незнакомцев, люди сначала переполошились и взяли нас на прицел, но после того, как старик промахал им хитрую жестовую комбинацию, успокоились, некоторые даже выдвинулись навстречу.