Дорога

- Значит, ничего и не получишь, - усмехнулся Николаша. – Слова произнесены, назад не воротишь. Очистишься и вернешься.

- Так мы можем еще что-то попросить у Неё? – спросила Алла. – Я бы кое-что хотела.

- Она сама решит. Просить не надо, но и отказываться не нужно. Вы поверили и этого достатошно для нее. Она сама знает, что, как и когда дать.

- Скажите, Николай, а сколько вам лет? – спросила Елена. – Мне кажется, что больше, чем вы выглядите.

- Это почему это?

- Уж очень язык у вас странный.

Николаша подмигнул Алексею:

- Умная она у тебя! В корень смотрит. Почти восемьдесят мне.

- Хорошо сохранились!

- А то!

- А скажите, Николаша, откуда это всё? - Сергей обратился к хозяину довольно фамильярно для вновьприбывшего, но это не вызвало у того ни малейшей реакции. – Откуда и, главное, зачем?

- Дурацкая формулировка, но я отвечу. Ты не задаешь вопрос, откуда и зачем растут деревья, солнце, небо, земля, откуда ты сам вылупился и все такое. Оно так есть, и всё тут! Человека это не касается. Ты принимаешь всё как данное и проживаешь свою жизнь. Так и это место – оно существует, и это все, что нам дано понять. Я бы сказал, что это место силы – оно дает и оно берет, а много или мало – не нам судить. Оно вне времени, а значит, вне понимания.

- Скажите, а лошади здесь давно были? – спросила Елена.

- Давно, лет сорок поди. Как появилась техника, так лошади не нужны стали…. Так, ну а вы домой-то хотите? А то слишком много вопросов. Мне тут с вами воландаться долго не с руки. С Федькой еще потолкуем за жизнь, да и на боковую. Завтра много дел.

- Нам очень хочется домой, - ответила Елена. – Но скажите, а вам разве не интересно, что мы как бы из будущего, получается? Могли бы кое-что узнать интересное. Нам прошлое известно, а вот вам…

- А мне плевать! – безапелляционно заявил Николаша. – Для меня лично почти ничего не изменится, если вы не поняли еще, а то, что в стране будет, так неинтересно это. Войны, судя по вам, не будет, а с остальным и так ясно – ничего путевого здесь не может быть. Нет у нас достаточного количества людей, чтобы страну поднимать. А те, что есть, большинством своим не очень качественный народец, шантрапа. Все качественные сгинули после семнадцатого, управление разлажено на сотню лет теперь.

- Вы не патриот, значит. Космополит. - сказала Мария. – Но во многом вы правы.

- Я просто очень долго живу и смотрю на вещи трезво. Я родился в 1880 году, еще при втором Саше. Даже дворянином был, воевал,- сказал Николаша. – Нужно любить Землю, а патриотизм - это разделение людей на своих и чужих, тогда как все равны. Вы же, словами про патриотизм и космополитизм, показали, что в вашем двадцать третьем по прежнему не все в порядке, как я и думал. Ну ладно, хватит болтать. Скидавайте ваши шмотки и идите домой. Она говорит, что все для вас решено.

- Что вы имеете ввиду, Николай? – с удивлением спросила Елена. – Как так «скидавайте»? И что решено?

- Вы вошли в число тех, кому Она хочет помочь. Одно ваше пожелание, загаданное по дороге, обязательно сбудется. Но для этого нужно очиститься, открыться природе. Вещи вы оставляете здесь и идете своей дорогой. Но помните, если кто проговорится, то ему не сдобровать. То, что здесь было, остается между вами.

- Нам что, голыми что ли идти? – переспросил Сергей.

Николаша утвердительно кивнул:

- Так Она хочет.

- Так ведь не лето…. И вообще…

- Там же ветер и всего пять – семь градусов, - возмутился Алексей Геннадьевич. – И с нами женщины!

- А какая разница? – Николаша оставался невозмутим. – Дойдёте как нибудь. А если кто и засопливет, так это дело поправимое. Раздевайтися!

- Как…. Совсем? – переспросила Алла, в то время как остальные тревожно переглядывались между собой.

Глядя на их растерянные лица, Федька рассмеялся:

- Как в бане! А чё стесняетесь? Сейчас ночь и никто вам не встретится. А я вот днем шел, в минус пять, колокольчиками звенел при всех. И ничего, не развалился!

- Нет, но это невозможно, - Мария покачала головой. – Я не согласна.

- Вы должны быть вместе, - отрезал Николаша. – Иначе попадете в безвременье и будете наказаны. Раздевайтесь.

- Нет, ну как, - Алексей Геннадьевич посмотрел на жену. – Я даже не знаю….

- Я сказала «Нет»! - решительно ответила Мария. – Это все ерунда и над нами хотят посмеяться. Я…

Она не успела договорить, потому что в этот момент Николаша громко сказал «Свет», Федька повернул выключатель, и все вокруг погрузилось во тьму. Тут же завыл ветер, стало холодно и сыро, а когда их глаза привыкли к темноте, они увидели, что стоят в развалинах конюшни, и вокруг нет ничего, что их окружало.

- Что это было? – спросил Алексей Геннадьевич. – Мы где?

- Судя по всему, мы вернулись назад, - осматриваясь, проговорил Сергей. – Это точно не шестьдесят третий год.

- И что теперь? – спросила Алла.

- Пошли назад, - Игорь пожал плечами. – Кажется, мы профукали тот шанс, что у нас был. Конюшня на нас обиделась.

- А я такое желание придумал, - усмехнулся Алексей. – Ради него можно было согласиться на многое.

- Когда это ты успел? – спросила Елена.

Тот развел руками:

- Само в голову пришло. Ну, значит, не судьба.

- Пойдемте скорее назад, - Мария взяла мужа за руку. – Это же кошмар какой-то!

- Ну, пошли, - отозвался тот.

- Пошли, - согласился Алексей. – Только все как-то слишком просто…

Закравшиеся некоторым сомнения в таком быстром исходе оказались верными. Войдя в туман, они быстро пошли к дороге, но через несколько минут впереди показались темные стены заброшенной конюшни…

- Твою мать, - тихо проговорил Алексей. – Если это то безвременье, о котором говорил Николаша, то это конец.

- Нет! – в тишине истошный вопль Марии прозвучал особенно жутко. – Нет, нет, нет! Я не хочу!

Игорь зло сплюнул:

- Все не хотят! Пошли в конюшню. Надо думать, а здесь, на ветру, это не очень-то удобно. Там хоть какие-то стены.

Вернулись. Постояли какое-то время, замерзли еще больше. В голову ничего не приходит. Положение безвыходное. И в тот момент, когда наступило настоящее, неэфемерное отчаяние и безнадега, когда они буквально начали рвать на себе волосы от бессилия и подступающего ужаса, в этот момент Алексей Геннадьевич выкрикнул, глядя наверх, в пролом крыши, в затянувшееся облаками черное небо:

- Да если бы знать, что такое случится! Мы же вообще никто, песчинки какие-то с самомнением! Да я бы пополз без штанов по снегу, чтобы вернуться. Услышьте же нас, мать вашу так! Помогите!

Его слова еще звучали тихим эхом в стенах конюшни, когда внезапно у всех перед глазами появилась яркая вспышка, а затем вновь Битлы запели свою «Девушку», стало тепло, и они снова оказались в помещении, где находились Федька, попивающий чай и Николаша, ворошащий в печке красные угли…

- Одумались? – Николаша обратился к ним так, как будто ничего и не случилось. – Поняли теперь, значица? Ну вот и скидавайте вашу одежу в этот угол и идите. Федька, ты, поди, давно бабенок голеньких видал?

Тот сразу отмахнулся:

- Да ладно, дядя Николаша! Я же от своей марухи только. Но эти красивые, гладкие. Не то что наши бабы – в ватниках, валенках, да вот с такими круглыми ряхами. Посмотрим.

- А обязательно догола раздеваться? – спросила Алла. – Какой смысл?

В ответ Николаша громко хмыкнул:

- Вы мне тут еще поговорите! Сказано надо – значит делайте. Так положено.

- Ну ладно, надо – так надо. – Сергей, видя колебания остальных, подошел к стене и решительно снял с себя всю одежду, оставшись в одних носках. – Ну чего вы ждёте? Давайте! Я, например, домой хочу.

Как известно, всегда кто-то должен быть первым, должен подать пример, а потом дело пойдет. Через пару минут вся компания стояла в чем мать родила перед Николашей и Федькой, которые с заметным интересом наблюдали за их разоблачением.