Страница 31 из 39
– Это что же, после успехов первых дней войны немчики так обнаглели, что уже без охранения и зенитного прикрытия свою артиллерию тягают? Ну, прямо как наши сейчас. Но наши-то от безысходности – техники поддержки и ПВО у нас кот наплакал, а эти? Или они думают, что Красная Армия уже совсем загнана? Опасное заблуждение, камрады, я бы сказал, смертельно опасное заблуждение. И сейчас мы вам это докажем на практике. После чего приник к прицелу танковой пушки.
Подрыв первого тягача на минной ловушке послужил сигналом к общему избиению колонны. И автоматическая пушка немецкого танка при этом оказалась вне конкуренции. Пока 45-миллиметровые пушки двух обездвиженных легких Т-26 и, периодически высовывающегося из-за подбитого немецкого танка БА-10 уничтожали технику в голове колонны, Сергей начал с конца и успел сначала аккуратно расстрелять кабину последнего (инженерного) тягача, чтобы не повредить прицеп, а затем, не особо торопясь, расстрелял еще пять тягачей с конца колонны. Потом, пока его танкисты и броневик добивали остальные тягачи, выскочил из башни немецкого танка и метнулся к бронетранспортеру, где за курсовым пулеметом уже подпрыгивал от нетерпения и сильной жажды убийства немцев Игорь Петров. Залез на водительское место и вывернул бронетранспортер носом вдоль немецкой колонны, с той стороны, где залегли расчеты орудий. Загрохотал скорострельный МГ-34, и под его злыми очередями стали поспешно умирать хорошо обученные, опытные, прошедшие войну в Европе, немецкие артиллеристы. С другой стороны колонны свою лепту в воздаяние фашистам по делам их вносили пулеметы броневиков.
Через пятнадцать минут после начала боя полный артиллерийский дивизион моторизованной дивизии вермахта лишился всех своих артиллерийских расчетов. Настала очередь техники. У Сергея сердце кровью обливалось – уничтожать эти надежные и простые в обслуживании немецкие гаубицы, имевшие к тому же высокую живучесть ствола (8–10 тысяч выстрелов). Утащить их с собой, да еще с полным боекомплектом – это был бы «просто праздник какой-то». Но все тягачи избиваемой артиллерийской колонны при атаке были настолько сильно повреждены, что без серьезного ремонта ходовой части, а то и двигателей, никуда ехать и ничего тащить уже не могли.
Здесь Сергей в очередной раз – и очень сильно – пожалел об отсутствии мобильной радиосвязи. Тогда перед боем можно было бы по радио внести коррективы в первоначальный план атаки, и организовать расстрел артиллерийской колонны так, чтобы сохранить при этом хотя бы несколько тягачей.
– Но сейчас делать уже нечего, сейчас имеем то, что имеем, – печально вздохнул Сергей.
Единственное, что он смог придумать в этой ситуации, – прицепить одну, по виду самую новую, гаубицу к бронетранспортеру, в него же загрузить боезапас осколочно-фугасных, бронебойных и зажигательных снарядов и зарядов к ней – сколько поместится. У бронетранспортера мощность двигателя, конечно, слегка поменьше, чем у артиллерийского тягача, но не намного, а ходовая часть такая же, поэтому он, на малой скорости, гаубицу должен успешно дотащить. Да тут и недалеко, меньше десяти километров.
Для гарантированного уничтожения остальных вражеских гаубиц Сергей решил применить способ необратимого повреждения ствола и казенника орудия при попытке выстрела заранее заклиненным в стволе снарядом. Чтобы не попасть под взрывы и осколки, к орудиям цепляли длинный трос, дергая за который, производили выстрел. Трос, как и материалы для заклинивания снарядов в стволах, нашли в прицепе с инженерным имуществом, а сам прицеп Сергей дал команду прицепить к броневику БА-10 – инженерное оборудование в хозяйстве всегда пригодится.
Полное уничтожение артиллерийских тягачей вообще не представляло проблемы, – двигатели у них бензиновые, бак пробил, бензином хорошенько полил, горящую ветошь бросил, – и все, готово дело. После хорошего пожара отремонтировать их уже не получится, даже на запчасти они не пойдут – только в переплавку. Жалко, конечно, эти надежные, тяговитые машины с отличной проходимостью уничтожать, но делать нечего. С собой их забрать не получится, а немцам оставлять, чтобы они отремонтировать и снова использовать смогли – да ни в коем случае. Именно поэтому Сергей приказал собрать с тягачей запасные канистры с бензином, провода, фары, аккумуляторы и прочие технические мелочи, бензин слить и залить бак бронетранспортера под пробку, а тягачи перед отходом сжечь.
Бойцов скорость уничтожения колонны, а также простота и эффективность показанного Сергеем способа превращения орудий в металлолом весьма впечатлила, во взглядах читалось восхищение командиром и азарт продолжения боя. Танкисты даже стали просить Сергея задержаться и подождать следующую колонну, чтобы уничтожить еще немного фашистов. Но Сергей прекрасно понимал, что везение сегодняшнего дня не может продолжаться вечно, поэтому дал команду поджечь тягачи и оставляемые танки, которые так помогли, а потом отходить. И отходить желательно побыстрее – сейчас могут начать рваться боеприпасы. Весело обсуждающие прошедший бой танкисты погрузились в бронетранспортер, пулеметный броневик пристроился впереди, а пушечный БА-10 с трофейным инженерным прицепом на буксире – сзади, и маленькая колонна, под грохот начинающих рваться в горящих тягачах боеприпасов, на средней скорости потащила честно добытую в бою гаубицу в сторону Сокулки…
Начальник особого отдела 33-й танковой дивизии бригадный комиссар Трофимов только что вернулся в свой кабинет с совещания, проведенного командиром дивизии после возвращения его с уцелевшими частями дивизии в Сокулку. Вернулся раздраженный и злой. Оперативная обстановка была неутешительной. Да что там неутешительной – она была пугающей. И, кстати, в точности такой, как предсказывал этот странный, непонятно откуда взявшийся «оракул» – лейтенант Иванов.
Танковые клинья вермахта все сильнее вгрызались в советскую территорию, охватывая Белостокский выступ с двух сторон по сходящимся направлениям.
33-я танковая дивизия под командованием полковника Панова действительно 23–24 июня вела тяжелые бои под Гродно в составе 11-го мехкорпуса, в разгар боев осталась практически без запасов горючего и боеприпасов, командир дивизии хотел отводить ее на Новогрудок, где, как сказал лейтенант Иванов, дивизия и погибла бы вся. Но Трофимов, поверив его словам, принял решение вмешаться в ситуацию, после чего послал комдиву шифрограмму, в которой указал, что, по полученной информации, там уже немцы. Благодаря этому, вчера Панов смог вернуть сильно потрепанные и потерявшие значительное количество техники части дивизии к месту дислокации, в Сокулку. Здесь, имея дивизионную ремонтную базу и склады запчастей, значительную часть поврежденных танков и бронемашин за день-два удастся полностью восстановить. А остальным достаточно залить топливо и загрузить боекомплект из запасов дивизионных складов. То есть снова привести дивизию, пусть и потерявшую за два дня боев почти треть состава, в боевую готовность.
Трофимову радоваться бы, – дивизию удалось спасти от разгрома, но вчера же, 25 июня, уже поздней ночью пришел приказ по 3-й и 10-й армиям об отступлении советских войск с полным оставлением Белостокского выступа. И бригадный комиссар до утра не спал, все продумывал, как убедить командира и руководство дивизии в том, что отступление смерти подобно. Потом напряженный день, руководство организацией передовых оборонительных рубежей дивизии по новым принципам, с применением инженерных сооружений и бронетехники для усиления пехотных подразделений.
А вечером 26 июня на совещании командир дивизии полковник Панов зачитал этот приказ штаба Западного фронта об организации отступления и предложил штабу готовить план оставления Сокулки и движения в сторону Минска.
Начальник особого отдела дивизии Трофимов взял слово. Он попытался указать на бесперспективность и пагубность отступления, предупреждал о том, что по якобы имеющейся секретной информации по линии особого отдела (а на самом деле информации лейтенанта Иванова) немецкие войска уже глубоко прорвали оборону на флангах Белостокского выступа и готовят окружение отступающих войск. Говорил о том, что на отступление не хватит горючего, боеприпасов и ресурса бронетехники, при этом очень много ценного и нужного имущества, снаряжения, боеприпасов и вспомогательной техники придется бросить. Пытался доказать целесообразность организации узла обороны на основе корпусных ресурсов Белостока и дивизионных ресурсов Сокулки. Приводил данные о соотношении немецких и наших потерь при организации оборонительных порядков по новым принципам, с использованием высокой огневой мощи бронетанковой техники, установленной в качестве неподвижных огневых точек на защищенных полузакрытых позициях. Ну, или подвижных огневых точек – если для них готовить несколько позиций. Ссылался на опыт подразделения лейтенанта Ковалева, который вторые сутки успешно перемалывал отборную немецкую моторизованную пехоту при минимуме своих потерь. Да еще, в промежутках между атаками, и трофеями прирастал. Даже намекал на возможную ответственность перед Родиной и соответствующими «органами» за поспешное выполнение приказа, который может оказаться ошибочным. Ошибочным потому, что даже на уровне их дивизии оперативная обстановка недостаточно изучена и быстро меняется, вовремя отследить эти изменения трудно и не всегда получается. А что тогда можно сказать о полноте и своевременности данных, поступающих в штаб фронта!