Страница 99 из 114
- Эдита!
Я вздрогнула и вскинула голову.
- Эдита, мы стоим тут уже минут пять, - мрачно напомнил о себе Димитрий. – Что с тобой произошло?
Я опустила взгляд на стол. На нем, если присмотреться, можно было обнаружить следы от моих пальцев и нарисованный на скользкой поверхности знак, который я поспешила прикрыть знак очередной невыполненной разнарядкой.
Мы с Себастьяном вчера так и не сумели обнаружить, что должен был открыть этот неведомый ключ. Крутили его в руках и так, и сяк, но без толку.
Да и к чему его прикладывать? Ко лбу?
Я не могла избавиться от ощущения, что где-то видела углубление, в которое этот предмет встал бы очень точно, как в паз. Наверное, тогда что-то бы открылось. Но что то было за место? Откуда я о нем знала? К сожалению, в моей голове так и не нашлось достойного ответа на этот полный растерянности и ужасных сомнений вопрос.
Велев себе не думать о том, что я никак не могу изменить, я перевела взгляд на Димитрия.
- Ты стрелы забрал?
- Ну конечно! – воскликнул он, отступая в сторону и предъявляя мне забитую стрелами тележку. – Георг сказал, что оставил там для тебя какое-то письмо.
Я окинула взглядом горку стрел. Да, она была куда больше, чем в прошлый раз, словно кто-то наконец-то решил прислушаться к моим словам и увеличить норму выработки для купидонов. А это означало, что сегодня счастливых людей станет еще больше!
- Ты так улыбаешься, - протянул купидон, - словно все эти стрелы будут втыкать в тебя, а ты от этого поднимешься просто на вершину любви!
- Я так улыбаюсь, потому что мы несем людям добро, - исправила я его. – И это, как по мне, просто замечательно. Что за письмо?
- Не знаю, я его не открывал.
- Да неужели, - подозрительно прищурилась я. – С каких это пор, Димитрий, ты стал таким образчиком примерности и законопослушности?
- С тех самых, как ты окончательно с катушек слетела, - проворчал он. – Там печать на письме. Не мог я её вскрыть.
- Боялся, что я узнаю?
- Боялся, что меня шибанет магией.
Трусость Димитрия вполне вписывалась в логику его поведения. Я покосилась на парня, потом на письмо, но сургучная печать действительно осталась нетронутой. Были шансы, что Димитрий к ней даже не прикасался.
Я тяжело вздохнула и, взвесив письмо в руке, провела большим пальцем по изгибам печати. Она оказалась красивой, но какой-то очень колючей наощупь, а коричнево-красный оттенок почему-то вызывал у меня стойкие ассоциации с кровью.
- Когда там должны прилететь другие купидоны?
- Ты о тех, которые у нас со стрелами? О, через несколько минут, - скривился Димитрий. – Слушай, тут же больше стрел? Может быть, ты дашь одну мне?
- Нет.
- Ну однехоньку!
Я подозрительно взглянула на купидона. Он, облаченный в привычный розовый наряд, смотрел на меня полными мольбы глазами.
- А где все остальные? – поинтересовалась я. – Горе-работники, которые в прошлый раз страшно перетрудились, выгребая мусор из шкафа?
- Их припряг Рене, - скривился Димитрий. – Он и мне пытался выдать задание. Сказал, что раз у нас так хорошо получается с каталогизацией разнарядок, самое время приступить за оцифровку архива. Фу! Только он может так измываться над людьми.
Я усмехнулась. По моему мнению, Рене все очень даже правильно делал. Купидоны, и Димитрий в том числе, распустились донельзя, и труд пошел бы им исключительно на пользу.
По крайней мере, мне очень хотелось в это верить.
- Будем считать, что они действительно туда дошли, - вздохнула я. – Ну, а раз ты так предан мне, то будешь заниматься сверкой. Вот, видишь стопку? Это все разнарядки, которые мы еще не успели разобрать. Как раз приступишь к ним.
Димитрий скривился. Желания работать у него не было совершенно никакого. Тем не менее, перехватив мой мрачный взгляд, Димитрий по какой-то причине спорить не решился. Он уселся на стул, придвинул к себе стопку, взял первую же разнарядку и принялся ее читать.
- Понятия не имею, - протянул он, - по какой такой причине этим людям дают право на любовь, дарованную свыше. Работали бы, как все остальные, над собой, заслужили бы эти чувства и без всяких богинь любви влюбились бы.
- По мнению Рене, - я попыталась поддеть сургучную печать, - из-за того, что наш отдел стал работать хуже, влюбленных в стране стало гораздо меньше. Количество браков уменьшается, процент разводов увеличивается…
- А все потому, что они такие несамостоятельные.
- А все потому, - язвительно протянула я, - что некоторые – не будем указывать пальцем на одного блондинистого купидона в розовых штанах! – стреляли не в тех, в кого было нужно.
И, окончательно разозлившись, я сорвала-таки эту чертову печать.
Письмо вывалилось из моих рук и с шелестом раскрылось. Димитрий, по природе своей существо крайне любопытное, поспешил податься вперед и попытался заглянуть внутрь, но я уже подхватила лист бумаги и быстренько поднесла его к глазам, надеясь, что никто другой не успеет сунуть сюда свой нос.