Страница 8 из 114
Стоило только Себастьяну покинуть кабинет и громыхнуть дверью где-то в другом конце своего коридора – он, очевидно, ушел куда-то к себе, - как Димитрий уставился на меня, будто бы на ненормальную, и выпалил:
- Эди, ты что?! Совсем с ума сошла? Он же в самом деле припрется тебя провожать! И ты что, хочешь с этим неадекватным под ручку идти домой?!
Я серьезно взглянула на подчиненного-купидона. Засевшее на уровне подсознания стойкое недоверие к бывшему сработало просто идеально, и я отказывалась просто так верить его словам. Сейчас наговорит каких-то гадостей о Себастьяне, а тот, между прочим, хоть порадовать меня пытался. Ну да, костями. Но в букете зато! Может, для него это совершенно нормальная практика!
Скорее всего, так и есть, иначе с чего б то вдруг он делал мне такие роскошные подарки? Да, бога смерти я побаивалась, но доверяла ему и того больше, чем Митьке-Димитрию. Наше знакомство в другом мире ничем хорошим не закончилось, да и… В моем понимании заслуживающие доверие люди не носят куриные крылышки, привязанные к плечам.
- Во-первых, - мрачно отозвалась я, вспомнив, что вроде как здесь начальство, - давай, тащи сюда отчеты. И что там у нас должно быть как обычно?
- А может, - скривился Димитрий, - мы подождем, пока прилетят другие? И они затащат и это? Ты же знаешь, я – существо нежное, мне нельзя…
Да-да, знаю. В одном мире я слушала эту песню целых полгода, пока наконец-то не поняла, что рядом со мной не мужчина, а личинка какая-то мерзопакостная! Гусеница! Трутень!
- Я сказала, - ледяным голосом произнесла я, - тащи сюда отчеты, а не рассказывай мне о том, как жить! И поживее! Нежное существо… И поподробнее про «обычно».
- Тебе зачем? – насторожился Димитрий.
Решив, что это недостойно богини любви – отвечать на такие глупые и совершенно неприятные вопросы, я гордо вскинула голову и отвернулась от него. Поохав, купидон наконец-то понял, что настроена я не в меру серьезно, потому решительно повернулся к тележке с отчетами и попытался втащить её в кабинет. Судя по виду, весила кипа бумаг ну от силы килограммов десять – эту неподъемную ношу могла бы понести даже я, хрупкая девица. Ну, или не очень хрупкая, смотря кого послушать.
Но Димитрий отчаянно делал вид, будто ему тащить эту ношу невыносимо тяжело. Он охал, ахал, хватался то за спину, то за голову, то вообще за задницу, упирался ногами и руками и всем своим видом доказывал, что сейчас просто умрет от того, насколько непосильная ноша только что посмела на него свалиться. Я же была неумолима. Вдоволь налюбовавшись на бывшего в родном мире, спускать с рук все его двойнику, облаченному в насыщенно-розовые оттенки, я точно не собиралась.
Наконец-то ужасная преграда в виде порога была преодолена. Димитрий охнул ещё раз, свалился на диван, закатил глаза, прижал запястье ко лбу и застыл, очевидно, взывая меня к жалости.
Жалости не последовало. Когда он через несколько минут приоткрыл один глаз и любопытно покосился на меня, то не увидел ничего, кроме вящего равнодушия, отображавшегося на моем лице. Поняв, что заставить меня проникнуться его горем не получится, Димитрий как-то подсобрался, одернул розовую рубашку, поправил помявшиеся крылья и сообщил:
- Ну вот, сейчас купидоны донесут за вчера отчетность, её надо будет рассортировать. Потом прилетит любовный патруль…
Это ещё что такое?!
- Будут докладывать о том, на какие преступления удалось спровоцировать людей и кто из них любви высокой недостоин, - продолжил Димитрий. – Потом будут подаяния из храмов, но там обычно сущие копейки, ну и казной, как всегда, я займусь сам, - он довольно потер руки, и я поймала себя на мысли, что не такие там уж и копейки, если Димитрий рьяно проявляет инициативу. – А дальше… Ну, по мелочи. Опять карга старая из архива может прилететь, сказать, что мы там ничего не посортировали, но не царское это дело. А! И ещё разнарядки купидонам надо выписать.
- Разнарядки купидонам? – уточнила я.
- Да брось! – отмахнулся Димитрий. – Просто передай им то, что напишет любовный патруль…
Что-то мне подсказывало, что те, о ком составлял отчеты любовный патруль, совершенно не заслуживали на поиск истинной любви. Тем более, на стороне от жен да мужей! Но чем дольше я смотрела на Димитрия и на завалы бумаг в кабинете, на грязь по углам, тем больше я понимала, что здесь вся работа делается именно так.
Заправлявшая делами любви Эдита явно была не лучшей сотрудницей всего этого божественного комплекса, или как оно у них там называлось?
- В общем, - довольно закончил Димитрий, - не заморачивайся!..
Я серьезно взглянула на него и, решив, что хуже точно не будет, решительно заявила:
- Вставай!
- Зачем? – уточнил он.
- Ну как зачем? – удивилась в ответ я. – Нам надо, - я окинула взглядом помещение, - починить антресоли… И где, ты говоришь, остальные купидоны с документацией?
- Что?! – охнул Димитрий. – Ты считаешь, этим я должен заниматься?!
Я скептически взглянула на него.
- Кто в этом отделе начальство?
- Ты, Эди, - отозвался он, все ещё недоумевая. – А в чем вопрос-то?