Страница 7 из 9
И тут у меня начинает ехать крыша! Дело в том, что жена Бори родила недавно ребенка, ему еще года нет! Где я их всех спать уложу, и чем я первого января младенца кормить буду?! Ему же специальное питание нужно, а у меня, сами понимаете, кроме холодца и селедки под шубой в холодильнике ничего нет! Ой, нет, ложная тревога. Детским питанием они, наверняка, запаслись.
Тут опять звонок, уже на мой номер. Связь – через слово, как будто человек где-то в полях бродит.
– Ир, привет! Узнала?
– А то!
– Как дела?
– Отлично!
– Ничего, если мы к тебе, как снег на голову?
– Ничего.
И спрашиваю аккуратно, чтобы определить хотя бы количество. Нельзя же человеку сказать, что понятия не имею, кто он?
– Борь, сколько вас?
– Четверо.
Блин, точно с детенышем едут. А он, будто уловив мою тревогу: «Да, ты не готовь ничего особенного, мы чаю попьем и обратно поедем». Ага, обратно. Семьсот километров. Тут до меня доходит, что это вряд ли тот Борис, а какой-то совершенно другой. И я решила просто обреченно ждать. Приедут – разберемся, кто есть кто.
А тот Боря, что к нам с Ларисой в гости приехал, веселится вовсю, глядя на нас. Он – отличный мужик, кстати. Первым в Севастополе виндсерфинг сконструировал, одними только фотографиями в заграничных журналах руководствуясь. И меня на нем стоять учил когда-то. Говорил: «Одна минута свободного падения – и ты серфер!» Мне до минуты не хватило сорока секунд, и серфером я так и не стала.
Подъезжая к нашему дому, Боря еще раз позвонил. И до меня дошло! К нам ехал мой студенческий друг, который сейчас живет в Гамбурге. Когда я училась, он уже закончил иняз и приходил к нам на филфак с целью познакомиться с приличной девушкой. Наивный! Я еще не была замужем, но была не свободна и не уделила ему должного внимания. Мы просто подружились.
Помню, он принес мне арбуз на Новый год, в конце восьмидесятых это было сродни чуду. В ту ночь из-за этого Бори я со своим тогдашним женихом поссорилась. Так что, спасибо ему, что я не вышла замуж раньше времени и дождалась своего Борю.
Мы встретились еще раз перед самой эмиграцией. Его привел для обмена информацией приятель мужа. «Друг у меня, – говорит, – полиглот. Восемь языков знает! Он уехал недавно в Германию, может что полезное расскажет».
– Восемь языков, говоришь? А зовут его не Борисом, случайно?
Согласитесь, не так много в нашем городе полиглотов, чтобы не догадаться. Он, конечно, страшно удивился, увидев меня! Поделился всем, что, по его мнению, могло нам пригодиться, оставил номер телефона и исчез из моей жизни лет на десять. Нашлись мы случайно в тех же соцсетях. Он развелся с первой женой, опять женился, родил вторую дочку и опять развелся. В общем, было о чем поговорить, и он тут же приехал к нам в Лейпциг, где мы и пили коньяк. А четверо – это он, его дочка от второго брака, и родители, которые приехали навестить единственного сына.
Не думайте, что это – конец. Совсем недавно звонит он мне радостный и говорит, что нашел, наконец, свое счастье. Как вы думаете, какое у этого счастья имя? Правильно, Ирина! Надо было ему сразу на какой-нибудь Ире жениться, а не испытывать судьбу с другими именами. Потому что я просто уверена, что магия имен существует! Ирины и Борисы просто созданы друг для друга!
Как мы дом в Голландии покупали
Итак, мы все-таки купили его… Зачем? Бес попутал. Как говорится, нашло временное помрачение ума. До переезда в Голландию мы благополучно прожили несколько лет в Германии и никакой недвижимости, слава богу, не приобрели. Хотя муж хотел, потому что у всех уже было. Да и никакой особой необходимости в покупке дома или квартиры мы не испытывали, поскольку по работе приходилось очень часто переезжать. Ни на одном месте мы дольше трех лет не задерживались и корни нигде так и не пустили. В общем, надоело! В Голландию мы приехали с твердым намерением начать стабильную жизнь.
Прибыв на место, мы с большим удивлением обнаружили, что здесь практически отсутствует рынок съемного жилья. Он есть, конечно, но найти подходящее жилье очень трудно. Поэтому почти все, кто приезжает сюда работать по контракту даже на пять лет, старается это самое жилье приобрести. А потом продать, часто – с выгодой. Золотые были времена! Они закончились с нашим появлением в этой замечательной стране, и я надеюсь, мы не имеем к этому никакого отношения.
Дом на первое время мы, конечно, нашли с большим трудом, но это было нечто. Его построили лет шестьдесят назад и сохранили с тех пор во всей своей первозданности, включая сантехнику. Впрочем, ее было немного. Ванна отсутствовала вовсе, вместо нее был душ. За грязной занавесочкой торчал он жалкой рогулечкой и плевался во все стороны, кроме нужной! Стены были покрыты черным слоем плесени. Что-то мне это напоминало… Вспомнила! Давным-давно, еще на заре моей студенческой юности, я сбежала после второго курса в деревню, зайдя в тупик в своих запутанных отношениях с одним молодым человеком. Там я работала в местной газете и жила в общежитии торфяного техникума. Так вот в том торфяном общежитии был в точности такой же душ!
Рыжий туалет находился на первом этаже. Он гремел Ниагарским водопадом, когда в нем спускали воду. Если кому-нибудь, не дай бог, приспичивало ночью пойти по нужде, то просыпалась вся семья и даже, думаю, старушка соседка, живущая слева! Соседей справа не было, дом заканчивался нами.
К дому прилагался микроскопический садик. Забор, отделявший его от дороги, давно лежал на кустах разросшейся ежевики, и никто его ставить обратно не собирался. Чтобы его починить, ежевику следовало сначала вырубить, а без письменного разрешения хозяев делать это было нельзя. Это, чтобы вы не подумали, что мы – лентяи.
Теперь о внутреннем убранстве. Спальня… Она была темно-синего цвета! Когда-то она, очевидно, предназначалась для гостей. Об этом говорило наличие прямо в комнате белой раковины с льющейся из крана одной только холодной водой! А зачем гостям горячей водой в хозяйской ванной плескаться? Зубки можно и холодной водичкой почистить, а все остальное мыть – нечего! Глядишь, гости побыстрее домой уберутся. Голландцы, они не очень гостеприимны. Стоила эта роскошь непомерных денег, и, поверьте, то, что мы имели, был далеко не худшим вариантом! По крайней мере, в детской комнате было окно. В некоторых голландских квартирах дети спят в каморке без окон, как Гарри Поттер у нелюбимых родственников.
Правда, был и плюс в виде большого старинного парка поблизости. Там были старые корявые деревья и заросшие ряской прудики, в которые Машка, наш мопс, не раз падала. Молодая была и глупая. Думала, что раз не видно воды, то её нет, и можно гнаться за утками. На седьмой попытке до нее дошло, что утку можно достать только вплавь, а плавать мопсы не любят.
Наличие парка успешно компенсировала большая детская площадка, служившая прокладочкой между домом и парком. Во время переменок там резвились школьники из ближайшей начальной школы, а когда уроки заканчивались, там резвились те же школьники, только в рамках группы продленного дня. От их криков дрожали стены, и приходилось повышать голос, чтобы услышать домочадцев или зашедшего на чаек гостя.
Вот район был хороший. Подавляющее население – голландцы, по улицам не ходили наркодилеры, а в соседнем доме не жили многодетные выходцы из Северной Африки. Но их на севере Голландии вообще мало. Нечего им потому что здесь делать! Как сказал один пациент моего мужа, они чувствуют себя здесь плохо, вдали от своего народа и культуры. И что он, пациент этот, хочет поближе к своему народу перебраться. А на вопрос мужа, куда же это – поближе, он спокойно ответил: «В Лейден или Амстердам». Мы бы и сами туда с удовольствием перебрались, но начинать карьеру лучше в глубинке, здесь легче идет процесс интеграции.
Хотя, что касается интеграции, мне на нее глубоко плевать. Все свои силы я потратила на внедрение в Германию, и повторения этого мучительного процесса я не хотела. Честно, в «голландку» я сначала поиграла. Начала я с того, что сменила машину на велосипед. Сделала я это по настоятельной рекомендации одной моей голландской знакомой. Она не советовала тащить за собой машину в новую жизнь и говорила, что в стране, где на шестнадцать миллионов жителей приходится восемнадцать миллионов велосипедов, она не нужна вовсе! И я ей поверила.